Жестокое и странное - Корнуэлл Патрисия (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
– Так, фикус идет сюда, – сказала я, словно режиссер-постановщик. – Правильно, но диван нужно отодвинуть еще на пару футов, Нилз. И еще немного сюда. Дерево стояло сантиметрах в десяти от подлокотника. Поближе. Хорошо.
– Нет, не хорошо. Ветки нависают над диваном.
– Дерево сейчас просто немного разрослось.
– Странно, что оно вообще живо. Удивительно, как что-то может жить рядом с профессором Поттером, кроме каких-нибудь микробов или бактерий.
– А ковер убираем? – Уэсли снял куртку.
– Да. У нее была небольшая дорожка возле входной двери и маленький коврик восточной работы под кофейным столиком. Основная часть пола оставалась открытой.
Он встал на четвереньки и принялся скатывать ковер.
Я подошла к телевизору и осмотрела стоявший на нем видеомагнитофон со всякими уходящими в стену шнурами.
– Это должно стоять возле стены напротив дивана и входной двери. Кто-нибудь из вас, джентльмены, разбирается в видеомагнитофонах и шнурах со штекерами?
– Нет, – ответили они почти в один голос.
– Тогда придется мне самой разбираться. Сейчас. Я отсоединила шнуры от видеомагнитофона и вынула вилку телевизора из розетки, затем аккуратно перетащила все по пыльному полу. Посмотрев на фотографии, я подвинула все еще метра на полтора, пока телевизор не оказался прямо напротив входной двери. Затем я осмотрела стены. Поттер явно собирал картины, и ему нравился художник, чье имя я никак не могла разобрать, но, судя по всему, это был какой-то француз. На выполненных угольным карандашом картинах были женские формы со множеством изгибов, розовых пятен и треугольников. Сняв одну за другой все картины, я отнесла их в гостиную и прислонила к стене. Теперь комната была почти пустой, и у меня уже щекотало в носу от пыли.
Уэсли вытер лоб рукой.
– Ну что, почти все готово? – Он посмотрел на меня.
– Пожалуй. Конечно, не совсем. Здесь у нее стояли три кресла с круглой спинкой. – Я показала место.
– Они в спальнях, – сказал Вэндер. – Два – в одной и одно – в другой. Хотите, чтобы я принес?
– Было бы неплохо.
Они с Уэсли притащили кресла.
– На той стене у нее висела картина, и еще другая – справа от двери в столовую. – Я показала рукой. – Натюрморт и английский пейзаж. Похоже, с ее вкусами в искусстве Поттер не мог примириться, а с остальным у него проблем не возникло.
– Нужно пройти по дому и закрыть все шторы, занавески и жалюзи, – сказал Вэндер. – Если где-то проникает свет, оторвите кусок этой бумаги, – он показал на лежавший на полу рулон плотной коричневой бумаги, – и прилепите его к окну.
В течение следующих пятнадцати минут в доме раздавались звуки шагов, опускавшихся жалюзи и ножниц, резавших бумагу. Время от времени кто-то громко чертыхался, когда кусок бумаги оказывался слишком коротким или клейкая лента склеивалась в руках. Я осталась в гостиной, чтобы закрыть стекло на входной двери и два окна, выходивших на улицу. Когда мы вновь собрались вместе и выключили свет, в доме была полная темнота. Я даже не видела поднесенную к лицу руку.
– Отлично, – сказал Вэндер, включив верхний свет.
Надев перчатки, он поставил на кофейный столик бутылки с дистиллированной водой, химикатами и две пластиковые бутылочки-пульверизаторы.
– Действовать будем следующим образом, – сказал он. – Вы, доктор Скарпетта, брызгаете спреем, а я снимаю на видеокамеру, и, если в каком-то месте произойдет реакция, вы будете продолжать брызгать, пока я не скажу вам двигаться дальше.
– А что делать мне? – поинтересовался Уэсли.
– Не мешать.
– А что здесь такое? – спросил он, когда Вэндер стал откручивать пробки на пузырьках с химикатами.
– Да зачем это тебе знать? – спросила я.
– Да скажи уж.
– Этот реагент представляет из себя смесь пербората натрия, который Нилз смешивает с дистиллированной водой, и триаминофталгидразида с углекислым натрием, – ответила я, вынимая из своей сумочки пакет с перчатками.
– И вы считаете, что он среагирует на такие старые пятна крови? – спросил Уэсли.
– Старая кровь лучше, чем ее свежие пятна, реагирует с люминолом, потому что чем больше окисление, тем лучше. По мере старения пятна крови все больше окисляются.
– Я думаю, что деревянные предметы здесь не обработаны солями, а? – Вэндер оглянулся вокруг.
– Мне тоже так кажется. – Я решила объяснить Уэсли: – Проблема с люминолом заключается в псевдопозитивных результатах. С ним многое реагирует, например медь и никель и медные соли в обработанном солями дереве.
– А еще он любит ржавчину, хлорный отбеливатель, йод и формалин, – добавил Вэндер. – Плюс к тому перекисные соединения в бананах, арбузах, цитрусовых и множестве овощей. И еще в редьке.
Уэсли с улыбкой посмотрел на меня.
Вэндер открыл какой-то конвертик и достал оттуда два квадратика фильтровальной бумаги с пятнами старой сухой разбавленной крови. Затем подлил смесь А в смесь В и сказал Уэсли выключить свет. Стоило пару раз нажать на пульверизатор, как на кофейном столике появился голубовато-белый неоновый свет. Он исчез так же быстро, как и появился.
– Здесь, – сказал мне Вэндер.
Я почувствовала, как моей руки коснулась бутылочка, и я взяла ее. Когда Вэндер включил видеокамеру, загорелась крошечная красная лампочка, потом белым засияла лампочка ночного видения, глядя в ту же сторону, что и он, своим люминесцентным глазом.
– Где вы? – голос Вэндера раздался слева от меня.
– Я в центре комнаты. Я чувствую ногой кофейный столик, – отозвалась я, словно мы, как дети, играли в темноте.
– А я вообще черт знает куда забрел, чтобы не мешать. – Голос Уэсли доносился откуда-то из столовой.
Белая лампочка Вэндера медленно направилась ко мне. Протянув руку, я дотронулась до его плеча.
– Готово?
– Я записываю. Начинайте и брызгайте до тех пор, пока я не скажу вам хватит.
Я начала брызгать вокруг нас на пол, не снимая пальца с кнопочки, и видела, как вокруг меня образовался легкий туман, а под ногами стали складываться причудливые фигуры разных форм и конфигураций. В какой-то момент мне показалось, что я словно пролетаю в темноте над светящимся огнями далеким городом. Кровь, попавшая в щели между паркетинами, излучала бело-голубой свет, который появлялся и исчезал, едва глаза успевали его заметить. Я продолжала брызгать, не ориентируясь относительно других предметов, и по всей комнате видела следы ног. Я наткнулась на фикус, и на поддерживавшей его подставке появились бледные белые полосы. Справа от меня на стене возникли смазанные следы рук.
– Свет, – сказал Вэндер.
Уэсли включил верхний свет, и Вэндер установил фотоаппарат на штатив, чтобы обеспечить полную неподвижность. Единственным источником света должен был быть люминол, что требовало для съемки длительную выдержку. Я достала полную бутылочку люминола и, когда свет вновь потух, продолжила брызгать на смазанные следы рук на стене, в то время как камера снимала эти зловещие очертания на пленку. Потом мы двинулись дальше. Словно нехотя, на полу и на деревянной отделке стен появились бледные разводы, а неоновая решетка на кожаном диване нечетко очерчивала темные квадраты подушек.
– Вы не могли бы их убрать? – попросил Вэндер. Одну за другой я сняла подушки на пол и обрызгала весь диван. Промежутки между подушками засветились. На спинке образовались многочисленные пятна и разводы, а потолок превратился в созвездие маленьких ярких звездочек. На старом телевизоре у нас получился первый пирофорный эффект «псевдопозитивов» – засиял металл на ручках и экран и штекеры проводов зажглись бледным бело-голубым светом. На телевизоре мы не обнаружили ничего существенного, кроме нескольких пятен, похожих на кровь, но пол перед ним просто вспыхнул. Кровь настолько въелась в пол, что мне были видны рисунок паркета и направление волокон дерева. Чуть поодаль от наиболее ярко светившегося участка возник очередной смазанный след, а рядом появился странный рисунок из нескольких кругов, оставленных круглым предметом диаметром немного меньше волейбольного мяча.
