Убийство к ужину - Клюпфель Фолькер (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Клуфтингер решительно пресек его излияния:
— Сколько человек занято на предприятии?
— Круглым счетом восемьдесят. И они обеспечивают годовой оборот в тридцать пять миллионов евро. Неплохо для такого предприятия, а? Наша фирма уже в трех поколениях перерабатывает молоко, а начиналась как простая сыроварня!
Клуфтингеру все эти ужимки «величия» начали действовать на нервы.
— А как долго вы служите на фирме с такими семейными традициями? — задал вопрос комиссар, хотя прекрасно знал ответ на него.
Самодовольная ухмылка мигом слетела с лица химика.
— Лет пятнадцать или чуть меньше, — пролепетал он.
На входе в производственные цеха Клуфтингеру вслед за Барчем пришлось облачиться в белую шапочку и бахилы.
— Требования к гигиене у нас строгие, — оседлал своего конька тот. — Вот здесь начинается производственный цикл. — Барчу пришлось изрядно повысить голос, чтобы перекричать шум машин. — Знаете ли вы, что в мире насчитывается около четырех тысяч различных сортов сыра?
Клуфтингер не знал, но уверенно заявил:
— Разумеется, я об этом слышал.
— Для производства одного килограмма сыра требуется тринадцать литров молока. Отфильтрованное молоко пастеризуется, а потом поступает в эти чаны, где засевается определенными культурами бактерий. Не бойтесь, — покровительственно улыбнулся Барч, — это совершенно безвредные бактерии.
Клуфтингер почувствовал, как лицо наливается кровью. Этот павлин уже достал! Он что, держит его за полного идиота? «Но нет, нельзя давать волю гневу, — мысленно уговаривал он себя. — Гнев застилает разум. А как знать, может, Барч именно этого и добивается».
— Затем добавляется сычуг. Это фермент из слизистой оболочки желудка телят.
Это Клуфтингер знал, только всегда старался вытеснить из памяти такое знание. Он любил сыр, и ему не хотелось портить аппетит мыслями о телячьих желудках.
— Но точнее о производстве на этом этапе вам расскажет вон тот господин наверху.
Наверху мужчина в белом халате и белой шапочке считывал числа со светящегося экрана и заносил их в журнал.
— Эй, вы там, наверху! Вы, вы, господин…
— Дорн, — подсказал Клуфтингер, прошел наверх и протянул руку: — Привет, Франци.
— А, Клуфти, рад, рад. Персональная экскурсия?
— Да, что-то вроде. А ты? Трудишься здесь?
— Да что тут за труд! Всем управляет компьютер, мне остается только чуток подсобить ему. Много тут не напортачишь. Пойдем покажу.
Оба двинулись вдоль рядов, оставив Барча стоять.
— Вот здесь молоко свертывается под действием сычужного фермента, — объяснял Дорн в тот момент, когда подошел Барч, на которого ни тот, ни другой не обратили внимания. — Короче, получаем сыворотку и творог. Здесь они сепарируются, а потом…
— Так, тут все ясненько, нам пора дальше, — вмешался Барч.
«Ясненько»? Он не ослышался? Клуфтингер едва не расхохотался.
— Большое спасибо, господин…
— Дорн. Франц Дорн, — подсказал теперь сам сыровар.
— Думаю, дальше и так все понятно. Сырная масса разливается по формам и высушивается. Срок — в зависимости от сорта. — Похоже, Барч потерял всякий интерес к дальнейшим объяснениям.
Под конец экскурсии они подошли к лаборатории. Барч вынул магнитный ключ, провел им по щели кодового замка и распахнул перед комиссаром дверь.
— А это мои владения, — расцвел он.
Заметив критичный взгляд Клуфтингера, он слегка вздрогнул, улыбка точно ушла в песок.
— С тех пор как Филипп так трагически покинул нас, — скорбно добавил он. — Ну да вы сами знаете…
Клуфтингер прошел мимо и позволил себе ухмылку, лишь оказавшись к нему спиной. Мысленно он записал очко на свой счет.
— Здесь что-то поменялось после смерти господина Вахтера?
— Нет, нет, ни в коем случае. Мы все еще в шоке от его кончины.
Барч казался выбитым из колеи столь бестактным поведением комиссара, и Клуфтингер поспешил этим воспользоваться:
— Вам знакома фамилия Лутценберг?
Испуг в глазах Барча послужил ему ответом.
— Лутценберг… Вы сказали — Лутценберг? — Барч сделал вид, будто напряженно роется в памяти, а сам исподтишка следил за реакцией собеседника.
Для Клуфтингера не представляло тайны его поведение — он не размышляет, а судорожно ищет верное решение: признаваться или нет? И в конце концов решился:
— Нет. Вот так навскидку ничего не приходит в голову…
— Да? Но это по меньшей мере странно. Вы столько лет работали «одной командой» с господином Вахтером. Неужели тот никогда не упоминал имени своего сокурсника, а потом соратника по исследованиям и соавтора Роберта Лутценберга?
От самомнения Барча, с которым он встретил комиссара, не осталось и следа. Он растерянно захлопал глазами, покусывая нижнюю губу, а потом начал жалобно оправдываться:
— Ах вот оно что… Теперь, когда вы сказали, я припоминаю… Да, да, вроде был у Филиппа коллега с таким именем.
— Точно был, — жестко поправил его Клуфтингер. — И знаете что? Три дня назад убили его сына. Можете себе представить? Ему размозжили череп. В горной хижине недалеко от Вайлера.
Барч оказался совершенно сбит с толку. Он оторопело кивал и одновременно мотал головой, руки невольно теребили ярко-лиловый галстук. Глаза бегали. Он явно не мог понять, зачем комиссар рассказывает ему об этом и почему именно сейчас. Когда он собрался с духом, чтобы хоть что-нибудь произнести, Клуфтингер окончательно добил его:
— Большое вам спасибо за экскурсию, мне пора. — Он стянул с головы шапочку и сунул ее совершенно обалдевшему Барчу в руки. Сделав пару шагов к двери, он еще и бросил через плечо: — Выход я найду сам.
Пересекая хозяйственный двор и на ходу приглаживая волосы, он краем глаза следил через большие окна, как Барч через ступеньку скакал вверх по лестнице на этаж, где располагались кабинеты обоих Шёнмангеров.
Клуфтингер остался доволен своим визитом. Возможно, он дал толчок и дело сдвинулось с мертвой точки.
Вечером того же дня Клуфтингер заступил на вахту под Вильдпольдсридом. Конечно, прошлая ночка далась ему нелегко, но пропустить сегодняшнее дежурство он не мог. К тому же на этот раз он находился здесь не один. На пост заступили три полицейские машины, а кроме того, компанию ему составляли Майер, Хефеле и Штробль. Присутствовать при возможном задержании хотели все. Ибо сегодня рыбка должна попасться в сети: крупная или мелкая, покажет время.
Перед уходом Клуфтингер собирался поспать, но не смог от перевозбуждения. Похоже, у коллег наблюдалась та же история. Все четверо сидели в машине Штробля, поскольку большую часть комиссарова «пассата» все еще занимал барабан.
Ждать пришлось довольно долго, но не напрасно. Около двух часов ночи послышался шум мотора и мимо в направлении заброшенной фермы проехала тяжелогруженая фура, чуть погодя туда же проследовала знакомая цистерна без надписей.
— Примерно в то же время, что и вчера, — сообщил Клуфтингер, отводя взор.
Если бы коллеги заглянули ему в глаза, от них не укрылось бы, что он понятия не имеет, во сколько прибыла машина в ночь накануне.
Комиссар собрал всех полицейских и отдал последние распоряжения.
— Всем ясно? — прошептал он напоследок, хотя там, внизу, его не могли услышать. — По местам. Начинаем.
Клуфтингер с ближайшими помощниками начал продвижение к объекту. Подобравшись к ферме, все заняли заранее оговоренные позиции: Клуфтингер сразу исчез за углом сарая, Штробль и Хефеле проскользнули за жилой дом, а Майер схоронился за деревом возле каменной кладки сбоку от въезда. Комиссар заглянул в сарай через знакомую щель. Все вчерашние фигуранты находились на месте, включая и исполина. Они разгружали фуру, ворочая такие же мешки, маркированные странной надписью.
Клуфтингер удовлетворенно кивнул: час пробил. Он медленно вынул из кобуры пистолет, сделал глубокий вдох, поднес к самым губам рацию и отдал приказ: «Начали!»
На секунду повисла мертвая тишина, а потом началось настоящее светопреставление. Визжа тормозами, во двор въехали полицейские машины, красно-синие проблесковые маячки и свет мощных фар прорезали темноту, сирены взвыли с оглушительным воем. В это же время Клуфтингер с помощниками выскочили из засады. Мощный удар ногой, выбитая дверь — и четверо полицейских с поднятым оружием врываются в помещение. Все они кричат разом, но от волнения каждый свое: «Руки вверх!», «Стоять, полиция!», «Не двигаться!» — и что-то еще нечленораздельное. Четверо мужиков, застигнутые врасплох, вконец обалдели. Внезапный грохот, вид полицейских с оружием в руках и вой сирен снаружи сделали свое: в растерянных физиономиях подозреваемых не осталось ни кровинки. Все восемь визави молча пялились друг на друга. Великан очухался первым и начал озираться — как бы сделать ноги?
