Криминальный отдел - Ильин Андрей (книги TXT) 📗
Следователи встали.
— Впрочем, как я уже говорил, я вызвал вас совсем по другому вопросу. Я бы даже сказал, по щекотливому вопросу. Дело в том… Дело в том, что есть у меня один хороший знакомый…
— Родственник тещи? — не удержавшись, встрял Григорьев.
— Нет. Знакомый моей жены, — твердо сказал генерал, — работник банка. И вот этот знакомый попал в серьезную переделку.
— Похоже, зашел в магазин и случайно растратил основные банковские фонды, — тихо сказал Грибов своему напарнику.
— Нет. Действительно серьезную, — никак не прореагировал на подначку генерал.
Следователи переглянулись.
— Я бы не стал к вам обращаться. Но вчера вечером у него украли ребенка. Единственного.
Следователи перестали переглядываться. Следователи заметно посерьезнели.
— А он ничего не путает? Может, дело обстоит не так трагически? Может, он отправил девочку на уик-энд на Мальдивские острова и забыл об этом? Или жена отвезла ее к бабушке. И ничего ему не сказала… Или девочка по собственной инициативе ушла к подруге, у которой сломались все часы, и там заигралась… Такое бывает. Чаще всего именно такое и бывает при пропаже граждан…
— Нет. На этот раз нет. Не отправляли и не отвозили. И вообще никакие случайности здесь места не имеют. Девочку похитили. Два часа назад ее отец получил письмо. С сообщением, что она находится в руках преступников. И с угрозами. О возможной физической расправе.
— Он, то есть я хотел сказать — отец, заявил об этом в милицию?
— Отец не решился заявлять в милицию. Он боится за жизнь ребенка. И, честно говоря, я ему это тоже не посоветовал.
— Почему? — спросил Грибов.
А про себя подумал: «Дожили, руководящие чины органов правопорядка не советуют обращаться за помощью в органы правопорядка. Куда дальше ехать…»
— Я не посоветовал… потому что время такое. Потому что даже я, генерал милиции, не верю, что этого ребенка можно вернуть домой живым, если преступники почувствуют слежку. Это раньше детей щадили. Теперь с ними поступают так же, как со взрослыми свидетелями…
— Но если нет официального заявления, чем мы вам, то есть ему, можем помочь?
— Неофициальным расследованием. В рамках ваших возможностей. Грибов качнул головой.
— Нас только что отчитывали за применение недозволенных методов…
— Поэтому я и обратился к вам. Как к специалистам по этим самым методам. И еще потому, что хорошо вас знаю. Ваш профессионализм. И умение держать язык за зубами.
— Судя по всему, официального распоряжения не будет?
— Не будет. Это дело поручено не нам. И поэтому я не могу приказывать. Но я ПРОШУ вас сделать все возможное для спасения ребенка. В частном порядке.
— Но мы с утра до ночи находимся на работе. Минуты свободной нет. Как у той белки в колесе. Мы физически не сможем выполнить вашу просьбу.
— Время у вас будет. Я предоставлю вам отпуск без сохранения содержания. По вашей, в связи с семейными обстоятельствами, просьбе.
— На сколько?
— На десять календарных суток.
— Отпуск без сохранения содержания и без надежды на отдых, — вздохнул Григорьев. — Хорош отпуск.
— А если мы подставимся? Как частные лица… — спросил Грибов. — Ведь совершенно не исключено, что ее родители переменят свое решение. Или какая-нибудь бабушка надумает принести заявление о пропаже внучки. Или в школе хватятся отсутствующей ученицы… И мы случайно пересечемся с вдруг возникшим официальным следствием. Ненароком перебежим ему дорогу в самом неподходящем месте. Ведь работать придется в одном направлении, с одними и теми же свидетелями.
— Если вы засветитесь как частные лица, то я отвечу вместе с вами. Как официальное лицо. И не потому, что страдаю избытком благородства. Просто никому и никогда не смогу объяснить, почему, зная о факте похищения, не сообщил об этом в официальном порядке.
— Другие способы решения вопроса существуют?
— Нет. Я перебрал все возможные варианты. Ни один из них не гарантирует сохранение жизни ребенку. Если он еще, конечно, жив.
— А этот?
— Этот тоже не гарантирует, — честно ответил генерал, — но позволяет надеяться.
— Мы можем рассчитывать на помощь отдела?
— Не раньше, чем появится первый фактический материал.
Следователи внимательно взглянули друг на друга. Они работали вместе не так давно, но уже научились понимать невысказанные мысли по выражению лиц, прищуру глаз, по специфическому наклону головы, еле заметному повороту корпуса. По десятку не различимых для постороннего глаза признаков. На совместных перекрестных допросах научились, где очень важно слышать больше, чем говорить.
«Ну, что будем делать?» — не открывая рта, спросил один.
«Черт его знает. Здесь можно так вляпаться, что вовек не отмоешься».
«Что верно — то верно».
«Может, ну его? Может, отказаться?»
«Хорошо бы отказаться. Только капитаны генералам не отказывают».
«Ну, как знаешь…»
— А если мы не согласимся? — на всякий случай спросил Грибов.
— Вы согласитесь. Потому что… Потому что я вас очень об этом прошу. И потому что… вот фотография девочки, — сказал генерал.
На фотографии пропавшая девочка была рядом с отцом и матерью. Счастливые родители сидели на заднем плане в креслах, их дочь стояла перед ними. В красивом платьице, с огромным бантом на голове, с детской сумочкой, переброшенной через согнутую в локте руку. Девочка очень внимательно смотрела в объектив камеры, словно боясь пропустить появления обещанной ей птички.
Девочка очень внимательно смотрела в глаза следователям. Глаза в глаза.
— Он обещал ее убить. Через несколько дней. Если не будет выкупа. Или если родители обратятся за помощью в милицию.
Представить, КАК убивают девочку, запечатленную на фотографии, было трудно.
— Ведение оперативных мероприятий потребует денег. Возможно, немалых денег. Переезды, аппаратура, оплата информаторов, — заметил Григорьев.
— Питание оперативных работников, — поддержал напарника Грибов.
Начавшееся уточнение оперативно-финансовых деталей было верным признаком потенциального согласия.
— Питание и поение? — уточнил генерал.
— Возможно, и поение Но исключительно в интересах ведения оперативно-следственных мероприятий.
— Деньги будут. Необходимые средства предоставит потерпевший.
— Столько, сколько нужно?
— Столько, сколько запросите. Плюс положенный вам за работу гонорар.
Следователи напряглись.
— Как пишут в приказах — «в размерах месячного оклада»?
— В размерах годового оклада. Или даже десятилетнего. Если ваши поиски увенчаются успехом. Он заплатит столько, сколько вы скажете, лишь бы его дочь вернулась домой невредимой. Ее жизнь ему важнее денег.
Ну? Что скажете?
— В принципе. Если отвечать вместе… И если исходить из того, что предложенные нами методы ведения следствия вас не касаются…
Генерал только крякнул.
— Ответственность касается, а методы нет?
— Так точно. Методы — на наше усмотрение, а ваша ответственность — на ваше.
— Ладно! Черт с вами. Методы ваши. Ответственность моя…
— Ну тогда… Тогда… Тогда мы, пожалуй, согласны.
Генерал облегченно вздохнул и промокнул вспотевший лоб платком.
— Правильно характеризует вас ваше начальство — наглецы и хамы, не испытывающие никакого почтения к вышестоящему командованию.
— А что же вы, товарищ генерал, обратились к наглецам и хамам?
— Потому что другие в этой ситуации бесполезны. Потому что другие ничего путного не сделают. И делать не будут.
— Когда нам приступать к работе?
— Согласно вашим заявлениям — с завтрашнего дня.
— Где мы можем встретиться с потерпевшим?
— Кроме этих стен — в любом удобном для вас месте. И постарайтесь, чтобы вас не видели лишние глаза…
Глава 3
Следователи шли по бесконечным казенным коридорам и мрачно размышляли о предстоящей им ближайшей перспективе. Малоприятной перспективе.
