Умирать подано - Кивинов Андрей Владимирович (бесплатные полные книги TXT) 📗
– Да иди ты… Из-за двухсот баксов человека хлопать?
– – А может, как в анекдоте? «Ты зачем, гад, старушку замочил?» – «Чтоб деньги забрать». – «Так у нее всего рубль был!» – «Ну и что? Одна старушка – рубль, две старушки. – два…» Так и здесь. А мочат потому, что боятся – вдруг продавец узнает. Стало быть, с рынка человечек, местный.
– Может, и так. – Телегин взглянул на часы. – По нашей жизни и двести баксов для кого-то богатство.
– Во-во. У меня стукачок есть на рынке, попробую закинуть удочку. У нас на земле пока тьфу-тьфу, жмуриков с рынка не находили, слава Богу, но где три трупа, там и четыре, и пять. Серия. Ребятам уже терять нечего, не завяжут.
Вернулся водитель, держа в руках завернутые в полиэтилен колодки.
– Во, сервис. Ворованные, но как на Западе-в упаковочках.
– Взял бы да изъял. Зачем «бабки» платить, тем более из своего кармана? – пожал плечами Телегин, выбрасывая окурок и садясь в «уазик».
– А я, по-твоему, платил? Еще не хватало. У них ни сертификатов, ни чеков. Они мне с радостью в глазах колодки отдали, сказали спасибо за покупку и еще в пакетик завернули. Ну что, катим?
– Катим, катим. Граждане заждались.
– Что за заявочка-то? – Водитель срезал угол, проехав прямо по газону.
– Грабеж какой-то.
– Тогда с музыкой едем, – водитель врубил сирену.
Через десять минут Телегин с Плаховым поднимались по лестнице жилого дома. Еще через пять спускались обратно. Милицию вызвала гражданочка, час назад купившая по очень дешевой цене на базаре индийского чайку высшего сорта производства Новоблудской чайной фабрики № 1. Придя домой, решила чаек заварить. Но чаек не заварился – вместо него заварились опилки. Возмущенная беспределом хозяйка не нашла ничего умнее, как вызвать милицию. «Грабеж в особо циничной форме!»
Плахов покрутил пачку с опилками в руках и выбросил ее в ведро: «Чего шум поднимаете, гражданочка? Не нравится чай, пейте кофе. А еще раз вызовете из-за такой ерунды, заставим пить что заварилось. Можете жаловаться».
Еще из подъезда Плахов и Телегин услышали гневную брань водителя.
– Что, Серега, стряслось? Кто обидел?
– Сучьи коты! Вы гляньте, какие мне колодки сунули! А я думаю, зачем они, бляди, в пакетик их завернули! – Водитель швырнул на землю пару металлических болванок, больше напоминающих баночки из-под «Пепси», нежели колодки. – Сейчас заскочим туда на обратном пути, я им покажу, как лоха из меня делать.
– Из тебя, Серега, лоха не делали, ты лох и есть. Даром только триппер раздают. Поехали в отдел. Серега махнул рукой и завел двигатель.
– Трых-пых-шмых-брых, как понял? – выдал прикрепленный к «торпеде» рваный динамик рации.
Серега достал из-под сиденья микрофон и ответил:
– Понял. Левобережная, 20, скандал. Заедем. Мужики, заглянем, это по пути, чтобы потом с базы не возвращаться?
– Не люблю скандалов, – вздохнул Телегин. – Нажрутся и бьют друг другу рожи. А зарежут кого, не дай Бог, с меня же и спросят, где, мол, профилактика. Я что, у дверей караулить должен, чтобы они не дрались?
– Ладно скандалы, – перебил Игорь, – нам предложено заняться профилактикой заказных убийств. Провести анализ – на каких улицах и когда чаще всего убивают по заказам. Затем на этих улицах выявить коммерческие структуры, посетить и предупредить о возможном убийстве ихних боссов. Прикинь, Серега? Приду это я к директору компании и влуплю: «А вы не боитесь, товарищ, что вас могут устранить? Имейте в виду, что сейчас много заказных убийств». Я думаю, что после такой профилактики товарища как минимум на носилках унесут. Вон двадцатый дом, давай во двор, посмотрим, что там за скандал. Квартира какая?
– Сам же слышал, что только дом дали.
– По твоему «Пионеру» разве что услышишь… Место происшествия заметили сразу, едва въехали во двор. У последнего подъезда собрались человек десять, которые, завидев милицейскую машину, приветственно замахали руками.
– Во, а говорят, что милиция в нашем городе не нужна. Раз вызывают, значит, нужна. – Телегин любил пошвыряться штампованными фразами.
– Спасибо, что подвез бесплатно, – добавил Плахов.
Серега, который в силу профессии выезжал на каждую заявку и считал себя мастером «кухонных разборок», извлек из-под сиденья дубинку и первым ринулся в бой.
Игорь, в чьи функциональные обязанности не Ходило участие в подобных конфликтах, тем не менее тоже вышел из машины. Он предпочитал участвовать во всех конфликтах, даже чисто бытовых – любая бытовуха могла преподнести весьма неожиданный сюрприз. Информация сама не приходит, ее надо искать.
– Сержант Парамонов, – представился Серега и сощурил глаз, выбирая, по кому из граждан нанести первый прицельный удар. – Что случилось!
– Там парень в подъезде лежит, – ответил круглолицый усатый мужик. – В крови весь! Мертвый, похоже. Мы «скорую» вызвали.
Плахов, уловив фразу «мертвый, похоже», опередил Серегу, шагнувшего к подъезду.
– Никого не пускай. Димыч, поговори с народом. И будь проще, народ это любит.
Человек лежал на ступеньках лицом вверх, и Игорь без особого труда определил, что слово «похоже» отпадает. Жмуриков за пять лет службы в ментуре Плахов насмотрелся вволю.
На вид покойнику было лет двадцать. Открытые стеклянные глаза, залитые кровью, сжатые судорогой пальцы. Игорь наклонился пониже, осветил лицо фонариком. Кровь не давала сразу определить причину смерти, понятно было одно – вряд ли парень упал сам.
Плахов направил луч на ступени. В свете фонарика блеснула валяющаяся у стены гильза.
– Тьфу, бля…
Где-то на втором этаже хлопнула дверь, сверху сбежал отрок с фиолетовыми волосами и кучей сережек в ушах.
– Тормозни, – Плахов поднялся с корточек. – Милиция. Близко не подходи, глянь, откуда, кто такой, может, знаешь?
– Ух ты! – фиолетовый ошалело выпучил глаза. – Чего, ему плохо?
– Нет, уже никак. Ну что?
– Блин, это Витька Краснов с третьего этажа, в нашей школе учился.
– С кем живет?
– С мамашей.
– Не бандит случайно?
– Кто? Витек? Не, какой он бандит, он на рынке автомобильном крутится, «тачки» помогает толкать.
Плахов снова опустился на корточки, достал сигареты.
– Накаркал, урод. Четвертый…
– Кто четвертый?
– Это я так… Иди на улицу, не отсвечивай. В подъезд заглянул Телегин.
– Ну что, Игорюха?
– Какой остряк нас на скандал вызвал? Скажи Сереге, пусть свяжется по своему «Пионеру» с дежуркой, закажет группу. Мокруха тут. И не пускай никого.
Сделав глубокую затяжку, Игорь еще раз посмотрел в глаза убитого парня и, обойдя труп, поднялся на третий этаж.
ГЛАВА 3
Штаб предвыборной кампании кандидата в мэры Аркадия Викторовича Боголепова сосредоточился в левом крыле Дворца культуры и техники имени героев-новоблудцев. Каких именно героев и что такого геройского они совершили, не знал никто, однако никто и не сомневался в их существовании: общество без героев что стена без обоев. Над крышей развевался на ветру трехцветный российский стяг, только повешенный вверх ногам – красное сверху, белое снизу.
В правом крыле ранее размещался кинотеатр, ныне превращенный в вещевой рынок, центр досуга молодежи и театральную студию. Аркадий Викторович выбрал Дворец в качестве штаба из стратегических соображений. Здание находилось в центре города, барахолка привлекала электорат из рабочих слоев населения, центр досуга всегда был полон молодежи, а студия собирала по вечерам интеллигенцию и богему. Таким образом, реклама обеспечивалась как бы сама собой, без вложения дополнительных средств, за счет близости к народу.
Народ мог запросто прибыть на прием к кандидату, выпить с ним чайку, угоститься дармовым бутербродом и поплакаться на трудности сволочной жизни.
При каждом удобном случае маэстро подчеркивал свою исключительную близость к электорату. Приемная, где он утешал простых новоблудцев, напоминала комнату спившегося гегемона. Дощатый скрипучий пол с постеленным на него узким вытоптанным половиком-дорожкой, грязно-желтые дешевые обои, бурые разводы на потолке, лампочка Ильича вместо люстры, печка-буржуйка с выведенной в форточку трубой, поленница дров (вероятно, кандидат работал холодными ночами) и прочая утварь мещанского быта. Аромат забившегося сортира. Особенно умилял круглый стол со стоящими на нем мятым самоваром и початой бутылкой водки. Смотри, народ, никаких евростандартных офисов, никакого шуршания «черных» денег. Весь я тут, прост как правда. Заходи, народ, мы с тобой одной масти.
