Большая расплата (ЛП) - Пенни Луиз (книги хорошего качества .TXT) 📗
Но Амелия с Натэниелом прошествовали мимо них, бросив разве что дружеское «Bonjour». И присоединились к Рут.
— Я бы предложила вам сесть, — сказала Рут. — Но не хочу, чтобы вы это делали.
Натэниел поднял руку и медленно выпрямил средний палец. Он никогда никому не показывал среднего пальцы. Ему очень хотелось, много раз, но он не позволял себе. И вот, когда он наконец решился на этот неприличный жест, его адресатом оказалась старушка.
Казалось бы, не самый весомый случай для гордости собой, однако же, он гордился. Гордился собой, где-то межу волнами накатывающего ужаса.
Роза, угнездившаяся на коленях Рут, заворчала: «Фак, фак, фак».
Рут засмеялась.
— Ай, да к черту! Садитесь. Но ничего не заказывайте.
Сняв свои насквозь мокрые куртки и развесив их на гвоздики у огня, они подвинули свои стулья поближе к теплу. Рут склонилась к кадетам и осмотрела их как следует. Промокшие, застывшие до мозга костей. Но счастливые.
— Нашли Стропила-для-Кровли, — констатировала она, и кадеты кивнули. — Но нашли ли вы могилу?
Клара с Мирной отправились с Рейн-Мари в историческое сообщество Сен-Реми. Тамошний секретарь подтвердил: да, была очень успешная ретроспектива по участию их региона в Великой Войне.
— Не скажете, где теперь все материалы той ретроспективы? — спросила Рейн-Мари.
— Мы всё отдали вам, разве нет? — сказала пожилая женщина-волонтер.
— Вы отдали мне кучу коробок, — признала Рйн-Мари. — И большую часть я уже просмотрела, но там нет ни единого предмета, относящегося к первой мировой войне.
— Уверены?
Женщина явно подозревала, что Рейн-Мари либо потеряла, либо присвоила архивные ценности. Рейн-Мари почувствовала себя защищающейся, и поняла, что сама вот так же точно смотрела на исследователей, объявлявших, что не получили что-то из материала, который, как она твёрдо была уверена, она сама вручала им.
Она взглянула в вежливо-подозревающее лицо секретаря и улыбнулась.
— Знаю, звучит неправдоподобно, я правда все просмотрела. И, правда, там нет ничего.
— Хм-м... — Женщина уселась на своем пластиковом стуле очень прямо. — Где же они могут быть?
Пока она размышляла, а Рейн-Мари ждала, Клара с Мирной проводили время, блуждая по экспозиции, размещённой в просторном зале, начинающемся прямо за столом секретаря. Тут было полно одежды, фотографий и карт.
— Смотри, эта подписана, — сказала Клара. — Тюркотт.
— И датирована 1919-м годом.
На карте изображались Сен-Реми, шумный город лесорубов, и Вильямсбург, и даже Стропила-для-Кровли. Не окрещённые ещё в Notre-Dame-de-Doleur.
Но там не было Трех Сосен.
— Почему? — спросила Клара.
Мирна не ответила. Она стояла рядом с манекеном, облачённым в кружевное свадебное платье. Талия манекена равнялась окружности предплечья Мирны.
— Люди в ту пору были мельче, — объяснила Мирна Кларе. — Недостаток питания.
— Недостаток круасанов.
— И как только они выжили? — посетовала Мирна, покачав головой.
— Дух первопроходцев, — сказала Клара.
— Есть! — проговорила Рейн-Мари от секретарского стола. — Идём.
— Куда на этот раз? — спросили Клара с Мирной, стараясь успевать за ней.
— В Легион. Показ проходил там, и секретарь предполагает, что всё сложили в коробки и оставили в подвале, а потом просто позабыли.
— Какая ирония, — проговорила Мирна.
Большую часть дня коммандер Гамаш провёл в своём офисе в Академии. Дверь закрыл, скорее даже заблокировал.
Посыл был ясен.
Держись подальше.
Но Бовуар не мог.
В который раз за день Жан-Ги останавливался перед дверью и смотрел на неё.
— Он у себя? — снова спросил он у ассистентки коммандера, сидевшей за своим столом.
— Oui. И так весь день, — ответила мадам Марку.
— И чем он занят?
Она взглянула на Бовуара с недоверием и иронией. Он знал, что она ему не ответила бы, даже если бы могла. Но он должен был попробовать.
Жан-Ги склонил ухо к двери, однако ничего не расслышал.
Тут всякая ирония исчезла из глаз мадам Марку, уступив место неодобрению.
— Он просил его не беспокоить. Вы уже установили, кто убил профессора ЛеДюка? — поинтересовалась она.
— Пока нет, но…
— Так может, уже пора этим заняться, вам не кажется?
Это был не вопрос.
Наконец, на исходе дня, Жан-Ги вернулся, надеясь на отсутствие секретаря. Но она все еще была на месте.
Бовуар ей улыбнулся, прошёл мимо, постучал. И вошёл. Невзирая на протесты и крик: «Стойте!».
Арман Гамаш бросил на него жесткий взгляд, рука инстинктивно опустилась на крышку ноутбука.
Он смотрел на Жана-Ги и медленно закрывал крышку. Жест был равен пощечине, да такой, какую мало какая рука могла влепить.
Мужчины смотрели друг на друга, потом взгляд Жана-Ги опустился на тонкий ноутбук.
— Простите, сэр, — проговорила секретарь, стоя в дверях и сверля глазами на нарушителя.
— Ничего, мадам Марку, — ответил ей Гамаш, поднимаясь из-за стола. — Вы можете быть свободны. Я, так или иначе, заканчиваю. Спасибо, что оставались тут.
Мадам Марку нерешительно потопталась в дверях.
— Всё в порядке, Шанталь.
Сурово глянув на Бовуара, секретрь ушла, тихо прикрыв за собой дверь, оставив двух мужчин смотреть друг на друга.
— Мы выяснили насчёт глушителя, — сообщил Бовуар. — Сделан на фабрике в Теннеси. Они специализируются на адаптивных устройствах к оружию. У них осталась копия заказа ЛеДюка. Должно быть, он переправил глушитель через границу контрабандно.
Гамаш хмыкнул неодобрительно, но без удивления, и жестом показал в сторону зоны для посетителей. Подальше, решил Бовуар, от стола. И закрытого ноутбука.
— Ты пришёл, чтобы сообщить мне об этом? — спросил Гамаш, усевшись и сняв очки.
Бовуар сел напротив и склонился вперёд.
— Шутки кончились, патрон. В чём дело? Что вы тут делали?
— Вообще-то это мой офис, — в обычно спокойном голосе Гамаша слышалось раздражение. — Что тебе нужно, Жан-Ги?
Бовуар, встретившись со столь простым вопросом, понял, что его терпение кончилось.
Ему нужно было знать, почему месье Гамаш весь день прячется.
Надо было знать, зачем тот только что захлопнул ноутбук. Что там было?
Ему нужно было понять истинную причину перемещения кадетов в Три Сосны.
Ему нужно было узнать, как отпечатки пальцев Гамаша оказались на орудии убийства.
Нужно было знать, зачем нужно было специально вызывать Поля Желину и врать шефу-инспектору Лакост, и ему лично, в процессе.
Ему нужно было узнать, кто на самом деле Амелия Шоке.
И просто необходимо было узнать, кто убил Сержа ЛеДюка, потому что в наступивших ранних сумерках сознания для Бовуара появился рассветный лучик надежды, что Гамаш знает ответы.
Но Жан-Ги сидел и молчал. Смотрел в такое знакомое лицо такого знакомого человека. Который стал незнакомцем.
— Я хочу, чтобы вы доверились мне.
Жан-Ги медленно повернул голову в сторону письменного стола и закрытого компьютера.
— Почему Поль Желина подозревает меня в убийства Сержа ЛеДюка? — спросил Гамаш.
— Думаю, всё началось с отпечатков пальцев.
Гамаш кивнул.
— А как мои отпечатки попали на орудие убийства?
Бовуар почувствовал ком в желудке.
— Не знаю, — тихо, почти шепотом, сказал он. — Но это ведь только следы отпечатков. Ясно же, что они не ваши.
— О, они мои.
Повисла тишина. Только в ушах Бовуара стучало — кровь, отлив от конечностей, устремилась прямо в сердце. Отступала. Убегала прочь. Оставив его голову пустой.
— О чём вы?
— Мы оба знаем, что частичные отпечатки неприемлемы для следствия, — сказал Гамаш. — Мы всем рассказываем, что не принимаем их всерьез. Но правда в том, что мы их принимаем. И должны принимать. Как часто они приводили нас к убийце?
— Часто, — согласился Жан-Ги.
— И в этот раз тот же случай.
