Без ножа и кастета - Лаврова Ольга (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Новая пометка в календаре и новый звонок:
— Гога?.. А можно его?.. Жду… Гога, Максим на проводе… Да не пугайся, я не про карточный должок. Слушай, у тебя с Комаровым сохранилась связь?.. А он на прежнем месте?.. Вот что, устрой нам встречу в домашней обстановке — и будем с тобой квиты… Да, серьезно!.. Нет, конец месяца не годится, необходимо на днях… Договорились. Звони в любое время, хоть на работу, хоть домой. Пока.
На следующем звонке заедает: длинные гудки — не берут трубку. А другой номер упорно занят. Просовывает голову в дверь главный инженер.
— Заходи, Алтынов, — приглашает Мусницкий.
Тот вытаскивает из кармана бумажку:
— Тут у кого побывала вчера милиция. Особо вот этот накапал, спортсмен.
Мусницкий барабанит пальцами.
— Ладно, займусь.
Он поднимается, решительно нахлобучивает шапку и отправляется прямиком на свидание с нервным уголовником…
В квартиру, где прежде обитал ансамбль, Мусницкого впускает Томин.
— Нашему благодетелю! — Томин протягивает ему руку.
— Как устроились на новом месте?
— Похуже, конечно, и грязновато. Но я лично не жалуюсь.
— Этот… с картинками… здесь? — понижает голос Мусницкий.
— Недавно встали-с, — в тон ему отзывается Томин. Сделав Мусницкому знак обождать, он идет на кухню, где что-то жует его сосед.
— К вам.
— Опять домовладелец? — Уголовник выходит насупленный. — Если снова жительство менять…
— Ни в коем случае!
— Тогда чего?
Мусницкий переходит на полушепот:
— Понимаете, насолил мне один тип вот так, — чиркает он по горлу. — Нельзя ли его…
— Абзац! — перебивает собеседник. — По мокрому не работаю.
— И не надо, зачем! Его достаточно… пошли, поговорим, а? Здесь как-то неудобно…
Все так же нехотя уголовник пропускает его в комнату.
И Томин, прислушивающийся из кухни, не улавливает больше ни звука.
…Поздним вечером, когда спортсмен возвращается домой, в подъезде его ждут татуированный уголовник, простуженный мужичонка, навещавший кореша, и еще третий.
Едва спортсмен показался в подъезде, как на него набрасываются с кулаками. Парень он крепкий и, несмотря на внезапность атаки, успевает тоже нанести несколько увесистых ударов.
Тогда нападающие меняют тактику: двое держат, татуированный бьет. Без ожесточения, с ленцой, но крепко.
— Ребята, за что? — вскрикивает спортсмен.
— Ванну любишь? Душ любишь? Купайся! А лишнего не болтай! Понял? Не трепи языком! — приговаривает уголовник, «вколачивая» в спортсмена каждую фразу.
Где-то наверху нажали кнопку вызова, с характерным звуком пополз лифт.
Татуированный и его подручные мгновенно исчезают, бросив спортсмена. Тот бессильно оседает на пол.
День. На том же месте, что и раньше, в машину к Алику подсаживается портниха.
— Ну?
Алик отрицательно качает головой.
— Опять ничего?! Сколько можно чикаться?! Прошлый раз ты сработал в три дня! Три дня — и до свидания!
— Прошлый раз было что взять! А тут — дохлое дело! Вляпался по твоей милости, одни расходы кругом!
— Алик, не выводи меня из себя! Тут есть что взять! Соня очень богатая женщина!
— Купила квартиру, обстановку…
— Думаешь, истратилась? Да ей на двадцать квартир хватит! Ну вот хоть эти-то деньги — на квартиру, на мебель — откуда она брала? Ведь при тебе!
— Не знаю. Дома тайников нету. Кроме пустых, которые я, между прочим, сразу нашел!
— Слыхала-слыхала. Неужто Соня у кого-то держит?.. Доверенное лицо?.. — пожимает плечами. — А дура Изабелла знает про деньги?
— Знает в принципе, что от папаши осталось, но доступа не имеет. За каждый стольник с матерью сюсюкает.
— Ох, Соня!
— Насчет доверенных тоже, скажу тебе, не похоже. Я с любимой тещи глаз не спускаю! Куда вы, мама? На рынок? Я подвезу. В поликлинику? Провожу, у меня как раз свободное время. Вы на кухню? Разрешите побыть около вас… Она уже щурится: вы, говорит, Алик, не на мне женаты, а на Изочке! Сказал, что отгуливаю неиспользованный отпуск, и шляюсь за ней как пришитый. Вечером сумочку проверю — одна мелочь. Наутро ревизую — уже бумажки лежат! Непонятно откуда. Буквально все при мне делает!
— И моется при тебе?
— Моется одна… — задумчиво говорит Алик. — Может, и правда проверить ванну? Я там смотрел, но не очень внимательно.
— Она вот-вот выпихнет тебя в отдельную квартиру. Ты понимаешь серьезность ситуации? Спешить надо!
— Не накручивай — и так на пределе! Этот медовый месяц в год жизни влетит!
Свидетельница, которую первой посетили Знаменский и Томилин в обшарпанном доме, набирает номер, записанный на полях газеты.
— Это следователь Знаменский?.. С вами говорит Птицына из квартиры три, дом восемнадцать. Вы с товарищем были у меня на прошлой неделе и оставили телефон… Да-да, Елена Ивановна… Здравствуйте… Простите, я волнуюсь, потому что… словом, мне на работе дали понять, чтобы я «не разменивалась на домовые склоки», — так было сказано… Завотделом. Вызвал вдруг к себе и в резкой форме… Сама поражена: откуда узнал, я сослуживцам ничего не рассказывала… Мне чрезвычайно неловко, но я вынуждена…
…Знаменский продолжает этот разговор при встрече с Птицыной в кабинете:
— Вы намерены изменить показания?.. Нет, ничего не советую, это вопрос вашей совести…
Звонит внутренний телефон.
— Подполковник Знаменский… Да, товарищ генерал, иду!
— Доброе утро, — приветствует генерал. — Присядьте. — Он долистывает бумаги в папке, завязывает тесемочки и придвигает к себе из-под настольного календаря бумажный квадратик. — Фуфырин, — читает он с квадратика и вопросительно поднимает глаза.
— Один из свидетелей по делу Мусницкого, — отвечает Пал Палыч.
— Позапрошлой ночью доставлен в Склифосовского. Порядочно избитый, но без серьезных повреждений. Звонил главврач отделения. Фуфырин объясняет, что подвергся нападению в связи с визитом следователя с Петровки. Фамилию он забыл.
— Вот оно что! Томин предупреждал, что над кем-то готовится расправа… А женщине из этого же дома начальство запретило со мной общаться!
— Мусницкий выпускает когти. Пострадавший Фуфырин просил передать, что готов подтвердить свои показания.
Знаменский и Томилин читают крупно написанное от руки объявление, приклеенное на двери дома, подъезд которого они обходили с обследованием, Томилин читает вслух:
— «От руководства ДЭЗ и Совета актива жильцов. Просим всех оказывать содействие в розыске неизвестных хулиганов, зверски избивших в подъезде по месту жительства мастера спорта Е. Д. Фуфырина в процессе ведущейся проверки работы ДЭЗ органами милиции. Директор ДЭЗ Мусницкий. Председатель месткома Нарзоева». Что за формулировка? И без согласования с нами! — горячится Томилин.
— Формулировка абсолютно точная: «избитый в процессе проверки». Это публичное предупреждение жильцам: любому, кто вздумает нам помогать, «неизвестные хулиганы» могут пересчитать ребра!
— И мы такую наглость спустим Мусницкому с рук?!
— Надеюсь, ему ничего не сойдет с рук.
— Уравновешенный вы человек, Пал Палыч!
— Стараюсь… А свидетелей придется нам теперь передопрашивать, — невесело заключает он.
Томин в помещении угрозыска внимательно просматривает документы, которые выкладывает перед ним помощник инспектора.
— Шалов… Батрачкин… Луговой… — бормочет Томин. — Как чувствовал! Все подельщики моего комичного соседа получили один срок! А арестовывали их в течение месяца. Сейчас голубчики один за другим вылупляются на свет.
— Вот этот рапорт тебе может пригодиться. — Помощник присовокупляет к прочим документам чей-то рапорт. — Младшая сестра Лугового месяц назад поступила уборщицей в магазин ювелирторга.
Томин проглядывает рапорт.
— А была в хорошем месте поваром! — восклицает он. — Ох, эти мне кадровики! Ну прежде чем принимать, спроси ты человека: тетя Маня, у вас из родичей не отбывает ли кто срок за разбой?.. О местонахождении Лугового сведений, конечно, нет?
