Кровь алая - Леонов Николай Иванович (читаем книги .TXT) 📗
Охранник отпрыгнул, схватился за кобуру, но пистолет сыщика уже мертво уперся ему в грудь.
– Молодой, а опаздываешь. – Гуров сунул пистолет в карман, взял Авдеева под руку, небрежно сказал: – До утра придумай что-нибудь, иначе уедешь со мной, – сделал несколько шагов и, не оборачиваясь, добавил: – В наручниках.
Геннадий Артурович, сидя за столом, возился с микросхемой, тихо напевал; хотя работа не ладилась, он пребывал в отличном настроении.
Здоровенный кот с бандитской мордой сидел на спинке кресла и, презрительно прищурившись, наблюдал за толстыми, но ловкими пальцами хозяина, который осмотрел микросхему в сильную лупу, отодвинул в сторону и сказал:
– Понимаешь, Бакс, эту штуковину проще выбросить, ведь, в принципе, она яйца выеденного не стоит, однако нельзя. Раз отступишь, второй, потом привыкнешь. Уразумел? А отступают слабаки, существа нервные, а мы с тобой такого права не имеем. Японцы люди терпеливые, умелые, делают на совесть, но и мы с тобой не лыком шиты, одолеем.
Кот не отвечал, лишь фыркнул и сильным длинным прыжком убрался на шкаф, где, потеснив сородичей, затих.
– Правильно, отложим до утра, оно вечера значительно мудренее. – Хозяин встал, потянулся коротким округлым телом, взглянул на притаившуюся на шкафу колонию: – Я ложусь спать, чтоб ни звука, кастрирую! У кого свербит – форточка открыта, прогуляйтесь.
Он прошелся по комнате, подтянул тренировочные брюки, посмотрел на телефон, который тотчас отозвался негромким звонком.
– Слушаю вас внимательно, – самодовольно произнес Бланк.
Он слушал абонента долго, терпеливо, несколько снисходительно, затем спросил:
– Все? Почему это я не знаю? Сыщик Гуров прекрасно известен. Он служил в МУРе, сейчас опером-важняком в главке. Я могу на него досье написать не хуже штатного кадровика. Гуров ликвидировал Эффенди, Лебедева, два с лишним года гонялся за Роговым и прихватил его на порошке, разгромил сильную группу… – он неожиданно хихикнул: – В общем, я знаю Гурова отлично, а вот он меня не знает и потому обречен. Мне непонятно, почему милицейского привлекли к этому делу. Хотя, как говорится, что бог ни делает, все к лучшему. Теперь спецслужбы перегрызутся, водой не разольешь. Не перебивай старших, дурачок! Мне больше не звонить и уж ни в коем случае не приходить. Надо будет, я тебя найду…
Глава 3
Ночью никто не спит
Был конец мая, и две недели стояла жара, а в этот день неожиданно похолодало. В десять вечера окончательно стемнело, мощные стволы сосен слились, стали стеной, их кроны закрыли тусклые звезды, фонари, стоявшие вдоль аллеи, походили на огни посадочной полосы аэродрома.
– Пока хозяин не вернется, ты не ложись, – сказал Авдеев, когда полковники дошли до постройки, где находилась квартира Гурова. – Уверен, что он не захочет тебя видеть, но чем черт не шутит.
Гуров ничего не ответил, закурил пятую за день сигарету, второй год он безуспешно бросал курить.
– Ты серьезно собираешься задержать этого парня?
– Не знаю, возможно, надо подумать.
– Тебе никто этого не разрешит.
– Он пользуется депутатской неприкосновенностью?
– Лев Иванович, не придуривайся, ты же отлично понимаешь, что спикер не позволит арестовать начальника охраны своей загородной резиденции. Такой скандал, да еще в год выборов, когда ему осталось два шага до президентского кресла.
– Я далек от политики, обязан обнаружить убийцу. Зайдем, становится холодно.
– Зайдем. – Авдеев вынул из кармана крохотный передатчик, вытянул антенну, щелкнул тумблером.
– Второй, ты меня слышишь?
– Слышу хорошо, – ответили из динамика.
– Я нахожусь в квартире нашего гостя.
– Понял.
– Николай, попроси принести бутылку коньяка и что-нибудь пожевать, – сказал Гуров. – Черт побери, холодильник словно камера смертника в ожидании клиента. Если бы ты видел, как меня принимают «авторитеты»!
– Не советую, но тебе виднее. – Авдеев вновь вышел на связь: – Второй, организуй нам ужин и пару бутылок минеральной.
– Уже готово, сейчас доставят.
– А нельзя обращаться по имени? – усмехнулся Гуров, проходя в квартиру и зажигая свет. – Разговариваете, как в тылу врага. Конспираторы. И много с тобой людей?
– Любопытный ты, сил нет. – Авдеев опустился в кресло, потер замерзшие ладони. – Я хотя и не курю, но дай сигареточку. Так что ты намерен предпринять?
– Следователь подробно допросил всех обитателей дома, кто где находился около восемнадцати часов. А меня интересует, кто где находился по минутам, с момента, как на фазенду прибыли гости.
– Но ты не можешь допрашивать депутатов! – воскликнул Авдеев, услышал стук в дверь и сказал: – Входи, все свои!
Парень лет тридцати, полноватый, с обвисшими бульдожьими щеками, внес большую плетеную корзинку, ловко накрыл стол, корзинку оставил под столом и молча вышел.
– Дисциплина, конспирация! – довольно хохотнул Авдеев, задернул шторы, достал из-под стола бутылку коньяка, открыл, поставил на стол. – Пока хозяин не прибудет и не ляжет, я грамма в рот не возьму. А ты, камикадзе, валяй.
Гуров согласно кивнул, выпил рюмку, зацепил вилкой кусок ветчины и спросил:
– Так ты служишь спикеру?
– Я служу России. Спецслужбы, Лев Иванович, всегда были в стороне от конкретных политиков.
– Ложь и демагогия. Спецслужбы – оружие и без направляющей руки лишь куча железа и электроники. Хватит об этом. Ты, полковник Авдеев, собираешься разыскивать убийцу или отбываешь здесь номер?
– И то, и другое, и третье. Пожалуй, главное, я хочу выбраться из этой истории без потерь, остаться на своей должности. Ты спросишь, как она называется? Отвечаю: старший помощник младшего дворника.
Гуров не верил ни одному слову, но достаточно искренне сказал:
– Спасибо за откровенность. Значит, мне на твою помощь рассчитывать нечего.
– По тому, как ты себя ведешь, не рассчитывай. Но если ты зацепишься и я увижу, что хозяин твои действия одобряет, считай, что я в твоем распоряжении.
По тому, как откровенно говорил полковник, сыщик понял, что в квартире стационарной аппаратуры нет, а прослушивает сам Авдеев.
– Я тебе все это по старой дружбе говорю. Ты меня осуждать не торопись. Я после августа девяносто первого такого насмотрелся… Каждый за себя, Лев Иванович. – Авдеев выдержал паузу и раздельно повторил: – Каждый за себя.
Гуров мог бы сказать, что сражается тоже за себя и это естественно. Все зависит от того, каковы конкретно личные интересы человека, но промолчал. Он доел бутерброд, выпил еще рюмку и сказал:
– Каждый за себя? У тебя здоровые инстинкты, Николай, и я тебя не осуждаю.
Сквозь шторы пробился свет мощных фар, Авдеев поднялся, положил на стол небольшую коробочку с единственной красной кнопкой:
– Если буду нужен, вызовешь, – кивнул и быстро вышел.
Личный охранник открыл дверцу бронированного лимузина. Спикер вышел, взглянул на стоявшего неподалеку Илью, пробормотал:
– Добрый вечер, – и остановился, как человек, который хочет что-то спросить, но забыл, о чем именно.
– Добрый вечер, Имран Русланович.
Спикер улыбнулся болезненно, провел ладонью по лицу, поманил Илью и начал подниматься по ступеням парадной лестницы. Когда они вошли в просторный холл, спикер не очень решительно спросил:
– Ну, что у нас здесь? Запамятовал, день очень длинный, людей много, все суетятся, говорят, голова кругом.
– У нас спокойно, Имран Русланович, – ответил Илья. – Прибыл милиционер, отвели ему квартирку, полагаю, не следует постороннему оставаться на ночь.
– Полагаешь? – Взгляд спикера прояснился, губы растянулись в привычную улыбку. – Кто стрелял? Не выяснили… Молодцы. Ты службу несешь, прокуратура со вчерашнего дня копает, результат – ноль. Молодцы.
Спикер двинулся через холл к мраморным пологим ступеням, которые вели на второй этаж. Нарушая этикет, начальник охраны пошел рядом, быстро говорил:
