Предрассветный час (сборник) - Макбейн Эд (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Коттон Хейз тщательно допросил всех жильцов дома, где была убита Клаудиа. У всех было твердое алиби. В своем рапорте лейтенанту Хейз сообщил, что, по его мнению, никто из жильцов не виновен в совершении преступления.
Мейер Мейер занялся осведомителями 87-го участка. В районе, да и во всем городе, было полно менял, которые скупали краденое и обменивали его на «чистые» деньги — за определенную мзду. Кто-то обналичил для Клаудии чек на двадцать пять тысяч долларов и оставил пять тысяч себе, может, это был один из менял? Все осведомители участка по требованию Мейера пытались разузнать насчет чека «Секьюрити иншуранс корпорейшн». Но ничего не узнали.
Лейтенант Сэм Гроссман вместе со своими ребятами из лаборатории еще раз прочесал комнату, где произошло убийство. Потом еще раз. И еще. В своем отчете он сообщил, что замок на двери автоматически защелкивался, как только закрывалась дверь. Убийце Клаудии Дэвис не нужно было думать, как создать видимость закрытой двери. Ему нужно было только уходя закрыть за собой дверь. Гроссман также сообщал, что в кровати Клаудии в ночь убийства, по всей видимости, никто не спал. Около кресла в спальне стояла пара туфель, а на подлокотнике лежала книга. Он предположил, что Клаудиа заснула за книгой, потом проснулась и вышла в другую комнату, где и встретила убийцу и свою смерть. У него не было никаких предположений насчет того, кто мог быть этим убийцей.
Стив Карелла изнывал от жары, был раздражен и загружен работой. Жизнь в районе шла своим чередом — воры взламывали дома, грабили на улице, резали ножом и убивали, мальчишки, не зная, чем себя занять в летние каникулы, дубасили других мальчишек бейсбольными битами за то, что они неправильно произносили слово «сеньор». Надрывались телефоны, отчеты надо было печатать в трех экземплярах, люди и днем и ночью шли в участок сплошным потоком с жалобами на граждан этого чудесного города, и дело Клаудии Дэвис начинало действовать на нервы. Интересно, каково это — быть обувщиком, подумал Карелла и стал искать чеки, выписанные на Джорджа Бадуэка, Дэвида Облински и Марту Феделсон.
Берту Клингу повезло — он не имел никакого отношения к делу Клаудии Дэвис. Он даже не обсуждал его с другими детективами. Он был новичком, дел в районе было предостаточно, и ему приходилось работать по сорок восемь часов в сутки, так что он не прислушивался к чужим делам. Своих забот хватало. Одной из таких забот было ознакомление с задержанными преступниками.
В среду утром имя Берта Клинга появилось в графике ознакомления.
Глава 10
Ознакомление проходило в спортивном зале полицейского управления на Хай-стрит. Оно проводилось четыре дня в неделю, с понедельника по четверг, и целью этого «парада» было познакомить детективов города с людьми, совершающими преступления. Суть ознакомления сводилась к следующему: преступления обычно повторяются — горбатого только могила исправит, и своих противников неплохо бы знать в лицо на случай, если столкнешься с ними на улице. Многие дела были раскрыты, потому что полицейский сразу узнал преступника, а в некоторых случаях это даже спасало детективам жизнь. Поэтому ознакомление было весьма ценной полицейской традицией. Однако это не означало, что детективы ходили на них с удовольствием. Они присутствовали на ознакомлении раз в две недели, и довольно часто ознакомление попадало на их выходной, а кому понравится толкаться среди уголовников в свой выходной.
В эту среду ознакомление проходило по классической схеме. Детективы сидели на складных стульях в спортивном зале, а шеф детективов стоял на высокой трибуне в глубине зала. Окна были задернуты зелеными шторами, сцена освещена, и правонарушители, арестованные накануне, проходили перед собравшимися полицейскими, а шеф в это время зачитывал обвинения и проводил допрос. Схема была проста. Произведший арест офицер, в форме или в штатском, поднимался на трибуну к шефу, когда на сцену выходил его арестованный. Шеф зачитывал имя преступника, район, в котором его задержали, и номер. Например, «Джоунс, Джон, Риверхед, три». «Три» означает, что это был третий арест в Риверхеде за тот день. На ознакомлении рассматривались только уголовные преступления и некоторые виды судебно-наказуемых проступков, что ограничивало список преступников за какой-то определенный день. Назвав номер дела, шеф зачитывал обвинение, а потом объявлял: «Дал показания» или «Показаний не давал», сообщая собравшимся полицейским, рассказал преступник что-нибудь или нет, когда на него надели наручники. Если преступник дал показания, шеф ограничивался вопросами на общие темы, дабы тот не сказал что-нибудь противоречащее его первоначальным показаниям, которые могут быть использованы против него в суде. Если преступник показаний не дал, вот тогда шеф нажимал на все рычаги. Обычно он вооружался всеми имеющимися досье на человека, который стоял под слепящим светом ламп, и только очень умный преступник мог понять цель этого ознакомления и догадаться, что он вовсе не обязан отвечать на какие-либо вопросы. Шеф полицейских напоминал кристально честного Майка Уоллеса, но ставки здесь были несколько выше, потому что все это было гораздо важнее, чем реклама новой книги или объяснение сенатором своей позиции по поводу сельского хозяйства. Здесь шла игра по-крупному, и победивший часто оказывался на жесткой койке в комнате с одним зарешеченным окном.
Ознакомление надоело Клингу до чертиков. Как и обычно. Как будто в сотый раз смотришь одну и ту же пьесу. Изредка кто-нибудь показывал действительно хороший номер. Но в большинстве случаев играла все та же заезженная пластинка. И эта среда ничем не отличалась от других дней. К тому времени, как на сцену вышел восьмой правонарушитель и подвергся допросу шефа, Клинг начал клевать носом. Сидящий рядом с ним детектив тихонько подтолкнул его локтем.
— ...Рейнолдс, Ральф, — читал шеф, — Айсола, четыре. Арестован во время взлома квартиры на Северной Третьей улице. Показаний не дал. Что скажешь, Ральф?
— Насчет чего?
— Ты часто этим занимаешься?
— Чем?
— Грабежом.
— Я не грабитель, — возразил Рейнолдс.
— У меня есть его послужной список, — сообщил шеф полиции. — В 1948 году арестован за кражу со взломом, свидетельница отказалась от своих показаний — заявила, что обозналась. В 1952 арестован снова, признан виновным в грабеже первой степени, приговорен к десяти годам тюрьмы, освобожден в 1958 году за хорошее поведение. Взялся за старое, Ральф?
— Нет. Я теперь честный.
— А тогда что ты делал в той квартире среди ночи?
— Я выпил. Наверное, забрел не в тот дом.
— Как это понимать?
— Я думал, это моя квартира.
— Где ты живешь, Ральф?
— Я...ну... это...
— Ну говори, Ральф.
— Ну, я живу на Южной Пятой.
— А квартира, в которой ты оказался прошлой ночью, находится на Северной Третьей. Ты, наверное, здорово надрался, если забрел так далеко.
— Ну да, я крепко выпил.
— Женщина из этой квартиры сказала, что ты ударил ее, когда она проснулась. Это правда, Ральф?
— Нет. Да нет же. Я ни разу ее не ударил.
— А она говорит, что ударил.
— Она ошибается.
— Врач говорит, что ее ударили в челюсть. Что ты на это скажешь, Ральф?
— Все может быть.
— Да или нет?
— Ну, может, когда она начала кричать, я немного занервничал, ну, то есть, знаете, я ведь думал, что это моя квартира и все такое.
— Ральф, ты же грабил эту квартиру. Может, скажешь нам правду?
— Нет, я попал туда случайно.
— Как ты вошел?
— Дверь была открыта.
— Посреди ночи? Дверь была открыта?
— Ага.
— Ты уверен, что не открывал дверь отмычкой, а?
— Нет, нет, что вы. Зачем мне это делать? Я же думал, что это моя квартира.
— Ральф, а что ты делал с инструментом?
— Кто? Я? Не было у меня никакого инструмента.
— А что же это было? У тебя нашли стеклорез, набор «фомок», дрель со сверлами, три пластиковые ленты, инструменты для открывания замков и восемь отмычек. Очень похоже на воровской инструмент, а, Ральф?
