Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк - Робертс Барри (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗

Барри Робертс

Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк

ВСТУПЛЕНИЕ

Предлагаемый текст представляет собой отредактированную версию документа, попавшего мне в руки несколько лет назад. Судя по всему, это один из утерянных или неизвестных публике «отчетов» Джона Г. Ватсона, участника и летописца расследований Шерлока Холмса.

Происхождение документа установить не удалось; кажется, долгое время он находился во владении кого-то из моих предков – медика и современника доктора Ватсона.

Прежде чем представить рукопись на суд читателя, я проделал все возможные изыскания и проверки. Те, кто хоть немного знаком с почерком Ватсона (впрочем, вряд ли существует хотя бы один бесспорный образец), утверждают, что сей «отчет» написан его рукой, к тому же в повествовании проявляется обычная для доктора смесь реальных и выдуманных имен и названий.

Существуют разного рода детали исторического и политического характера, которые, похоже, подтверждают подлинность рукописи. Эти существенные мелочи детально обсуждаются в подробных примечаниях, некоторые из них явно заслуживают большего внимания, и, вполне возможно, более искусная экспертиза, несомненно, установила бы происхождение документа.

Я же могу всего лишь предполагать, что это повествование – работа доктора Ватсона, и, подготовив публикацию, я, поелику возможно, делаю достоянием общественности подлинный отчет последнего расследования величайшего в мире детектива-консультанта Шерлока Холмса.

Барри Робертс

Вэлзол, сентябрь 1993

1

ПРЕРВАННЫЙ ОТПУСК

На протяжении многих лет я излагаю на бумаге детективные расследования моего друга Шерлока Холмса, и теперь моим читателям, видимо, покажется странным, что я приступаю к новой хронике, не будучи уверенным, что она увидит свет в ближайшие годы.

За более чем тридцатилетнюю дружбу с Холмсом, конечно, не раз встречались дела, закрытые для широкой публики. В некоторых из них участвовали фигуры, столь характерные, что никакой псевдоним не скрыл бы их подлинного имени, в других же действовали субъекты, слишком отталкивающие для неподготовленного читателя. Работа третьей группы, зачастую под руководством брата Холмса, Майкрофта, велась в интересах национальной безопасности, посему любые откровения немало способствовали бы потенциальному врагу или слишком обнажали бы закулисную деятельность правительственных кругов.

В деле, представленном ныне, участвуют лица всех трех категорий в силу того, что оно касается члена королевской семьи, затрагивает жизненно важные и щекотливые международные переговоры и являет собой череду преступлений, столь жестоких по замыслу и исполнению и со столь кошмарными последствиями, что, будь они обнародованы в свое время, резкая реакция и негодование общественности превзошли бы все ожидания и, весьма вероятно, подтолкнули бы наше государство к войне.

Доверяя теперь эти подробности бумаге, я отнюдь не жажду доставить удовольствие какому-либо праздному или жадному до сенсаций читателю, а стараюсь оставить потомкам нашим более правдивый и полный отчет о неустанных попытках Холмса предотвратить международную катастрофу и предать правосудию одного из самых жестоких убийц в истории отечества. Пусть необыкновенные заслуги моего друга тогда, когда, без преувеличения сказать, мир в Европе висел на волоске, будут оценены по достоинству.

Впервые Холмс столкнулся с этим делом осенью 1906 года: он уже года три как отошел от дел. В течение этих лет к нему нередко обращались за помощью, причем обещая весьма щедрое вознаграждение, но большинство просителей уходили ни с чем, ибо детектив в качестве пищи для ума предпочитал изучение своих пчел.

Признаюсь, я давно уже не видел моего старого друга, поэтому с большим удовольствием обнаружил, что конец сентября дарует мне редкую возможность провести неделю или две в его обществе.

Итак, в пятницу в полдень я отправился в Фулворт. Спрыгнув со станционной повозки напротив загородного домика Холмса, я увидел долговязую фигуру экономки, поджидавшей меня у ворот. Ее густые серебристые волосы под старомодным чепчиком были, как всегда, зачесаны назад, а выцветшие голубые глаза при виде меня заискрились радостью.

– Как он, Марта? – спросил я.

– Мизтер 'Олмс? – сказала она. – О, доктор, он держится молодцом! Слишком много курит и подолгу засиживается за книгами и бумагами; иногда даже забывает пообедать, занимаясь своими дорогами пчелками, но с ним все в порядке. 'Олмс, конечно, не признается, но он с нетерпением ждал вашего приезда.

Вечером мы с Холмсом решили прогуляться на вершину утеса недалеко от домика; громады Суссекских холмов уже окутывал мрак, а заходящее солнце поливало золотом волны Ла-Манша, которые, разменяв его на мелкую монету, набегали на каменистый берег. Утомленный бесконечными делами в городе, я прекрасно понимал Холмса, уединившегося в этом прекрасном местечке.

Едва стемнело, как мы поспешили домой на ужин, а затем, удобно устроившись у разведенного Мартой огня, вспоминали наши совместные приключения. Холмс несколько раз набивал трубку, описывая и те события, в которых я участия не принимал.

Окончательно почувствован я себя отпускником на следующее утро, когда, проснувшись чуть ли не к обеду, обнаружил своего хозяина все в том же знакомом халате. У ног его громоздилась кипа газет.

– Доброе утро, Холмс, – кивнул я в сторону газет. – Я вижу, вы не расстались со старыми привычками?

– Вы снова попали в точку, Ватсон, – ответил он, вытаскивая из-под газеты подставку для тостов. – Это всего лишь упражнение в теории. Когда-то публичные издания были предметом моего тщательного ежедневного изучения, по крайней мере криминальные известия и личные объявления. Зачастую они мне подсказывали, чьи шаги ожидать на нашей лестнице на Бейкер-стрит. Вдобавок служили бесценным источником информации о безрассудствах, пороках и несчастьях человечества, настоящей энциклопедией человеческих нравов для детектива-консультанта. Теперь это всего лишь напоминание о том безумном мире, который я покинул ради меньшего, но бесконечно более цивилизованного царства пчел.

– Что ж, – я аккуратно намазал масло на тост, – и каковы же выводы ваших теоретизирований в плане достойных дел, что, возможно, когда-либо нам подвернутся?

– Весьма плачевны, Ватсон, весьма плачевны. Когда-то я полагал, что мое отсутствие приведет к нездоровому пробуждению криминальных сил Лондона, но с моим удалением они, напротив, кажется, окончательно отупели. Политические обозреватели обсуждают запуск нового корабля и соглашение с Францией, а также проблему сохранения мира в Европе; Скотленд-Ярд предъявляет ордер на арест по абсолютно предсказуемому маргейтскому мошенничеству с ценными бумагами… Да, еще муж некой дамы из Танбридж-Вэлса в прошлый вторник ушел из дома и до сих пор не вернулся. Тем временем в Ноттингемшире какой-то плотник заявил, что он и есть тот самый знаменитый ист-эндский убийца восьмидесятых, хотя, конечно же, это не он…

– А нет ли каких новостей о крушении поезда в Линкольншире? – Я интересовался подробностями катастрофы, недавно постигшей ночной почтовый в Шотландию. Происшествие все еще будоражило души обывателей.

– Ничего нового, вернее, ничего, что проливало бы хоть какой-то свет на эту трагедию. Более того, мой опыт в железнодорожных делах распространяется только на знакомство с маршрутами и умение сверяться с расписанием. Расследование специальной комиссии, без сомнения, установит причину.

– Сдается мне, – обронил я, – что Танбридж-Вэлс не так уж далеко отсюда. Вы уверены, что еще до окончания завтрака нам не придется утешать рыдающую даму, потерявшую мужа?

– Нет, Ватсон, к сожалению, не уверен. Не перевелись еще те, кто ухитрится разыскать мое убежище и прибегнуть к моим услугам, что же касается этой дамы, то из газетных отчетов очевидно, что у ее заблудившегося мужа другая любовь – наиболее вероятно, в Уэльсе и почти наверняка школьная учительница.