Автокатастрофа - Баллард Джеймс Грэм (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗

Джеймс Баллард

Автокатастрофа

Воан умер вчера, в своей последней автокатастрофе. За время нашей дружбы он репетировал свою смерть во множестве катастроф, но только эта была его единственным настоящим несчастным случаем. Ведомая по траектории столкновения к лимузину киноактрисы, его машина перелетела через ограждения эстакады возле Лондонского аэропорта вонзилась в крышу автобуса, заполненного авиапассажирами. Размозженные тела загруженных в него туристов все еще лежали поперек виниловых сидении, напоминая лучи кровоточащего солнца, когда час спустя мне удалось просочиться сквозь толпу полицейских механиков. Держась за руку своего шофера, киноактриса Элизабет Тейлор, умереть с которой так много месяцев мечтал Воан, стояла под вращающимися огнями кареты скорой помощи. И когда я, встав на колени, склоняюсь над телом Воана, она кладет облеченную в перчатку руку себе на горло.

Смогла ли она увидеть в позе Воана формулу смерти, разработанную для нее? В последние педели жизни Воан думал только о ее смерти как о ритуале коронации ран и ушибов, которому он полностью посвятил себя, как в свое время граф Маршалл. [1] Степы его квартиры, расположенной в Шефертоне, неподалеку от киностудии, были увешаны фотоснимками, которые он делал каждое утро с помощью своего мощного объектива, когда она выходила из отеля в Лондоне; он снимал с пешеходных мостов над автострадами и с крыш многоэтажной автостоянки на киностудии. На копировальной машине в своем офисе мне приходилось с тяжелым сердцем готовить для Воана увеличенные фрагменты ее коленей и рук, внутренней поверхности ее бедер, левого уголка ее рта, вручая ему пакеты отпечатков, словно они были главами смертного приговора. В этой квартире мне доводилось смотреть, как он совмещает части ее тела с фотографиями ран самого нелепого вида из руководства по пластической хирургии.

Как только в воображении Воана всплывали подробности катастрофы с участием актрисы, его тут же начинали преследовать навязчивые картины, воссоздающие ужасающие подробности аварии: трескающиеся хромированные детали и переборки их машин, встретившихся лоб в лоб в сложном столкновении, которое бесконечно повторялось, словно в замедленной съемке; множество ран и ударов, нанесенных их телам; образ лобового стекла, которое как будто изморозью покрывает ее лицо, когда она пробивает его тонированную поверхность – актриса похожа на мертворожденную Афродиту; сложные переломы их бедер, врезавшихся в механизмы ручных тормозов. Но повреждения их половых органов всегда выступают на передний план: ее матка, разодранная геральдическим клювом фирменного знака, его семя, извергнутое на люминесцентные приборы, которые зафиксировали последнюю температуру мотора и остаток топлива.

И только в те минуты, когда Воан вал мне свою последнюю катастрофу, он был – спокоен, говоря об этих ранах и столкновениях с эротической нежностью истомленного долгой разлукой любовника. Перебирая фотографин в своей квартире, он стоял в полоборота ко мне, демонстрируя увесистые чресла, и я замирал при виде почти вставшего члена. Ему было хорошо известно, что пока он провоцирует меня своей сексуальностью – он время от времени давал ей выход, держась небрежно, словно в любой момент мог отказаться от этого, – я не оставлю его.

Десять дней спустя, угнав мою машину из гаража многоэтажного дома, Воан взлетел по бетонному скату моста – сорвавшаяся с цепи чудовищная машина. Вчера его тело лежало под эстакадой в изящных кровавых кружевах в свете полицейских прожекторов. Изломанные очертания ног и рук, кровавая геометрия лица, казалось, пародировали фотографии, представляющие травмы, которыми были завешены стены его квартиры. Мои взгляд с последний раз упал на его громадный пах, налитый кровью. В двадцати ярдах от него в свете вращающихся ламп повисла на руке своего шофера актриса. Воан мечтал умереть в момент ее оргазма.

Прежде чем умереть, Воан участвовал во множестве автокатастроф. Когда я думаю о Воане, я вижу его в угнанных автомобилях, которые он разбивал, вижу поверхности деформированного металла и пластика, заключившие его в вечные объятия. За два месяца до последнего события мне случилось найти его иод дорожной развязкой аэропорта после первой репетиции собственной смерти. Водитель такси помогал двум потрясенным стюардессам выбраться из маленькой машины, в которую врезался Воан, вынырнув из-за невидимого поворота петли развязки. Я подбежал к месту происшествия и увидел Boaна сквозь потрескавшееся ветровое стекло белого кабриолета, который он взял с автостоянки Океанического терминала. Его истощенное лицо и испещренный шрамами рот освещены изломанными радугами. Я вынимаю из рамы смятую пассажирскую дверь. Воан сидит на усыпанном стеклом сиденье, самодовольным взглядом изучая собственную позу. Его руки, лежащие ладонями вверх вдоль тела, покрыты кровью из поврежденных коленных чашечек. Он разглядывает пятна рвоты на манжетах его кожаной куртки, протягивает руку, чтобы прикоснуться к шарикам спермы, прилипшим к приборной панели. Я пытаюсь вынуть его из машины, но тугие ягодицы прочно сжаты, словно их заклинило, когда они выталкивали из семенников последние капли жидкости. Рядом с ним па сиденье лежат изорванные фотографии киноактрисы, воспроизведенные мною в то же утро в офисе. Увеличенные фрагменты губ, бровей, согнутого локтя складывались в беспорядочную мозаику.

Для Воана автокатастрофа и сексуальность сочетались последним браком. Я вспоминаю ночь – он с нервными молодыми барышнями в разбитых салопах выброшенных на автосвалку машин. И их фотографии в позах некомфортных сношений – жесткие лица и напряженные бедра, освещенные вспышками его поляроида, словно испуганные подводники, чудом выжившие в катастрофе. Эти отчаянные шлюхи, которых Воан встречал в ночных кафе и супермаркетах Лондонского аэропорта, были ближайшими родственницами пациентов, изображенных в его хирургических учебниках. В период практики, ухаживая за покалеченными женщинами, Воан был одержим пузырьками газовой гангрены, травмами лица и повреждениями половых органов.

Воан помог мне открыть истинный смысл автокатастрофы, значение ссадин и переворачивающегося автомобиля, экстаз лобового столкновения. Мы вместе посещали лабораторию дорожных исследований, что в двадцати милях к западу от Лондона, и смотрели на опытные машины, разбиваемые о бетонные монолиты. Позже в своей квартире Воан прокручивал в замедленном темпе ролики об этих испытательных столкновениях, снятых им на кинокамеру. Сидя в темноте на напольных подушках, мы смотрели на беззвучные удары, мерцавшие на стене над нашими головами. Повторяющиеся последовательности разбиваемых автомобилей сначала успокаивали, а потом возбуждали меня. Проезжая в одиночестве по шоссе под желтым светом фонарей, мне часто случалось представлять себя за рулем этих бьющихся машин.

В следующие месяцы мы с Воаном провели много часов, разъезжая по автострадам вдоль северных границ аэропорта. Спокойными летними вечерами эти скоростные магистрали становились зоной кошмарных столкновений. Настроив приемник Воана на полицейскую волну, мы двигались от аварии к аварии. Мы часто останавливались под прожекторами, пылавшими над местами крупных столкновений, наблюдая за пожарниками и полицейскими механиками – с ручными фонариками и подъемными приспособлениями они освобождают бессознательных жен, заключенных возле своих мертвых мужей, и ждут, пока врач возится возле умирающего человека, пригвожденного перевернутым грузовиком. Иногда Воана оттесняли другие зрители или он дрался за свою камеру с санитарами скорой помощи. Прежде всего Воан ждал лобовых столкновений с бетонными опорами дорожных развязок – меланхолических сочетаний разбитой машины, оставленной на травяной кромке, и безмятежно динамичной скульптуры бетона.

Однажды мы первыми подъехали к смятой машине, за рулем которой была женщина. Средних лет кассирша беспошлинного магазина напитков из аэропорта, она, скособочившись, сидела в смятом салоне, лоб, как цветами, инкрустирован осколками ванного стекла. Пока приближалась полицейская машина, пульсируя своим огоньком, Воан побежал за камерой и вспышкой. Ослабляя галстук, я беспомощно пытался отыскать травмы на ее теле. Она глядела на меня безмолвно, лежа на боку поперек сиденья. Я смотрел, как кровь окрашивает ее белую блузку. Сделав свой последний снимок, Воан опустился на колени в машине и осторожно взял ее голову в ладони, шепча что-то ей на ухо. Мы вместе помогли уложить ее на носилки скорой помощи.