Преступление в Блэк Дадли - Аллингем (Аллингхэм) Марджери (Марджори) (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Автомобиль остановился у парадной двери особняка, в десяти шагах от того места, где стояли молодые люди, скрытые листвой. Мужчина вышел из машины и открыл дверцу. Несколько минут все было тихо, затем появился Гидеон, за ним Доулиш и доктор Уитби, которые несли какой-то тяжёлый продолговатый предмет.
Все трое были полностью одеты и очень торопились. Происходящее настолько их поглотило, что ни один не додумался взглянуть в направлении лавровых кустов, за которыми спрятались два случайных свидетеля. Уитби забрался на заднее сиденье и опустил шторки на окнах, затем Доулиш и Гидеон подняли тяжёлый, похожий на громадный свёрток, предмет и протолкнули его с помощью Уитби в заднюю часть автомобиля.
Двери быстро захлопнулись, и большая машина легко заскользила по аллее к выездным воротам. Двое, Доулиш и Гидеон, вернулись в дом.
Вся процедура заняла не более трех минут и была осуществлена чётко и бесшумно.
Мегги с испугом посмотрела на Аббершоу.
— Что это было? — спросила она.
Ярость, с которой ответил Джордж, поразила её.
— Черт бы их побрал, — взорвался он. — Единственная неопровержимая улика во всем этом тёмном деле только что испарилась. Это было тело полковника Кумба.
В это субботнее утро завтрак представлял собой сумрачную и унылую трапезу. Вайетт сдержанно сообщил всем о смерти дяди. Общее мнение гостей было таково, чтобы сегодня же тактично попрощаться и не мешкая разъехаться. Пожелания умершего в отношении продолжения вечеринки были восприняты с удивлением и отнесены на счёт преклонного возраста полковника. Однако всем было ясно, что при данных обстоятельствах об этом не могло быть и речи.
Вайетт, казалось, был удручён; все ему сочувствовали — ход событий не мог принять более скверный оборот. Он сидел в конце стола бледнее обычного, но тем не менее был как всегда элегантен и обходителен. На Вайетте был спортивного покроя костюм с цветным, ярким галстуком.
Компания молодых людей, определённо приунывшая в связи с известными событиями, тихо обсуждала детали предстоящего отъезда.
Ни Гидеон, ни Доулиш к завтраку не появились, для них даже не были поставлены приборы. Однако некоторое время спустя дверь неожиданно открылась и оба эти человека, больше всего интересовавшие Джорджа в это утро, вошли в зал. Первым появился Доулиш; его лицо в лучах солнца выглядело ещё более застывшим и непроницаемым, чем накануне вечером. Впервые все увидели, какой это огромный человек. Он был толстым, почти тучным, но и довольно высоким, мощного телосложения. Длинные седые волосы, зачёсанные назад, спадали до плеч, а глаза, единственное, что было живого в лице, ярко горели и, казалось, пронизывали насквозь каждого, на кого он бросал взор.
Гидеон, шедший несколько позади, по сравнению с Доулишем выглядел тщедушным и незаметным. Весь его внешний облик и манеры выдавали человека очень хитрого и коварного. Войдя в зал, Гидеон оценивающим взглядом оглядел компанию молодых людей, словно прикидывал их общий силовой потенциал.
Вайетт вежливо поздоровался с вошедшими, но, ко всеобщему изумлению, те ему не ответили.
Доулиш приблизился медленно к краю стола и, сохраняя на своём лице полную невозмутимость, в течение некоторого времени внимательно изучал сидящих.
— Пусть все замолчат, — наконец, произнёс он властно. Если бы не угрожающая интонация в его голосе, возможно, к этим словам отнеслись бы с должным юмором, настолько они не соответствовали ситуации.
Как бы то ни было, установилась тишина, и немец продолжил монотонным голосом, который словно пробивался сквозь каменную маску, потому что его лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций и было неподвижно.
— В этом доме кое-что пропало, — проговорил он, делая ударение на каждом слове. — Эта вещь принадлежит мне, и её необходимо вернуть. Нет нужды объяснять, что это такое. Тот, кто взял, или, скорее, украл, знает, о чем идёт речь.
При такой наглости все просто оторопели, а Вайетт выскочил из-за стола. От негодования его лицо стало мертвенно-бледным, но он все же старался держать себя в руках.
— Мистер Доулиш, — начал он, — думаю, что вы потеряли чувство меры, беспокоясь о пропаже вашей собственности. Вы должны понимать, что, находясь в моем доме в качестве гостя, вы оскорбили не только меня, но и моих друзей, высказав подозрение в отношении всех нас. Если вы зайдёте ко мне после завтрака, перед тем как уехать, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам в поисках.
Немец не шевельнулся. Он стоял во главе стола и немигающе смотрел на Вайетта.
— Пока мне не вернут эту вещь, никто из дома не выйдет, — проговорил он жёстко. Замечание Вайетта Доулиш полностью проигнорировал.
Вайетт, бледное лицо которого слегка порозовело, обернулся к остальным гостям, с откровенным изумлением переводившим взгляды с одного на другого.
— Я должен извиниться, — сдерживая гнев, сказал Вайетт. — Прошу вас простить эту безобразную выходку со стороны мистера Доулиша. Похоже, что дядина смерть как-то повлияла на этого несчастного.
Доулиш резко повернулся и посмотрел с презрением на молодого хозяина дома.
— Пусть этот человек сядет и замолчит, — с гневом произнёс он.
Ему на помощь пришёл Гидеон, который со свойственной ему дипломатической хитростью решил несколько снять напряжённость момента, неминуемо приближающегося к стадии взрыва.
— Мой дорогой мистер Петри, — с неестественной улыбкой начал он вкрадчивым и заискивающим голосом, — мне кажется, вы не вполне точно оцениваете положение, в котором оказались вы и ваши друзья. Подумайте хорошенько. Дом находится в трех милях от шоссе, все слуги здесь состоят на службе у мистера Доулиша. Кроме того, из ваших машин слит бензин, и теперь вы просто-напросто беспомощны. Поэтому советую прислушаться к тому, что вам говорят.
Вайетт продолжал стоять мертвенно-бледный, едва сдерживая ярость:
— Джентльмены, эта выходка зашла слишком далеко. — Голос Петри почти дрожал. — Пожалуйста, если вы уберётесь отсюда, мы продолжим завтрак.
— Молчать! — раздался вдруг рёв Доулиша.
Вайетт вздрогнул. Он открыл рот, чтобы произнести ещё какие-то слова, но внезапно замер; глаза его расширились от страха и изумления: на него смотрело чёрное дуло пистолета.
Немец оставался флегматичным, абсолютно неподвижным, целясь из маленького револьвера, который он держал в увесистой руке.
— Здесь, — произнёс он на ломаном английском, — находится человек, у которого нужная мне вещь. Я обращаюсь к нему. Когда он вернёт мне то, что взял, вы все будете свободны. До тех пор ни один не выйдет из этого дома, ни один.
Вслед за этим наступила тишина. Все оставались неподвижны. За окнами вдруг стало отчётливо слышно пение птиц.
Вдруг Альберт Кэмпион осторожно кашлянул и передал что-то, завёрнутое в салфетку, сидящей рядом одной из девушек. Та, в свою очередь, передала неизвестный предмет дальше, пока он таким образом не пропутешествовал вдоль всего стола и не очутился перед немцем. Тот с довольным хрюканьем засунул револьвер в боковой карман и резко схватил свёрток. В следующее мгновение он издал яростное восклицание, поскольку, сорвав салфетку, увидел, что это было простое столовое яйцо, которое перед этим собирался было разбить глуповатый молодой человек.
Эффект был потрясающим. Произошла разрядка после напряжённого молчания, и весь стол содрогнулся от хохота. Немец продолжал стоять все так же одеревенело; его лицо по-прежнему ничего не выражало, а маленькие глазки стали скучными и безжизненными. Гидеон, напротив, пришёл в неистовую ярость. Он сощурил в бешенстве глаза и оскалился.
Постепенно смех затих, и, когда в комнате установилась полная тишина, Доулиш снова вытащил револьвер и заговорил.
— Вам смешно, — произнёс от тяжело. — А мне нет. И вот этой малышке тоже не смешно. Он подкинул и с величайшей нежностью поймал своей огромной рукой маленький револьвер. Через секунду лицо его разгладилось, и в сопровождении Гидеона он покинул столовую.
