Гамбургский оракул - Имерманис Анатоль Адольфович (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
- Допустим, что не ошибается.
- Поищем другой конфликт? - нахмурился Мун.
- Ревность.
- Я уже думал об этом. Похожи они на любовников? - Мун посмотрел в сторону Мэнкупа.
Метрдотель только что запустил вентиляторы, дым косыми слоями уходил к потолку, лица Мэнкупа и Ловизы были отчетливо видны.
- Не будь большой разницы в возрасте, я бы сказал - да. Но, помнится, кто-то не без основания заметил, что если людям удалось преодолеть бездонную пропасть между мужской логикой и женской непоследовательностью, то все остальные различия скорее сближают.
- Мне пришло в голову еще одно соображение. - Мун задумался. - Судя по письму, Мэнкуп уже несколько недель страшится за свою жизнь. Допустим, что угроза действительно исходит от Ловизы. Почему она так долго ждала?
- Пошли! - Увидев, что Ловиза встает, Мун заторопился. Но она, поздоровавшись с проходившей мимо пожилой женщиной, опять села.
- Я только расплачусь. - Дейли бросил на стойку банкнот. - А между прочим, выпивка пошла мне на пользу. Как вы относитесь к идее, что Ловизе известно, кто мы такие? И почему-то стало известно, что Мэнкуп откладывает объяснение с нами?
- Как вижу, Дейли, вы все еще не отказались от своих подозрений.
- Ну, а если все-таки? В таком случае логика подсказывает, что она выстрелит именно сегодня.
Когда они подошли к столику, оказалось, что скульптор пересел поближе к Магде. Стул возле Ловизы был свободным. Дейли сразу же воспользовался этим. Оживленно флиртуя, он незаметно подтягивал лаковую сумку к себе.
- Извините! Мы немного задержались. - Мун занял старое место, рядом с Мэнкупом. - Обсуждали серию статей, которые Дейли хочет написать о Гамбурге. - Мун сказал это нарочито громко, чтобы проверить, как реагирует Ловиза на эту разработку легенды. Если ей действительно известна истина, это должно как-то проявиться. Актриса продолжала спокойно разговаривать с Дейли.
- Не пора ли нам на спектакль? - спросил Мун.
- Торопиться незачем. - По голосу Мэнкупа можно было судить, что пил он немало. - Это театр для избранных, для интеллектуальных гурманов... Беккет, Ионеско, Олби. Туда ходят люди, которым не надо рано вставать. Представление начнется только в девять.
- Одним словом, театр эксперимента, - поморщился Мун. - Впрочем, ради того, чтобы посмотреть Ловизу Кнооп на сцене, я пошел бы даже на пьесу, где все остальные актеры будут в течение целого вечера изображать глухонемых.
- От вас такая жертва не потребуется. Ловиза сообщила мне по секрету, что сегодняшняя вещь нечто вроде детектива.
- По секрету? - удивился Мун.
- Так точно. Этот спектакль обставлен полной тайной. Репортеров не допускали на репетиции, с актеров взяли обет молчания, автора никто не знает. Псевдоним - Арно Хэлл, настоящее имя не известно даже литературному агентству, которому он прислал пьесу.
- Если она нуждается в такой рекламе, ничего хорошего ждать не приходится, - улыбнулся Мун.
- Вы, должно быть, не поняли.
- Нет, превосходно понял. В наше время отсутствие рекламы - самая лучшая реклама.
- В данном случае дирекция скорее заботилась о своей репутации. Интеллектуальные ребусы для избранных ценителей - и вдруг плебейский детектив! До меня дошли слухи, что автору пришлось скупить театр на десять спектаклей.
- То есть выложить из своего кармана весь кассовый сбор? Видимо, у этого драматурга недостаток таланта компенсируется избытком денежных средств.
- Сумма не такая уж большая. - Мэнкуп рассмеялся. - В зале всего сто сорок мест. Театр так и называется - "Театр в комнате".
Художница, покончив со скульптором, рисовала портрет Магды. Нетрудно было догадаться, почему она отдала ей предпочтение перед Ловизой, - яркие краски, колоритность, не требующая точного штриха. Магда, не прекращая беседы с Баллином и скульптором, с откровенным удовольствием позировала. Напротив нее сидел тот самый блондин, которого Мун и Дейли видели в туалете. Перед ним стояла нетронутая кружка пива. Судя по его напряженной позе, он внимательно наблюдал за их столиком.
- Почему вы не пьете? - Мэнкуп напомнил Муну о своем присутствии. Зато постоянно смотрите на Ло! Можно подумать, что вы охраняете не меня, а ее, - добавил он еле слышно.
- За ваше здоровье! - Мун взял бокал. - Между прочим, вы давно с ней знакомы?
- Лет десять. Поскольку женщина не политик, который за это время трижды вывернет наизнанку свое кредо, можно сказать - я знаю о ней почти все...
- Почти - это еще не все.
- Все человек не знает даже о самом себе. Разве я... - Не закончив, он с лихорадочной поспешностью заговорил о другом: - Угадайте, почему мне нравится это кафе? Из-за "мементо мори". Помните о смерти! У древних римлян этой мудрой цели служил гроб, который ставили рядом с пиршественным столом. Здесь его заменяют настенные росписи.
Прямо перед собой Мун видел панораму большого гамбургского пожара.
- Фантазия художника придала этой мысли довольно современное оформление, - усмехнулся Мун. Растопыренными пальцами он словно выхватил из объятого табачным дымом горящего города башню. Отделенный от крыши тонкий шпиль на вертикальном столбе пламени возносился к небу. - Чертовски похоже на ракету!
- Это не фантазия. Мой дед был очевидцем.
- Ваш дед? - с сомнением спросил Мун. - Пожар ведь случился в...
- В тысяча восемьсот сорок втором! - Мэнкуп кивнул. - Деду было тогда семь лет, умер он в день, когда гитлеровские войска вступили в Австрию. Почти все Мэнкупы доживали до библейского возраста, вероятно, я буду единственным исключением.
- Если вы так пессимистически смотрите на свои шансы... - начал Мун, но Мэнкуп прервал его:
- Дед рассказывал, как это было. Он приехал с отцом продавать рыбу. Пожар постепенно оттеснил их к собору Святого Николая. Когда загорелась башня, которая вам так понравилась, колокола зазвонили сами собой. Звонили так долго, пока не расплавились. Шпиль сначала взлетел вверх и только после этого рухнул. Дед говорил, что это было как прямое общение с богом нестерпимо жутко и прекрасно. Жутко и прекрасно... Он без конца повторял эти слова.
- Меня это не слишком удивляет. Знаете, о чем и кем сказано: "Красота этой сцены под силу только великим поэтам"? Генералом Фареллом. Этой фразой он характеризует взрыв экспериментальной атомной бомбы в Аламогордо...
