Тринадцатая Ева - Леонтьев Антон Валерьевич (бесплатные полные книги txt) 📗
Доктор Чегодаев знал, что это может сделать один человек – он сам. И ему требовался план, хороший план по спасению Евы…
Он ринулся в душ, обдумывая идеи, которые пришли ему в голову.
И все же, стоя под упругими прохладными струями, он то и дело пытался отогнать от себя странное видение – некто нападает на беззащитную жертву и втыкает в нее охотничий нож. А затем вытаскивает, снова втыкает и делает так много раз подряд.
Он должен остановить это, должен! И спасти Еву…
Ева
Рукоятка была холодной, скользкой, абсолютно черной. И липкой. Да, именно липкой… Ее рука сжимала рукоятку, причем с такой силой, что потребовалось усилие, дабы расцепить онемевшие пальцы.
Там, где она находилась, царил полумрак. И было холодно. Она попыталась привстать, но это у нее получилось плохо. Голова гудела, а вместо мыслей был какой-то сизый туман. Даже не туман, а кисель, словно заполнявший до краев ее пустую черепную коробку.
Наконец с пятой или шестой попытки у нее получилось подняться на ноги. Она осмотрелась и поняла, что находится в каком-то странном месте. Месте, в котором ей не очень хотелось находиться.
Она совершенно не помнила, как оказалась в нем. Она тряхнула головой и повела тотчас отозвавшейся болевым импульсом шеей. На самом деле она ничего не помнит, ровным счетом ничего!
Да, место было странным, в нем плохо пахло. Какая-то обсыпающаяся кирпичная арка, просветы в крыше, сквозь которые падали косые солнечные лучи. Она сделала шаг, заметив, что на ее ногах какие-то темно-зеленые полотняные тапочки. Откуда они у нее?
Она задумалась, а потом поняла, что это не тот вопрос, который ей следовало задать. Где она? Впрочем, и на этот вопрос она не могла дать ответа. Но и он казался ей таким… таким мелким и неважным.
Кто она?
В этот момент ее правая нога ударилась о что-то, лежавшее на грязном бетонном полу. Она нагнулась и присмотрелась – так и есть, как она могла забыть, что это тот самый нож, который она только что держала в руках?!
Нож был угрожающего размера, наверняка охотничий, с широким лезвием – лезвием, покрытым кровью. Но если она ничего не помнит, то откуда знает, как выглядит кровь? Однако она знала – и все тут!
Она осторожно подняла нож и положила его на кирпич, валявшийся посреди помещения, в котором она пришла в себя. Затем осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, куда ей надо идти.
Голоса… Ей показалось, что неподалеку раздались голоса. Отчего-то ее охватил страх, сердце сжалось. И она поняла, что ей не нужно выдавать своего присутствия.
Выждав несколько минут, она убедилась в том, что голоса стихли. Значит, все было снова в порядке.
В порядке?
Внезапно она заметила странные следы. Это были капли крови, въевшиеся в пол. Они тянулись цепочкой, уводя куда-то в соседнее помещение. Повинуясь внезапному чувству, она двинулась вперед.
Соседнее помещение было как две капли воды похоже на то, в котором она только что пришла в себя. С одной только разницей – посреди него, на полу, кто-то лежал. Похоже, еще один человек, как и она сама, находился без сознания. Странно только, что этот человек был совершенно наг…
Она осторожно подошла к человеку, который лежал на боку, и ткнула его пальцем в бок. Человек не пошевелился. Тогда она схватила его за плечо – и человек медленно перевернулся на спину.
Это была женщина, блондинка, с длинными, беспорядочно раскиданными кудрями. И она была мертва!
Потому что ее грудь и живот были усеяны страшными, глубокими ранами. Кто-то методично исполосовал несчастную, оставив ее потом лежать нагой здесь, в этом странном заброшенном месте.
Кто-то?
Она не сразу поняла, что блондинка мертва, попыталась сначала даже оживить ее, хлестала по щекам, а затем вдруг решила сделать ей искусственное дыхание. Откуда она знала, что умеет делать искусственное дыхание? Этого она сказать не могла, как не могла сказать ничего – ни своего имени, ни своего возраста, ни того, где она находилась и почему…
Да, она ничего не могла сказать, за исключением того, что сидела сейчас около трупа кем-то зверски убитой женщины.
Кем-то?
Внезапно ей сделалось страшно. Она быстро вернулась в ту комнату, в которой пришла в себя. Убедилась, что нож по-прежнему лежит на кирпиче. Она подошла к нему и, словно зачарованная, уставилась на окровавленное лезвие.
Этот нож был у нее в руке, когда она проснулась. Кому же придет в голову засыпать в подобном месте?
Хотя… Хотя если ты только что совершил жестокое убийство, убийство, требующее большой физической отдачи, которая вызвала небывалую усталость…
Она вздрогнула и взяла нож в руку. Неужели несчастную убили при помощи этого ножа? Если кого-то находят около жертвы, лишенной жизни при помощи охотничьего ножа, с этим самым охотничьим ножом в руках, то следует признать, что этот человек и является убийцей! Но ведь это элементарно, Адсон!
Почему эта фраза всплыла у нее в голове. И кто такой этот самый Адсон? Впрочем, сейчас это не так уж важно, хотя разве она могла сказать, что важно, а что нет, если ничего не помнила?
А вдруг это просто совпадение, нелепое совпадение, которые так часто бывают в жизни? Но что она могла сказать о своей жизни… Ровным счетом ничего! Она проснулась здесь с ножом в руке – а остальное как отрезали…
А несчастную, что лежала в комнате рядом, зарезали. Да, ее зарезали, но этим ли ножом?
Она решила, что это надо выяснить. Потому что это могло быть совпадение. Или недоразумение. Или, что ужаснее, чей-то злой умысел.
Злой умысел… Но кто желал ей подобного? Если бы она помнила… Да, если бы она помнила…
Впрочем, не только ей. Несчастной блондинке, которая лежала в соседнем помещении, не повезло в гораздо большей степени, чем ей самой. Потому что она была жива, а та – мертва. Мертва…
Точнее, убита. Но кем? Неужели… неужели ею самой?
А что бы она подумала, если бы нашла зарезанную особу, а в другой комнате – еще одну, сжимающую в руке нож, при помощи которого было совершено преступление?
Откуда она могла знать, что бы подумала в такой ситуации? Потому что не помнила, чтобы до этого оказывалась в подобных обстоятельствах. Впрочем, она вообще ничего не помнила!
Поэтому предстояло провести следственный эксперимент. Или как это там называется… Странно, такие вещи она тоже помнила, но почему-то не могла сказать, как ее зовут. Разве такое может быть?
Может! Иначе бы она не находилась в этом странном и страшном месте в данный момент.
Она вернулась в помещение с телом. Опустилась около него на колени. Отметила при этом, что на ней какой-то странный наряд. И вообще все было крайне странно.
Ей показалось, что поблизости донеслись осторожные шаги. Она на мгновение замерла, прислушалась. Нет, именно что показалось. Она была здесь одна – не считая, конечно же, тела убитой блондинки.
Она поднесла нож к одной из ран на животе несчастной, пытаясь сравнить, оставлена ли эта рана именно этим ножом. Однако она ведь не эксперт! Но ей требовалась правда!
А если правда заключается в том, что она – убийца? Только зачем ей убивать эту блондинку? Вот именно – незачем! Она ее никогда в глаза-то не видела.
Точно не видела? Она ведь не помнит ни своего имени, ни людей, которых когда-то знала. Как она тогда может столь безапелляционно утверждать, что не знает этой блондинки?
Точнее, не знала, ибо несчастная мертва.
Она подносила лезвие ножа то к одной ране, то к другой. Нет, это глупое занятие, эксперты ведь это не так делают, а как-то по-другому. Только вот как?
Это навело ее на мысль о том, что надо обратиться к этим самым экспертам. Но к кому обращаются, если находят мертвое, испещренное глубокими ранами тело?
