Заказ - Кульчицкий Константин (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗

– Ну? – по-прежнему строго обратился Василий Никифорович к девочке. – Показывай, чему научилась!

Маленькая Ингеборг, конечно, не поняла. Все её познания в русском исчерпывались только что произнесённым. Оленька Путятина тут же выручила, перевела. Внучка Иона очень серьёзно кивнула – знать, ждала подобного экзамена, готовилась к нему-и стала показывать. Нотка, попавшая из одних хороших рук в другие, не худшие, повиновалась весело и охотно. Меняла аллюры, выделывала вольты, восьмерки и змейки, а под конец даже лихо взяла полуметровое препятствие, установленное посередине. Чему только не научит дедушка внучку, пока мама не смотрит!..

– Молодец, – похвалил Ион.

Цыбуля смотрел на сияющую от гордости маленькую наездницу, на её молодого в шестьдесят пять лет деда и понимал, что начать горестный разговор становится всё невозможней.

Мы неверно произносим название шведской столицы. На самом деле надо «СтокХольм», только вот букву "х" раньше почему-то у нас не любили и всюду, где можно и нельзя, в иностранных словах заменяли на "г". Таким образом скандинавское имя Харальд надолго превратилось в «Гаральда», великий поэт Хайнрих Хайне стал для нас (видимо, уже навеки) неведомым немцам «Генрихом Гейне», и так далее. Теперь, правда, исторический маятник качнулся, и ныне у нас, согласно рекламе, что ни день – то новое слово на букву "х"… Ну да Бог с ним.

Город Стокгольм получил такое название благодаря обстоятельствам своей закладки. Когда древние новгородцы с карелами устроили набег и дочиста разрушили прежнюю столицу, Сигтуну, даже врата утащив из местного храма к себе за море, – опечаленные шведы решили перенести королевский город в новое, более счастливое место. Куда именно? Ответ подсказал старинный обычай: по волнам озера Мелар пустили плыть строевую лесину. Где прибьёт её к берегу, там городу, значит, и быть. А озеро Мелар, как и наша Ладога, неудержимо вытекает в Балтийское море, только с другой стороны, а вместо Невы здесь – забитый островами пролив. Течение и затащило лесину в пороги, где она в конце концов застряла на острове. Потому-то и дали новой столице имя Стокгольм: «Остров Бревна»…

Питер и Стокгольм вообще очень похожи. Взять Санкт-Петербург, вымыть с мылом и щёткой да вместо диких помоечных котов, поколениями дерущихся за кусок, населить деловыми домашними мышеловами, добрыми, доверчивыми и пушистыми, – и будет то самое.

Стокгольмские острова соединяются мостами. Под одними скачут с волны на волну сумасшедшие байдарочники в ярких маленьких лодках. С других закидывают удочки и ловят форель, снующую в прозрачной зелёной стремнине. Говорят даже, неплохо клюёт, – за чистотой воды, как и за рыбным поголовьем в озере, шведы строго следят.

Островов не меньше, чем в Питере, и у всех красивые и гордые имена: Старый Город, Рыцарский, Королевский. А один с давних пор называется Юргорден, что по-русски значит просто «Зоопарк». Парк – и ещё какой – по-прежнему на месте. А вот «зоо» представлено в основном лошадьми, на которых ездят стройные красивые девушки. Дорожки для верховых прогулок отмечены специальными знаками, и никто – можете не верить, но это действительно так – не устраивает на этих дорожках стоянку для «Мерседесов»…

Юргорден расположен почти в центре Стокгольма, и в погожие уик-энды сюда выбирается половина горожан. Поваляться на травке, поиграть (и очень азартно) в местную разновидность лапты, пообедать в одном из множества маленьких ресторанов…

Заведение, где расположились Ион с внучкой, Оленька и Цыбуля, угнездилось на довольно крутом склоне холма, над узким, меньше иной дренажной канавы, проливчиком, тем не менее отделявшим одну от другой две части Юргордена.

– Видишь дубы? – Пока ждали заказ, фон Шёльдебранд кивнул на огромные старые деревья, живописно раскиданные по широкой лужайке за проливом. – Триста лет назад Швеция была великой державой, и для поддержания могущества решили укреплять флот. Ну, а флот тогда был какой? Деревянный. На корабли шло много дуба, и королевским повелением приказали их насаждать. Насадили… Только не учли, что дубы – не картошка, за лето не вырастут. Время шло, появились стальные пароходы, потом современные крейсера и подводные лодки… А указа-то высочайшего никто так и не отменил! И вот совсем недавно специально выделенный для этого чиновник докладывает королю: «Ваше Величество, дубы для флота созрели…»

Осеннее солнце пригревало мягко и ласково, лёгкий ветерок ещё хранил дыхание уходящего лета. Василий Никифорович заметил на столе лишний прибор и хотел было спросить, кого ещё ждут, но его внимание отвлекла девушка, ехавшая через мостик на красивом серебристо-сером коне. Один из автомобилей, стоявших поблизости, как раз в это время завёлся. Конь насторожил уши и хотел было шарахнуться, но хозяйка успокоила питомца еле заметным, уверенным движением повода. Конь сразу понял, что ничего особо страшного не происходит, раздумал пугаться и спокойно зарысил дальше. Василий Никифорович мысленно одобрил мастерство девушки… и она вдруг так остро напомнила ему оставшуюся в Питере Аню, что снова ёкнуло сердце. Цыбуля не захотел показывать радушным хозяевам своё состояние – отвернулся, сделал вид, будто провожает взглядом удаляющуюся наездницу. И сам не заметил острого, пристального взгляда Иона, устремлённого на русского гостя: «Непростое что-то у тебя на уме… Что ж, расскажешь, когда сам пожелаешь!»

В это время на месте отъехавшего автомобиля притормозил юркий бирюзовый «Фольксваген». Из него выбралась крепкая, энергичная дама лет сорока пяти. Пискнула сигнализация – и дама решительно устремилась через открытую площадку ресторана прямо туда, где под большим растянутым тентом устроились Ион и его гости. Одновременно с нею, только с другой стороны, появился официант с большим подносом в руках.

– Хей! – стремительно подойдя, приветствовала сразу всех энергичная дама. Села за стол и немедленно принялась темпераментно что-то рассказывать, перескакивая со шведского на английский. Пока Оленька Путятина открывала и закрывала рот, силясь вставить хоть слово, Ион тронул девушку за руку, и она перевела для Цыбули:

– Это моя сестра Кристина. Помнишь, я тебе про неё говорил? Она живёт в Сигтуне. Кристина – очень известный политик…

Извержение вулкана временно прекратилось. Кристина замолчала на полуслове, потом заразительно расхохоталась и пояснила:

– О да!.. Я прямо с заседания – никак всё не отойду…

Василий Никифорович смутно припомнил, что вроде бы Ион действительно упоминал о сестре – ещё по дороге из аэропорта, – но Цыбуля, несколько чумовой после перелёта, как говорят, «не въехал», что она будет с ними обедать. Ион ещё, помнится, охарактеризовал её, назвав экстравертной. О йес!.. Скоро выяснилось, что это было ещё мягко сказано. Цыбуля решил быть вежливым и спросил:

– А где заседали – в риксдаге [73]? Невинный вроде бы вопрос вызвал новый всплеск лавы.

– Где-где? – снова расхохоталась Кристина. – Что вы! Это только у вас, в России, каждый мало-мальски заметный политик сразу метит в Государственную Думу и переезжает в Москву. Вот потому-то Россия в банкротстве…

Должно быть, она полагала, что пошутила, и притом достаточно остроумно. Цыбуля почувствовал, что тяжело наливается кровью, но промолчал. Ион тоже промолчал, лишь улыбнулся: наверное, он очень хорошо знал сестру и как бы хотел сказать, что за подобные мелочи на неё не стоит сердиться. Молодой официант между тем ловко расставил заказанную еду. Перед Василием Никифоровичем оказалась большая тарелка, где на листьях красного и зелёного салата в обществе четвертушки лимона возлежали – именно возлежали – полусантиметровые ломти малосольного норвежского лосося, невероятно нежные и вкусные даже на вид. Посередине стола поставили одну на всех объёмистую миску с горячей варёной картошкой, обильно сдобренной укропом и чем-то средним между густыми сливками и майонезом.