Место преступления - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать хорошую книгу .TXT) 📗
И вы идете на второй этаж — там поискать, а потом, продолжая с ней разговор, выйдите на вашу веранду и походите немного и там. Ну, по углам глазами пройдитесь, а я тем временем посмотрю, чем напичкали ваше помещение. И еще — пока я не разрешу говорить, со мной ни слова. Мальчик спит?
— Да, конечно.
— Вот и хорошо, не будите его. А я вам потом скажу, где мы сможем побеседовать спокойно…
Работали действительно провинциальные дилетанты, в этом Агеев убедился, едва пробрался в дом. На массовое «засорение» помещений подслушивающими и подсматривающими устройствами здесь, разумеется, рассчитывать было бы глупо, но в тех местах, где при проникновении в чужой дом оперы обычно располагают всякие «жучки», посмотреть стоило. И первый же объект — старинная настольная лампа в большой гостиной — указала на наличие постороннего предмета. Филипп приподнял тяжелую лампу и обнаружил черную шайбочку «жучка». Так, один объект есть. Вряд ли поставили много, но на парочку «насекомых» могли не поскупиться. А где их обычно ставят? Там, где рядом источник питания, электричество. Значит, надо проверить выключатели, штепсельные розетки, — для установки приборов на других объектах требуется гораздо больше времени. А ведь обыск проводился, по информации Веры — естественно, со слов Кати — быстро и довольно-таки поверхностно. Даже сейф всерьез искать не стали. Вероятно, рассчитывали на свои приборы. Или были уверены, что все необходимые им документы уже найдены, и шарили по шкафам и ящикам больше для видимости, поскольку им требовалось некоторое время для установки «жучков». А может быть, бродили по комнатам, рассчитывая найти хоть какой-нибудь компромат.
На втором этаже дома — спальни хозяев и их сына. У мальчика «прослушке» делать нечего. Значит, нужно посмотреть у взрослых. На первом этаже найден только один «жучок» — в гостиной, где собирается народ. Еще где могли поставить? В кабинете хозяина и на кухне? Или в комнатах для гостей? Но там-то зачем?.. Кабинет пустует, на кухне хозяйке вести разговоры не с кем, да и гостей теперь нет. И проверка показала, что оперы размышляли точно так же, как и московский сыщик — не занимались пустой работой.
Быстро пройдя через намеченные для обследования помещения, Филипп обнаружил второго «насекомого» в спальне наверху. Ну, точно, по их представлениям, если уж такая хозяйка, которая, как иногда говорят, «вся из себя», и может вести секретные разговоры, то только в спальне. Другими словами, расчет этих прохиндеев строился по их собственной, довольно-таки примитивной схеме. Однако и успокаиваться не стоит. И хотя модели «насекомых» были устарелые и радиус их действия невелик, тем не менее не только в гостиной и в спальне, но и в других комнатах по соседству разговоры на любые темы, касающиеся убийства Краснова, вестись не должны.
А вот насчет «подсматривающих» устройств можно было не беспокоиться, их не было. Вполне вероятно, что за домом велось наблюдение с одного из близлежащих объектов, может быть, от соседей или из машины, припаркованной неподалеку где-нибудь. Но еще на подходе к дому Агеев внимательно изучил окружающую обстановку и никаких признаков наблюдателя не обнаружил. Значит, надо думать о соседних домах. Кто в них живет, и какое отношение их хозяева могли иметь к Краснову? Это — компетенция Кати.
Между тем она вернулась с веранды и, машинально еще держа трубку возле уха, вопросительно посмотрела на Филю. Тот удовлетворенно кивнул и рукой позвал хозяйку за собой — на кухню, находившуюся в конце длинного коридора.
— Ну, что? — был первый вопрос.
Филя приложил палец к губам и громким шепотом произнес:
— Есть две штуки: в гостиной — под лампой, и в вашей спальне — в выключателе возле туалетного столика. В этих комнатах вообще никаких разговоров о деле, только мелочи жизни: не бегай, не шали и прочее. Шепотом лучше всего говорить здесь, на кухне. Возможно, еще и в подвале, но я там не был и не успел проверить. Хотя там вряд ли они что-нибудь установили. Теперь вот о чем. Кто ваши соседи — справа и слева? Вы с ними знакомы? Могут быть они заинтересованы в том, чтобы сделать вам подлость?
— Трудный вопрос, — озадаченно прошептала Катя и задумчиво вытянула яркие губки. А под глазами ее вдруг обозначились синеватые тени: значит, что-то знала.
— Я спрашиваю, чтобы выяснить, могут ли те, кто расправился с Борисом, установить там камеры наблюдения за вами и вашим двором? Я уже посмотрел, оттуда, из одного и другого домов, просматривается лишь передняя часть двора — от ворот до веранды. Задний фасад вашего дома находится вне зоны наблюдения, хотя кто знает… Надо будет еще разок проверить. Ну, так что?
— Слева в доме живут, как мне известно, какие-то родственники главного районного милиционера. Это говорил… муж… — Катя опустила глаза. — Он их недолюбливал, а я даже не знакома с ними. А справа, там, — она показала рукой, — вообще совсем непонятные люди, мы с… мужем так ни разу их и не видели. И сам дом какой-то странный, жилого духа не чувствуется, будто построили просто так, чтоб стоял — и все, на будущее.
«Обложили», — мелькнула у Фили мысль.
— И давно дома построены? — поинтересовался Агеев.
— Практически почти сразу вслед за нами. Чуть больше трех лет назад. А что?
— Вот и я думаю: что? Не знаю ответа, но уверен, все это было сделано неспроста. — И подумал: «Значит, давно положили глаз…». — Надо бы их проверить.
— И что же теперь делать нам с Ленечкой?
— Если мы вас не защитим, думаю, что спокойно жить здесь они вам уже не дадут. Будут пытаться нажимать, угрожать, оскорблять, надоедать своим бб присутствием и звонками, чтобы вы не выдержали такой осады и сами съехали. Продав предварительно дом тому, кто захочет еще его купить. А захочет именно тот, кому скажут и кто предложит вам самую мизерную цену. Но это мы, как говорится, посмотрим. А пока никаких угроз вам не было?
— Как сказать? — она задумалась. — Вчера был странный звонок. Наверное, кто-то просто дурака валял. Сказали по телефону — вот этому, городскому, — Катя показала на аппарат, который уже обследовал Филипп. — «К тебе привидения еще не приходили?» Дурь какая-то, — она передернула плечами.
— Это как раз понятно, — Филя кивнул. — А угрозы? Что-нибудь связанное с мальчиком?
— А я его в школу не пускаю, и сама из дома фактически не выхожу на улицу… Было недавно такое. Сказал пьяный женский голос: «Получше следи за сынком!». И обругала… сукой. А потом захохотала и бросила трубку.
— И с этим понятно, — снова кивнул Агеев. — Обычная тактика запугивания. Тогда мы с вами сделаем вот что. У вас телефонный аппарат с определителем абонента?
— Да, и с автоответчиком.
— Отлично. Давайте-ка мы сейчас с вами проделаем маленький опыт.
Филипп вернулся в прихожую, к аппарату, снял трубку, быстро запрограммировал автоответчик и тихим, вкрадчивым голосом записал недлинный текст. Поставил аппарат на громкую связь. А потом попросил у Кати какую-нибудь плотную ткань, можно даже махровый купальный халат, — видел в ванной. С ним он прошел в гостиную и, положив на бок настольную лампу, плотно укутал ее подставку этим халатом. А сверху прижал еще и двумя диванными подушками. Показал рукой удивленной хозяйке: мол, так надо, после чего вернулся к телефонному аппарату.
— Когда вам звонили? — спросил негромко.
— Ну… оба раза вот так… paнo. Будили нарочно, я думаю. А что?
— Ничего, подождем, — беспечно ответил Филипп. — Чайком не угостите? А я немного позже позвоню в Москву, да и пойду дальше вашими делами заниматься, — он улыбнулся. — А вы не переживайте. Уже все, что эти мерзавцы могли вам сделать, они совершили. И теперь будут неторопливо и уверенно вытеснять, выселять вас отсюда, чтобы завладеть вашим домом. Тактика, понимаете ли, такая… Значит; говорите, родичи начальника? Это Крохалева, что ли?
— Да, его.
— А почему они поселились именно здесь, рядом с вами, не знаете? Он же вроде как в Дорогобуже «начальствует»?
— Так не он же сам, а они — местные… Наверное, потому, что с этой стороны улицы первыми строиться начинали мы, и места рядом были нами уже относительно благоустроены. Муж… — она насупилась, — на свои средства подвел сюда и газ, и водопровод. Ну, а им было уже много проще, подключились, и все заботы. Борис даже торговаться с ним не стал из-за каких-то там денег, которые те должны были внести за общую подводку. Но разговаривать и даже здороваться с ними перестал. И я старалась не обращать на соседей внимания. Так и жили, словно чужие.
