Город призраков - Сазанович Елена Ивановна (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
– Конечно, не сразу. Поначалу, возможно, и насмехались над всем этим. И кстати, Сенечка всегда оставался в тени. И никого не посвящал в свои планы. За исключением, как это ни удивительно Галки. Которая была по уши влюблена в него. А Сенечка, никогда не зная любви, про любовь знал все. И прекрасно понимал, что единственным и верным до конца союзником может быть только влюбленная женщина. Вот он и сделал вид, что отвечает на ее чувство. К тому же Галка как никто годилась ему в сообщники. Поскольку была племянницей местного врача. Именно она и помогла Сенечке выкрасть результаты исследований Ступакова и Ки-Ки. Именно она могла легко манипулировать дядей, который в ней души не чаял. И следить за ходом событий, когда умирали люди и Ступаков должен был делать заключения о смерти. Именно она и стала сообщницей всех преступлений Горелова. Но он ее никогда не любил. Любить он никого не мог. Этот симпатичный и обаятельный парень жил только ненавистью. Единственно кого он по-настоящему любил – это себя. И единственно кому остался до конца верен – исключительно себе…
Поначалу жемчужане просто изучали идеи графа. Но когда люди стали умирать от рака… При чем не самые добродетельные люди… Всех постепенно охватил страх. И они начали верить в эту чушь. И многие жемчужане стали очень ярыми приверженцами этих идей. Они еженедельно внимали проповедям адвоката. Слушали проникновенные речи сограждан о наказании Божьем над могилами внезапно умерших грешников. Конечно, Ступаков и Ки-Ки что-то подозревали. А может, тоже очень сильно испугались. Поскольку как только они изобрели это средство уничтожать людей, так сразу в Жумчужном и прокатилась волна смертей. Они поначалу подозревали друг друга. Потом решили что кто-то украл это лекарство. И только впоследствии поверили в этот бред. Но в любом случае они не решились сообщить о своем открытии, поскольку боялись правды.
– А Сенечка тем временем был на коне! Жить как другие он не мог. Но сумел заставить жить других так, как хотел он… Сволочь, – кулачки Белки сжались. – Он убил мою мать…
Я прижал ее к себе. И погладил по голове, как маленькую.
– И не только твою мать, Белка. Но и поэта. И биолога. И многих других. Это мы, дураки, вначале не сообразили, где собака зарыта. Если бы мы изначально знали, что жемчужан в отношении к смерти объединяет одно – риск заболеть самой страшной болезнью. И от нее умереть. Хотя… Хотя и здесь во многом все было продумано тщательнейшим образом. Чтобы избежать многих совпадений. А значит – и подозрений. Например, в случае с твоей матерью. Ведь у нее действительно было больное сердце. А тот же поэт действительно тяготел к алкоголю, на депрессивном фоне которого пристрастился к снотворному. Преступник наверняка мог этого и не знать. И, перестраховавшись, использовал на них свой препарат. И вновь дьявол сыграл на его стороне. И они умерли якобы естественной смертью. Инфаркт и отравление. Хотя, если бы их не отравили этим чудовищным лекарством, они могли бы еще жить. Но их смерть представили потом по другому. Доказав тем самым, что в этом богоугодном месте Бог насылает на грешников не только рак, но и другие болезни. И бояться нужно всего… В этом городе, в этом мирном спокойном, благополучном городе боялись всего. За каждым углом любого подстерегала естественная смерть. И всегда перед смертью был страх. Страх за свою несовершенную жизнь. И страх за вполне естественную смерть. За естественную смерть не боятся, Белка. Это противоестественно.
– Как это страшно, Ник! – она смотрела на меня прекрасным, чистым взглядом. В котором уже давно не было любви. В нем была лишь бесконечная благодарность.
Да, страшно. Он убил всех, кто случайно или сознательно попал под молох его бреда. Бреда больного, ущемленного человека. Вообразившего, что он сам дьявол. Нет, Белка. Он не дьявол. Он просто ничтожество. А как правило именно ничтожества пытается возвеличить себя до небес. Но небеса этого никогда не допустят. Я в этом совершенно уверен. К сожалению, таких сенечек сейчас достаточно много. Тщетно пытаясь скрыть под маской религиозности, святости и добродетели свою ничтожную душу. Они попросту уничтожают людей. Но Бог этого не допустит… Я в этом уверен.
– Не допустит, – как эхо повторила за мной Белка. – Я буду верить в то, что и ты, Ник. Но уже, к сожалению, без тебя…
– Ты еще полюбишь, девочка. Обязательно полюбишь. И по-настоящему. А я… Тебя окружало так много лжи, что ты просто увлеклась первым встречным. Кто более менее выгодно отличается от окружающих тебя людей. Но к тебе обязательно придет настоящая любовь.
И я вновь с грустью вспомнил свой дом. И девушку, которая меня там ждет. Ждет ли?..
Пожалуй, в это утро мне суждено было стать пророком. Поодаль от себя мы услышали голоса. И резко обернулись. По песчаному берегу моря, освещенная солнечными бликами, во всем белом шла девушка. Мое сердце дрогнуло. И на миг показалось, что это видение. Неужели все-таки в этом городе существуют видения?! Мои глаза слезились от яркого света и я сощурился.
Нет, это было не привидение. И в этом я убедился, когда рядом с девушкой заметил ее спутника. Который ну никак не мог быть видением. Высоченный широкоплечий парень в военной форме. И рядом с ним… Ну, конечно, черт побери, Василиса. Она шлепала босыми ногами по мокрому песчаному берегу, в белых шортах и белой маечке и весело махала мне рукой.
– Ник! – расхохоталась она, приблизившись к нам. – Ты самый наглый из всех врунов на свете.
Вася внимательно осмотрела Белку, которая, надо сказать, выгодно отличалась от нее. Моя Вася была ниже ее на целую голову. И ее кожа не отливала бронзовым равномерным загаром, как у Белки. И ее волосы не горели ярко рыжим огнем… Но моя девушка была самой красивой на свете. И только теперь я по-настоящему осознал, насколько по ней соскучился.
– Ты самый наглый из всех врунов на свете, – повторила она, уже глядя мне прямо в глаза. – Я ведь поверила, что тебя окружают исключительно старушки в белых панамах.
– А я ни как не мог подумать, что ты нагрянешь ко мне со слежкой. Да еще с этим морским полубогом…
– Ну, здравствуй, Ник.
