Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Висящий тоже еще в магазине.
— Твой мы возьмем на прокат, не перебивай, — Кира прикрыла глаза, представляя себя уже там, — а еще мы купим тебе белую американскую шляпу, а шею замотаем черным платком, сочетающимся с моим красным платьем, чтобы все сразу видели, что мы — пара! Шикарный букет бордовых роз будет украшать наш столик, я очень люблю с некоторых пор бордовые розы, сервированный по самому высшему разряду. Нет, не розы, ты мне их уже дарил, — тут же поправила она себя, — на всю жизнь запомнила. На столе будут стоять…
— Если хочешь возненавидеть любимую мелодию, сделай ее звонком на телефоне, понимаю, — вздохнул будущий обладатель шикарного прокатного костюма и шляпы.
— А еще лучше будильником, — усмехнулась женщина. — Хочешь невзлюбить цветок, договорись о встрече прямо в метро в свой день рождения!
— Кир, ну помирились же, — взмолился мужчина, — сколько можно вспоминать прошлое. Я проклятые розы сам ненавижу. Или за одну оплошность мне теперь всю жизнь у тебя прощение вымаливать?
— Может и так, — сверкнула она глазами. — И это еще самое простенькое из всех наказаний. На Канарах будешь каждый день мне дарить цветы. Дарить и помнить, что еще одна такая твоя выходка, и ты этого уже не переживешь. Все проехали! И больше не напоминай мне о них.
— Сама и напомнила, так какие предпочитаешь?
— Без колючек, чтобы в гробу не кололись… А вот вино я выберу сама, но только красное и полусладкое, терпеть не могу белое и сухое. Просто обожаю кровавое.
— Договорились, — кивнул он, — только мне все равно виски, твой избранник все же не так кровожаден как некоторые.
— Я этого не слышала. Шотландский самогон — это так вульгарно, придется заняться твоим воспитанием. Его продажи, кстати, сократились на девяносто процентов в свете последних реалий. Люди умнеют. Не спорь, к тебе это не относится, мы будем пить вино, любоваться набегающими волнами, вслушиваться в их шум, ловить губами соленый привкус брызг и наслаждаться бездельем. Крик чаек и все такое, легкий хмель в голове и ощущение счастья. Здорово, правда?
— Правда, — улыбнулся он, прижимая ее к себе правой рукой. — Только я все равно буду пить виски со льдом, и курить настоящую гаванскую сигару. Ноги я положу на стол, как тот янки, вокруг шеи обмотаю черный платок, раз уж тебе так хочется, а на голову нахлобучу белую шляпу с широкими полями. А когда напьемся, то пойдем бродить по городку и обязательно забредем в крепость, где снимали «Пиратов с Карибского моря», не пропуская по дороге ни одного кабачка.
— Ты перепутал, это кино снимали в Марокко, а мы летим на Канары, — поправила она. — Ночь же и вовсе встретим где-нибудь под забором, как две бездомные собаки, если будем придерживаться твоей методики.
— Ночью мы отправимся на яхте в океан. И продолжим уже там наше веселье, но только уже с танцами и объятиями.
— С грязными танцами, — подмигнула она.
— Как скажешь, — расцвел он в блаженной улыбке. — И с купанием в океане…
— Ты спятил, там же акулы! — воскликнула она и тут же категорически заявила, что в воду она не полезет даже в самом своем невнятном виде.
Мужчина взглянул на часы. Шел четвертый час ночи. В проходе стюард проверял пристегнутые ремни, а другая стюардесса заняла место в начале салона под чуть тлеющей тусклой жутью лампочкой из фильма ужасов и собирались приступить к обязательной демонстрации мер техники безопасности при полете, все как в настоящем лайнере. Ну не издевательство ли, грустно усмехнулся Погорел. Уже и в кукурузнике крылышками машут.
— Мы сегодня полетим или нет? — вздохнул он устало. — Или так и будем крылышками махать, спят же уже все.
— Так и будем, — почти спокойно заметила его спутница, — эта курица замучается махать, чтобы поднять в воздух эту посудину. Должны другие силы включиться, чтобы мы полетели.
Ляпнула и получила от своего спутника такой взгляд, что самой холодно стало.
— Нет, — рассердился он уже не на шутку, — ты все же решила меня доконать своими предположениями. Выкинь всю эту дурь из головы и расслабься. Тебе даже отдельный самолет подали, чтобы ты не волновалась, все равно за свое!
— Кукурузник! — повысила и она голос. — Если у героини того романчика даже имя как у меня, она Ира, я Кира, и теперь должна за нее погибать, да? Там самолет задержали с вылетом, и у нас задержали, там герой припоздал на рейс, ты тоже опоздал, почему?
— Куда-то ключи от машины дома завалились, искал.
— И тебе обязательно было ехать именно на ней, на такси как бы уже и не с руки?
— Хотел похвастаться, — честно признался обладатель новенькой машинки.
— Ты прелесть, — скривилась Кира. — Если бы вылет не задержали, отправился бы догонять меня по воздуху на своем джипе или бросил бы его в аэропорту?
— Второй комплект ключей у Ивана, он бы и отогнал ее на стоянку. Я же его тачки отгонял, не расклеился бы.
— Просила же не напоминать мне о нем, — упрекнула брюнетка.
— Прости.
— И знаешь, если и тебя вдруг тоже снимут с рейса, как и его, то это уже вовсе не писательская выдумка. Вот!
— Его, это кого?
— Героя не моего романа, — сверкнула глазами Кира, — Если тебя тоже снимут сейчас с рейса, как того типа из книжки, то я тоже никуда не полечу, так и знай. Самолет точно грохнется. Столько совпадений! Надо быть совсем уж дурой, чтобы добровольно самой лететь на тот свет!
— Ты это о чем? — не понял он свою спутницу.
— О книжке из такси, — произнесла она с вызовом. — Пока ты где-то там разъезжал, спасая своих друзей, а потом сладко спал, я прочла начало и конец этой захватывающей истории. Давай сойдем, а? — пробормотала она, прижимаясь к нему и ласково заглядывая в глаза. — Таких совпадений случайно не бывает. И если ты не хочешь наших смертей… Паркер на лодке тоже спички тянул, наивный, лучше бы книжки читал, здоровей бы остался. А нам теперь лететь на этой развалюхе через всю Европу и океан. И почему в этом гробу так темно, — оглянулась она по сторонам на спящих спутников, — чтобы свет дрыхнуть не мешал, включите свет. Пожалуйста… Я не хочу подыхать в темноте!
— Замолчи, — попросил он ее, еле уже сдерживаясь. Он даже представить себе не мог, что бабы могут быть такими нудными. Столько денег вложить поездку и сойти, потому что ей вдруг приснилось, потому что она вдруг прочла, потому что смерть прописалась уже вдруг везде. Потому что баба напилась и не дает никому покоя!
— Это турбюро нас специально в этот кукурузник засунуло. Китаянка проклятая, это она все подстроила! Она и такси это нам подсунула с этим потным водителем…
— В книжке тоже был кукурузник? — прервал он ее.
— Нет.
— Вот и успокойся. Что тебе еще предложила эта китаянка? — уставился он на пьяную, чувствуя, что скоро взорвется. — Может, сразу же и повеситься?
— Нет, — заморгала обиженно Кира, готовая вот-вот уже разреветься, — этого она мне не предлагала, но вместо Канарских островов какой-то клоповник с тараканами — точно! Скажи, Погорел, а почему ты мне никогда сам не рассказываешь про свою войну?
— На нас уже обращают внимание, не кричи, — попросил он. — Все только на тебя и смотрят, ты же в самолете находишься, а не в парке аттракционов, здесь нельзя себя так вести.
— Не больше, чем вон на того, — махнула она назад через свое плечо сжатым кулаком с оттопыренным большим пальцем в лысого типа. Судя по всему, отведавшего тоже уже коньячку, того самого типа из аэропорта, которого из него один раз уже вперед ногами выносили. Кучерявый, как успела она его уже окрестить, даже кого-то отчитывал по телефону, распекая за то, что какая-то сволочь взяла без спросу и угробила его новую тачку, купленную буквально вчера за приличное количество миллионов рубликов, угробила вместо старого служебного «шестисотого».
— Я же приказал, — хрипел в трубку лысый, вытирая пот со лба, — брать «мерина», нет же, блин… Я на кукурузнике на Канары лечу и не парюсь, ничего бы и с этой фифой не случилось, если бы и проехалась на доброй машине. Что ты мне несешь, не завелся, а новая тачка, значит, завелась, ну и где она теперь?! Короче так, мне плевать, что там учудил твой водила, тебе и все гаечные ключи в руки, вернешь мне автомобиль в первозданном виде, понял! Плюс полтора миллиона долларов, что в ее багажнике завалялись, и только попробуй мне заявить, что их там нет, сам знаешь, где тебя тоже не будет.
