Коллекция детективов - Дарнелл Оливия (электронная книга .txt, .fb2) 📗
Грег вырвал у неё трубку и ударил ладонью по рычажкам, прерывая соединение. Он часто злился на жену, но такой ярости ещё никогда не испытывал. Он стоял перед женой и смотрел на неё расширенными от бешенства глазами. Кэрри медленно подняла руку, чтобы защититься от неминуемого удара.
— Грег, пожалуйста, не надо… — робко начала она.
Злоба и ярость оглушили и ослепили его, отняли разум и последние остатки логики. Он даже не услышал глухого тяжёлого звука, когда изо всей силы ударил жену по щеке телефонной трубкой. Кэрри негромко вскрикнула и рухнула на кровать.
— Сука! — пробормотал Грег, задыхаясь от душившей его злобы. — Сука! Сука! Сука! Как же я тебя ненавижу!..
Каждое слово сопровождалось сильным ударом по лицу.
Постепенно туман перед глазами Грега рассеялся, и он понял, что до сих пор сжимает телефонную трубку в ноющей от напряжения руке. Губы Кэрри беззвучно пошевелились. Она молча смотрела на мужа, по её лицу медленно катились слезы.
— Что? — испугался Грег. У него похолодело сердце, он узнал пустоту в её глазах и задрожал от дурного предчувствия. — Что?..
— Улица… — едва слышно прошептала Кэрри. Она говорила из последних сил.
Грег нагнулся, вглядываясь в изуродованное лицо и стараясь прочитать на нём ответ.
— Улица… — вновь прошептала Кэрри. — Ночь…
Она с хрипом втянула в себя воздух, на губах выступила красная пена.
— Грег… — Кэрри безуспешно попыталась сесть. На её лице появилось знакомое выражение испуга и тревоги. — Мужчина с бритвой… — прошептала она. — Ты… о, нет!.. Только не это!..
Грег вцепился в руку жены.
— Где? — заикаясь от ужаса, забормотал он.
Она не ответила.
— Где? — он тряс её, как куклу. Его опять начала бить дрожь.
— Когда? Кэрри, когда это произойдёт?
Но всё было напрасно. Грег сжимал руку мёртвой женщины. Неожиданно он начал дико хохотать, потом зарыдал.
Прежде чем выбежать из номера, Грег полтора часа стоял у окна, смотрел на улицу и думал: кто этот человек, где он сейчас и что делает? Он пытался найти выход, но понимал, что всё напрасно. Спасения нет!
Оливия Дарнелл
КУКОЛЬНЫЙ ДОМИК
Перевод с английского: Ольга Дмитриева
В доме Дорис Линли даже у самого отъявленного пессимиста поднималось настроение. Все комнаты этого оригинального жилища были завалены куклами. С люстр свисали гирлянды крошечных эльфов, на столах, диванах, стульях, полках сидели и лежали феи и ведьмы вперемежку с изящными фарфоровыми куклами в стиле ретро и шаржевыми копиями поп-звёзд и политических деятелей. Хозяйка и создательница всего этого великолепия сама была похожа на куклу — крошечная, хрупкая женщина с огромной копной кудрявых пепельных волос и ярко-синими глазами. В данный момент они были полны слёз. Она крепко держала за руки сидящую напротив высокую, спортивную девушку и громко всхлипывала.
— Может быть, ты всё-таки расскажешь мне, что случилось?
— У нас творится что-то неладное, мои куклы взбесились.
Шерил с облегчением вздохнула. Утром, услышав отчаянные рыданья подруги по телефону, она решила, что случилось какое-то серьёзное несчастье, а это, по-видимому, была обычная блажь художницы, находящейся в творческом кризисе.
— Почему ты так решила? — устало спросила она.
— Пойдём, сама увидишь.
Дорис легко поднялась с кресла и повела её в мастерскую — просторное, светлое помещение, находящееся под самой крышей. Шерил очень любила бывать там и наблюдать за работой Дорис, особенно, когда та делала своих шаржевых кукол. Они стоили баснословно дорого, и обычно их заказывали на подарки знаменитостям или просто очень богатым людям. Прежде чем приступить к работе, Дорис собирала информацию о прототипе, изучала его фотографии, и в результате получался маленький шедевр — кукла, обладавшая не только внешним, но как будто и внутренним сходством. Поговаривали, что те, кому дарили кукол, иногда открывали в себе глубины, о которых не подозревали, но это только придавало пикантности подарку. Популярность произведений Дорис росла вместе с доходами, которыми она щедро делилась со своей старшей сестрой Эдной и мужем, бывшими у неё «на подхвате». Эдна шила костюмы и делала аксессуары, а Джордж помогал, когда работы было слишком много. Сам он писал неплохие пейзажи, был начисто лишён амбиций, и в маленьком кукольном королевстве Дорис, казалось, царило поистине сказочное благополучие. Так, во всяком случае, казалось Шерил, пока она поднималась по лестнице в мастерскую. У входа Дорис немного помедлила, словно не решаясь зайти, а потом рывком распахнула дверь. Шерил ахнула. Куклы, обычно аккуратно разложенные на столах, словно разметала буря. Но в этом хаосе была какая-то зловещая логика. Казалось, что между куклами шла яростная борьба. Дорис подошла к столу и разлепила двух вцепившихся друг в друга эльфов. У одного из них было оторвано крыло, у другого выбит глаз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Каждый день что-то новенькое, вчера пострадали только животные, — она кивнула на полку, где лежали два игрушечных коня с оторванными хвостами, — а позавчера всадники. — Дорис подняла салфетку, которой были укрыты фигурки рыцарей с аккуратно отрезанными головами.
— И давно это происходит? — спросила Шерил.
— Уже неделю. Всё началось с того, что я обнаружила у себя в спальне вот это, — Дорис указала на куклу — толстенького солидного мужчину итальянского типа в восхитительно сшитом смокинге. — Я сделала его десять дней назад по заказу Тонио Бондоне, мы с тобой как-то были у него в ночном клубе. И, по-моему, получилось очень неплохо.
Шерил взяла куклу в руки. Выполнена она была безукоризненно, но физиономия вызывала смешанные чувства — надменная, туповатая и злобно-трусливая.
— Слушай, а он не обиделся?
— Кто? Тонио? Вряд ли. Он сам дал мне фотографии и журналы, где я прочитала всё про этого типа, — она крошечной расчёской привела в порядок усики куклы. — Очень простая модель, без подтекста. Делать было просто. Обыкновенный владелец казино, ночных клубов и борделей. Тонио сказал, что сходство поразительное!
Шерил отметила про себя, что в таком случае модель вряд ли была польщена.
— И что же дальше?
— А одним прекрасным утром я нахожу его у себя на постели в такой непринуждённой позе: лежит на подушке, нога на ногу, только что не курит. Я даже позвала Эдну и Джорджа полюбоваться.
— А как он мог попасть туда?
— Понятия не имею. Наверное, зашвырнули в окно, оно было раскрыто. И представь себе, с этого самого дня в мастерской стало происходить что-то невообразимое. Вечером оставляю кукол в полном порядке, а наутро — разгром и драки. Поэтому я вызвала тебя, ты же психолог.
— Я детский психолог, Дорис!
— Ну вот и разберись в кукольной психологии!
Шерил разозлилась. Накануне у неё был тяжёлый рабочий день, люди с настоящими, серьёзными проблемами, а здесь — кукольные разборки!
— Послушай, Дорис, у меня нет ни времени, ни желания заниматься этой чушью. Хочешь играть — найди себе какого-нибудь аниматора и развлекайся!
Она не стала прощаться и вышла из мастерской, громко хлопнув дверью.
Прошло несколько дней, от Дорис не было никаких известий, и хотя Шерил была уверена в своей правоте, её не оставляло чувство какой-то смутной тревоги. Наконец, она не выдержала и поехала к подруге. Дверь отворила Эдна. Шерил в очередной раз удивилась, как у одних родителей могут родиться такие разные дети. Скромная и абсолютно бесцветная Эдна казалась полной противоположностью своей сестры. После смерти родителей она взяла на себя все рутинные дела, вела бухгалтерию, переписку и договаривалась с заказчиками. И это было в высшей степени благородно, так как когда-то Эдна сама блеснула в несколько неожиданном для женщины батальном жанре. Её картины из серии «Атака лёгкой кавалерии» имели успех и репродуцировались в учебниках истории в качестве иллюстраций к одному из самых трагических эпизодов Крымской войны, когда был уничтожен цвет британской армии. Умирающие и раненые солдаты, растерзанные взрывами кони были написаны с душераздирающим натурализмом. Шерил с Дорис терялись в догадках, откуда у невыразительной Эдны взялась такая экспрессия, и пришли к выводу, что, вероятно, у неё была какая-то несчастная любовь, и в выписывание агонии, ран и прочих бедствий войны Эдна вложила всю свою ненависть к покинувшему её мужчине и заодно ко всем представителям сильного пола.