День закрытых дверей (сборник) - Крауч Блейк (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
В центре Стейтсвилла Лютер выезжает на шоссе 64 и мчится на восток через предгорье Северной Каролины и сонные городки Моквилл, Лексингтон, Эшборо и Сайлер-Сити.
Небо растягивается в бесконечную слепящую голубизну. Возле Питтсборо шоссе 64 пересекает огромное озеро Джордан с пылающей по берегам листвой. Лютер уже не помнит, когда ему было так хорошо.
К полудню снова напоминает о себе голод.
В «Уоффл-хаус» городка Роки-Маунт, штат Северная Каролина, Лютер заказывает свое новое любимое блюдо: картофельные оладьи и охлажденную ванильную «Кока-колу». За окном листья сои золотят рыжевато-коричневое поле.
На середине ланча до него вдруг доходит.
Он допустил небрежность в доме Уортингтонов.
Оставил там кое-что.
Глава 16
Очнувшись, Бет подумала, что умерла и отправилась в ад, который оказался не таким, как ей представлялось. Образ преисподней сложился у нее под впечатлением от картины, выставленной недавно в Художественном музее Северной Каролины. Написанная в 1959 году маслом на мазонитовой доске преподобным Маккендри Робинсом Лонгом, картина называлась «Апокалипсическая сцена с философами и историческими фигурами».
На ней изображено некое подобие пещеры и тьма-тьмущая обреченных душ, гонимых демонами к огненному озеру. Среди философов и исторических личностей – Эйнштейн, Фрейд, Гитлер, Сталин и Маркс. Другие в ужасе цепляются за каменистый берег; на них вечерние платья, как будто их выхватили прямо с роскошного бала. С потолка в кипящее озеро падают обнаженные мужчины и женщины, а в недостижимой дали два сияющих ангела парят вокруг белого креста – постоянное и мучительное напоминание о любви, отвергнутой проклятыми. «Мой ад хуже, – подумала Бет, – потому что он – настоящий».
В этой пустой тьме у нее ужасно болела голова, а еще она плохо помнила последние события. Перед глазами мелькали лица Дженны и Джона Дэвида, а когда она представляла их троих на пирсе, что-то ломалось внутри. Что-то такое, чего уже нельзя собрать.
Бет резко села, ударилась лбом о пенопласт и упала на чью-то безвольную руку.
– Кто тут? – вскрикнула она.
Ей никто не ответил.
Бет нащупала в темноте руку и сжала ее.
– Вы меня слышите? – прошептала она. Если это труп, меня вырвет.
Невнятный женский голос пробормотал что-то… вздох… руку отдернули.
– Меня зовут Бет. А кто вы?
– Карен, – прохрипел голос. Звук был такой, словно женщина говорила сквозь зубы.
– Это ад? – прошептала Бет.
– Это багажник машины какого-то психопата.
И все, что она забыла, вернулось в бурном, вихрящемся потоке сознания.
– Где мои дети?
– Ваши дети?
– Что он сделал с ними?
– Я не знаю.
Роняя слезы, Бет постаралась засунуть страх в свой зоб, в ту загрубевшую нишу, которую обнаружила после смерти мужа.
Он забрал только меня. Этот зверь не тронул моих детей. Пожалуйста, Господи, не допусти, чтобы это случилось.
Лежа на боку, лицом к лицу в кромешной тьме, женщины держались за руки. Они даже чувствовали дыхание друг друга – теплое успокаивающее касание воздуха.
Машина снова тронулась с места, и теперь сила инерции бросала их в темноте то туда, то сюда при малейшем изменении направления или скорости. Внизу, под ними, с шорохом, скрипом и визгом проносилось дорожное полотно, и пленницы придвигались ближе и ближе. Карен гладила Бет по волосам и вытирала ее мокрые щеки. Она уже жалела, что не соврала и не сказала, что ее дети целы и невредимы и им ничто не угрожает.
Через несколько часов машина остановилась, двигатель умолк, дверца со стороны водителя открылась и закрылась.
Карен напряглась, прислушалась.
Шаги удалялись.
Держа Бет за руку, она сосредоточилась на едва слышных звуках за пределами их мрачной тюрьмы: где-то хлопали дверцы, урчали моторы, плакали дети, скрипели колеса тележек.
– Мы на парковке, – прошептала Карен.
Неподалеку хлопнули сразу три дверцы.
– Шэннон, хватит прихорашиваться, ты отлично выглядишь, – произнес мужской голос.
– Не хочет разочаровать Криса, – насмешливо вставил другой.
– Да пошел ты. И ты тоже.
– Помогите! – крикнула Бет и, вырвавшись из объятий Карен, прижалась губами к пенопласту. – Помогите! ПОЖАЛУЙСТА!
– Молчи! – прошипела Карен. – Он убьет нас, если…
– ПОЖАЛУЙСТА! ПОЖАЛУЙСТА! У МЕНЯ ДЕТИ!
Карен обхватила Бет, зажала ладонью рот и оттащила на грязный коврик.
– Все хорошо, милая. Все хорошо. – Бет билась и вырывалась из ее рук. – Все уладится. Но нельзя…
Снаружи опять донеслись голоса:
– Перестань, Шэннон, нет ничего в этом багажнике. Тебе просто показалось. Идем.
– Я слышала звуки. Как будто собака лаяла. Каким же надо быть психопатом, чтобы запирать собаку в багажнике!
– Да ладно. Идем, Крис ждет.
Бет ткнула Карен под ребра, вырвалась и снова закричала. Она кричала и кричала, пока могла, пока не сорвала голос.
А потом, когда сил уже не осталось, в багажнике снова установилась тишина, и Бет слышала только собственное надсадное дыхание и гулкое биение сердца.
Глава 17
Лютер берет тележку из длинной, изгибающейся, как гусеница, вереницы и катит мимо пожилого, в голубом жилете, гритера местного «Уолмарта».
– Ты как, сынок, сегодня?
– Офигительно. – Лютер и впрямь в отличном настроении: «Уолмарт» – его любимый универсам.
Первым делам он направляется в отдел СЛАДОСТИ/ЗАКУСКИ, где бросает в тележку десять пакетиков конфет «Лемонхедс». Потом вскрывает один пакетик и бросает в рот сразу три желтых шарика. В среднем на один день ему требуется два-три пакетика. Конфеты он ест так: высасывает кислый желтый слой и выплевывает белую сердцевину.
Вот откуда гнилые зубы.
Вообще-то пришел он только за конфетами, но потом в голову приходит, что было бы забавно записать на камеру то, что он сделает с Карен. И Лютер сворачивает в отдел ЭЛЕКТРОНИКА. Десятка два выстроившихся у задней стены телевизоров разного размера показывают один и тот же мультик. Невыносимый шум со всех сторон: из громкоговорителей с потолка льется спокойная элеваторная музыка; ближайшая стереосистема выплевывает рэп; какая-то видеоигра разражается пулеметной пальбой и криками жертв.
Лютер останавливается и внимательно смотрит на мальчика, который держит в руках пульт и не сводит глаз с экрана, на котором кровавые сцены сменяются сценами насилия. В игру мальчик ушел с головой, и его остекленелый взгляд отражает смесь сосредоточенности и благоговейного ужаса.
Оставив тележку в проходе между стеллажами с компакт-дисками, Лютер подходит к прилавку, опускается на колени и рассматривает цифровые камеры под стеклом.
Потом поднимается и откашливается.
Сидящий на стуле продавец держит телефонную трубку между ухом и плечом. Зовут его, если верить бейджику на голубом жилете, Дэниел. Он высок и худ, у него короткие выбеленные волосы и аккуратные черные бачки.
– Хочу посмотреть «Сони Сайбершот Р51».
Дэниел закрывает глаза и поднимает палец.
Лютер ждет, мысленно начав отсчет.
Дойдя до шестидесяти, он снова говорит:
– Хочу посмотреть «Сони Сайбершот Р51».
– Меган, можешь подождать секундочку? – Теперь трубка прижата к груди. – Сэр, вы не могли придержать коней на минутку?
– Я уже придерживал коней на минутку. А сейчас хочу посмотреть камеру.
Кровь унижения бросается Лютеру в лицо. Дэниел снова подносит телефон к уху, соскальзывает со стула и поворачивается к покупателю спиной.
– Меган, я тебе перезвоню. Извини. Да, думаю, Джек ведет себя неблагоразумно, но… – Дэниел смеется. – Да, да.
Разговор продолжается.
Лютер снова считает до шестидесяти. Закончив счет, возвращается к тележке, выводит ее из отдела ЭЛЕКТРОНИКА и, не заплатив, катит через переполненную автостоянку к своей серой «Импале». Бросает пакетики с конфетами на заднее сиденье и садится за руль. Из блокнота на пассажирском сиденье вырывает чистый лист, на котором пишет: НЕ РАБОТАЕТ. НЕ ВХОДИТЬ! Из «бардачка» достает скотч, в карман сует пригоршню конфет и возвращается в «Уолмарт».
