Хроника смертельного лета - Терехова Юлия Константиновна (серия книг txt) 📗

– Мы, извините, сами ничего не понимаем, – ответил Глинский. – Мы только показали вашей супруге вот это… – он протянул ему сложенные вещи. Рыков мельком взглянул на них, и ничего не отразилось на его лице. Он только крепче обнял жену и бережно повел ее из кухни.

– Подождите, – окликнул его Зубов. – Мы еще ничего не выяснили.

– Убирайтесь вон, – злобно проговорил Рыков-старший. – Я не позволю вам глумиться над моей семьей.

Зубов чувствовал, как безнадежно утекает время. Самолет на Питер улетал через четыре часа. Если они сейчас не выяснят, куда делся Рыков-младший, то, может статься, Екатерину Астахову уже не спасти.

– Послушайте, – он схватил Рыкова за рукав, – вы, по-моему, не совсем отдаете себе отчет в том, что происходит. Я расследую тягчайшие преступления, и, возможно, эти вещи – ключ ко всему. В конечном итоге, сейчас главное – не допустить еще одного убийства. И я не уйду, пока ваша жена не объяснит нам…

– Оставь меня, Лева, – отстранилась вдруг Марина, – он прав. Пора положить этому конец. Я больше не стану прятать голову в песок, делая вид, что ничего не происходит. Я поговорю с ними… Я больше не могу… Я знаю, чьи это вещи.

– Марина, я не знаю, о чем речь, – поморщился Лев Рыков, – но настоятельно рекомендую не говорить ничего. Подумай о том, в каком ты состоянии.

Она подняла голову и посмотрела на мужа с нежностью. Потом она погладила его по голове, как маленького мальчика, высвободилась из его объятий и, вернувшись к столу, без сил опустилась на диванчик.

– Налей мне выпить, – попросила она Рыкова, но он с сомнением покачал головой.

– Тебе надо лечь, а господам милиционерам – прийти в другой раз.

– Мы не уйдем, – твердо сказал Зубов, – мы не можем уйти.

– Мой муж ничего не знает, – они еле слышали ее. – Только я. Только я виновата во всем.

– Марина… чего я не знаю?

– Я думала, это случайный проступок, – прошептала она, – я надеялась, такое больше никогда не повторится.

– Да что не повторится? – закричал Рыков. – О чем ты говоришь?

Она подняла на него усталый взгляд.

– О том, что наш мальчик давно и тяжко болен, – выдавила она, и голос ее был исполнен невыразимой печали. – О, бедный мой мальчик!..

Июнь 1991 года, США, Пенсильвания

…Итак, все решили за них – двух подростков никто и не спрашивал. А могли бы спросить. Оба они смертельно ненавидели этот невозможно скучный поселок, затерянный в лесах Пенсильвании. От одного воспоминания о его утках и оленях сводило скулы. И тем не менее, уже несколько лет подряд их матери снимали два коттеджа по соседству, чтобы увезти детей из душного, влажного Вашингтона, где воздух с середины июня становился таким плотным и жарким, что казалось, вдыхаешь только-только снятый с огня кисель. Престижное озеро Тахо им не по карману, да и не по рангу – ведь там собирались сливки общества. Местечко Поконо Лейк в глухой пенсильванской тиши – это все, что им доступно.

Положительно, это идеальное место отдыха для домохозяек – но не для двух подростков, обреченных на общество друг друга, коего им хватало и в Вашингтоне. Поселок представлял собой разбросанные вокруг мелкого озера добротные коттеджи. Строго говоря, единственными развлечениями были семейные походы на все то же озеро, неизменные вечерние чаепития, иногда – теннис. Изредка матери выбирались в лес, но это было удовольствие не для слабонервных, так как лес представлял собой дремучую, непроходимую чащу, выстеленную сухим валежником. Возвращались они всегда затемно, обозленные на лес, друг на друга, исцарапанные и вымотанные – но каждый раз нагруженные неимоверным количеством ягод: черники и малины.

Итак, они отправились в это богом забытое местечко рано утром, на трех машинах. Мужья сопровождали их только в качестве грубой рабочей силы – им предстояло вернуться в Вашингтон утром следующего дня. Дорога неблизкая – около четырех часов, машины, битком набитые вещами, шли тяжело, но настроение родителей, в отличие от их сыновей, было приподнятым. Жены радовались, что вырвались из столичного пекла и каждодневной рутины, а мужья предвкушали скорую, хотя и временную свободу. Два месяца – это потрясающе.

– Я договорился с нашей landlady [70], она обещала прислать девочку для помощи по дому, – сообщил Рыков, не отрывая взгляда от хайвэя. – Это будет стоить какую-то ерунду.

– Какую ерунду? – тревожно спросила Марина. – У нас нет лишних денег. А готовить я и сама могу.

– Ну, от помощи по уборке ты не откажешься, верно? – усмехнулся Рыков, отлично зная, что жене делается тошно от одного вида швабры, а к пылесосу она относится, как к личному врагу.

– Ладно, – кивнула она – Кстати, Лере такая помощь тоже не помешает.

Олег, сидевший на заднем сидении, зевнул. Вот проклятие, они еще до места не доехали, а он уже дохнет от скуки.

Точно так же зевал в родительской машине и Андрей Орлов. Но он был избавлен от нудных разговоров предков – мать вела третью машину. Отец же думал о чем-то своем, обращаясь к уткнувшемуся в книжку сыну лишь для того, чтобы поинтересоваться, не нужно ли тому в туалет. Андрей же, погрузившись в ужастик Стивена Кинга, даже не подозревал, что это лето станет самым потрясающим за его пятнадцатилетнюю жизнь.

…Жизнь в Поконо Лейк течет размеренно и неторопливо. Целыми днями Марина предоставлена сама себе. Быстро покончив с делами, она наслаждается покоем окружающего их хвойного леса, кормит оленей, которые подходят совсем близко к коттеджам. Эти благородные животные осторожны, но настойчивы, считая долгом обитателей поселка накормить их чем-нибудь вкусненьким. Голодная смерть им явно не угрожает. Олени – особенно оленихи с детенышами – упитаны и нахальны.

Валерия почти каждый день приходит к ней поболтать и выпить стаканчик калифорнийского шабли. Мальчишки редко сидят дома, и стоит большого труда отловить их и заставить поесть.

Домовладелица сдержала слово и прислала прислугу – высокую длинноволосую девицу по имени Кэти. Хотя – слово «прислуга» ей совсем не подходит. Студентка факультета славистики престижного университета, она умна, и неплохо, хотя и с чудовищным акцентом, говорит по-русски, пользуясь малейшей возможностью. Валерия невзлюбила ее с первого взгляда. И женская ревность, и материнское чутье подсказывают ей, что девчонка опасна. Она не без удовольствия перемывает ей косточки с Мариной. Та более терпима: в конце концов, Кэти не самый худший вариант, даже если Олег и увлечется ею, по здравому размышлению решает она. Когда-нибудь ее мальчик должен стать мужчиной, так почему бы и не с этой аккуратной девушкой? От нее всегда так трогательно пахнет детским мылом…

Но Олег с удовольствием болтает с Кэти, пока та работает, и Марина никак не может определить, есть между ними что-нибудь или нет. И все же она который раз убеждается в том, что Валерия женщина непрактичная. Их коттеджи слишком велики, чтобы самим обслуживать такую площадь, да еще эти лужайки! Хозяйка развела на них невесть что – деревянные фигурки гномов, лошадки, какие-то карликовые ветряные мельницы, декоративные колодцы – все это требует тщательного ухода. Уму непостижимо, как эта девица знает, что со всем этим следует делать. Видимо, для подобного надо быть чистокровной американкой. Ей удается не только вылизать и вычистить оба дома до сверкающего состояния, но и вовремя высадить цветочки, подстричь травку, поправить покосившегося гномика и покрасить облупившийся колодец. Ровно в восемь она садится в облезлый форд и уезжает, получив порцию распоряжений на следующий день. С полудня до четырех она работает у Орловых, а с четырех до восьми – у Рыковых. Причем на зависть обеим хозяйкам все делает со скоростью, близкой к скорости света. Уборка, стирка и многое другое… Так проходит месяца полтора…

…Марина выгружает из машины многочисленные пакеты с продуктами. Супермаркет далеко – полчаса езды, и поэтому приходится закупать все сразу на неделю – бензин дорогой, не наездишься. Одна из сумок вырывается из рук, и по траве рассыпаются яблоки, апельсины и груши. Чертыхнувшись, она пытается собрать фрукты обратно в пакет, но несколько штук закатились под машину. Она с сожалением смотрит на свои белые брюки – если самой встать на колени, брюки отправятся на помойку.