Лицо в тени - Малышева Анна Витальевна (читать книги TXT) 📗
Мать продолжала ругать отсутствующего зятя. Она заочно высказала к нему множество претензий. Вспомнила, что он всегда был неразговорчив, малообщителен, в компании от него никакого проку. Сущий бирюк – и чего только Маринка вышла за него замуж!
– Помнишь, какой у нее был парень до замужества? – жалобно спросила она младшую дочь. – Разве Ваське с ним сравниться?
Та пожала плечами – Алина не помнила.
– Ну как же! – расстроилась еще пуще мать. – Такой симпатичный парень, брюнет, занимался спортом… Каким же, я забыла? Волейболом, что ли?
– А чем, кроме спорта?
– Где-то учился. – Мать пыталась вспомнить, но явно не могла. Даже имя давнего Марининого поклонника вылетело у нее из головы.
– Я совершенно его не помню, – призналась Алина. – Да и какой прок вспоминать, если она за него не вышла.
– А могла бы!
– У них что – было серьезно?
– Конечно!
– Как же его звали?
Этого мать тоже вспомнить не могла. Алина пожала плечами:
– Значит, несерьезно. Иначе бы ты помнила. Странно, однако, что у нее кто-то был. Мы ведь жили вместе, в одной комнате! Почему я-то ничего об этом не знала? Она бы мне сказала!
– Много ты с ней говорила! – вспылила мать. Посыпались новые упреки – на этот раз, в адрес Алины. Ей высказали примерно те же претензии – необщительность, замкнутость… Алина удивилась:
– Ну перестань, мы с Маринкой всегда друг с другом разговаривали! Я, может, больше о ней знала, чем ты! Это ведь я тебе рассказала, что Васька ее бьет! Только ты мне не верила! Она бы и тебе сказала, только бы ты и ей не поверила!
Мать отмахнулась:
– Брось! Как же его звали! Погоди, ведь должна быть фотография! – осенило ее. – Она как-то принесла его фотографию!
– Что – она здесь?
Алина пошла за матерью в комнату. Поздоровалась с племянниками – те смотрели какой-то детский сериал и едва ей ответили. Дети выглядели совершенно спокойными – было непохоже, что их очень волнует отсутствие их матери.
– Конечно, здесь, – мать понизила голос, начиная выдвигать ящики в серванте. – Не могла же она держать ее дома, сама сообрази!
Она мельком глянула на детей. Алина перехватила ее взгляд и кивнула. В самом деле – держать в доме фотографию незнакомого парня Марина никак не могла. Если у нее и была какая-то первая любовь, даже самая платоническая, то все оставшиеся от нее реликвии она должна была хранить тут – у родителей.
– Андрей! – вдруг победоносно выкрикнула мать.
Дети синхронно повернули головы в ее сторону. Катя убрала с глаз неровную светлую челку и спросила:
– Бабуля, что?
– Ничего, – нервно откликнулась та.
Илья ни о чем не спрашивал. Он снова уставился в телевизор. А мать уже извлекала из ящика мятый желтый конверт, судя по всему, провалявшийся там долгие годы. Края были обтрепаны, ветхая бумага рассыпалась при каждом прикосновении. Женщины ушли на кухню и высыпали содержимое конверта на стол.
– Его звали Андрей, – повторила мать, разбирая старые снимки и сложенные бумаги. – Вот, сейчас… Да, вот он!
Фотография была, судя по всему, сделана в конце восьмидесятых годов. Парень, изображенный на ней, был одет в модные тогда мешковатые брюки мышиного цвета с накладками на бедрах и неумело заклепанную куртку – явно китайского пошива. Но несмотря на этот одновременно претенциозный и нелепый наряд, он был красив. Даже придирчивая Алина не смогла бы найти в нем никаких изъянов. Все, как на журнальной картинке, – широкие плечи, узкие бедра, прямой взгляд прозрачных глаз, густые темные волосы. И хорошая улыбка – то, чего ей всегда не хватало, когда она видела мужа старшей сестры.
– Ах, вот он какой, – протянула она. – Симпатичный.
– Симпатичный? Это на фото. А в жизни просто красавец, – ностальгически откликнулась мать.
– Я его никогда не видела. А ты-то откуда его знаешь?
– Он приходил к нам два раза. Тебя просто не было дома. Это было летом, а ты все время сидела в библиотеке. Готовилась к экзаменам.
Алина кивнула. Тем летом она и в самом деле редко бывала дома, и не потому, что где-то гуляла. Читательский билет, бутерброд с вареной колбасой и стакан жидкого чая, который можно было купить в библиотечном буфете – так она проводила все свои дни. И поступила в институт, в конце концов.
– Так ведь Маринка вышла замуж осенью, – припомнила она. – Той осенью, да, мама?
– Ну да. Она вроде поссорилась с Андреем, или уж я не знаю, что у них там вышло.
– Странно. – Она снова вгляделась в снимок. – Милейший парень – чего еще желать?! Он был москвич?
– Да, конечно, – даже с какой-то обидой откликнулась мать. – Я так хотела познакомиться с его родителями… Говорила Маринке – давай, позовем их к себе в гости, просто на чай с пирогами… Я ведь думала, что у них всерьез. А она – ни в какую.
– Почему?
– Ну… Была причина, я думаю. Потому и расстались. – Мать вздохнула. – Ничего не поделаешь. Когда я увидела Ваську, то подумала – вдруг это то, что нужно? Андрей все смеялся, шутил… Мне это нравилось, конечно, но какой бы из него получился муж? А Васька…
– Да, он серьезный, – подтвердила Алина. – Даже слишком серьезный.
– Для мужа – не слишком, – будто про себя сказала мать. Она смотрела на снимок и слегка шевелила губами – будто разговаривала с парнем на фото.
– Знаешь, – сказала она после долгой паузы. – Я никогда не могла догадаться, почему они расстались. А Маринка говорила – из-за пустяков… Жалко, если так. Была бы такая красивая пара!
Алина не ответила. Она тоже смотрела на снимок, и он вызывал у нее какие-то странные ощущения. Так вот что… У ее старшей сестры – такой простой, покорной и положительной, когда-то была первая любовь. В том самом возрасте, когда и полагается иметь эту любовь – лет в восемнадцать. А у нее ничего подобного не было. Она почувствовала себя обокраденной. Марина могла пропадать где угодно, попасть в беду, выглядеть ужасно – по вине своего мужа, чьей-то еще вине, даже своей собственной. Но у нее была первая любовь. А у нее – не было.
Алина подумала об Эдике – второй раз за последние сутки. И тут же назвала себя идиоткой. «Это не первая любовь. Никакая она не первая. И даже не потому, что он не был у меня первым. Это просто не было похоже на первую любовь. Слишком все просто, без взрывов, без истерик. Без долгих прощаний и мыслей о самоубийстве. Влюбилась я впервые, это да, но и только. Слишком поздно. Просто было слишком поздно. Надо было учиться влюбляться чуть-чуть раньше. Как Маринка».
– Так они поссорились? – спросила она, беря в руки снимок. Эта фотография продолжала ее тревожить. Парень… Она видела его где-то. Когда-то. Но где и когда?
– Нет, – ответила мать. Она продолжала рыться в коробке, вытаскивая на свет старые снимки, где была запечатлена Марина. Школьные балы, выпускные экзамены, Крым… Все, что было до брака. Все, что Марина не взяла с собой в ту, нынешнюю жизнь, предпочла оставить тут, под родительским присмотром. Чтобы муж не задавал лишних вопросов. Лишний вопрос – лишний синяк.
– Странно, – тихо ответила Алина. – Я его где-то видела.
– Ну, может, он ее провожал, и ты столкнулась, – рассеянно ответила мать.
– Нет.
– Что значит – нет?
– Нет, и все. Я знаю то, что знаю. Я его видела не тогда, когда он ее провожал.
– Да как ты можешь это точно знать?
Но она знала. Смотрела на снимок и знала это все отчетливее. Она не видела этого парня у подъезда. Ни во дворе, ни на их улице, нигде. И все же, она его уже знала. Узнавала – в этом прозрачном взгляде, обаятельной улыбке, даже в том, как топорщились его темные волосы – она узнавала его. С каждой минутой – все яснее.
– Ну, ладно. Пусть я его не видела, – она положила снимок обратно в коробку.
Мать рассердилась:
– Я только-только начала разбирать! Ты все путаешь! Кое-что нужно положить в альбом. Вот это, например.
Она показала снимок Марины – он был сделан в самый первый год ее замужества. Марина в розовом платье, с чуть отекшим, подурневшим лицом, накрашенная явно второпях – макияж ее только испортил. И новорожденный сын у нее на коленях – Илья тогда даже не умел как следует сидеть.
