Вольный стрелок - Миленина Ольга (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Кроме изредка снисходившего до нее Сережи.
— Не было бы интереса шкурного — и не заглянула бы. — Антонова протянула мне две газеты, которые каким-то чудом умудрилась отыскать. — Цени — у меня столько дел тут, голова кругом, а о тебе не забываю. Думаю — ведь объявится Ленская, а кто ей, кроме меня, газетку-то оставит, стрелку вольному?
На, полюбуйся на свой шедевр, а я схожу кое-куда — а заодно жопе своей скажу, чтоб кофе принесла…
Жопа — это не Наташкин худой зад, но Ленка, Антошина секретарша, молодая девчонка, которой вечно нет на месте, а если есть, то треплется по телефону, забывая про Наташкины указания. Она до ужаса бестолкова, Ленка, так что жопа — это даже мягкая для нее характеристика. Особенно если учесть Наташкину любовь к нецензурным выражениям.
Но для того чтобы принести кофе, Ленка годится. По крайней мере на этот раз она появилась с двумя чашками всего-то минут через десять — хотя от Наташкиной двери до редакционного бара, в котором Ленку как посланницу Антоновой обслуживают без очереди, ровно пять шагов.
— Ты смотри-ка — я думала, еще полчаса ждать придется! — Вернувшаяся Наташка, кажется, изумилась расторопности своей секретарши. — Я ж говорю — сегодня медведь в лесу сдох. Ну что, шедевр свой прочитала? Небось кончила от удовольствия?
Насчет оргазма — это, конечно, слишком. Это Наташка от зависти — потому что она фригидная. Несколько лет назад в нетрезвом виде сама мне в этом признавалась — хотя, . протрезвев, сей факт отрицала. И особенно горячо заверяла, что уж с шефом кончает всегда и много раз — в тех редких случаях, когда оказывается с ним в постели. Но заверения мне казались слишком горячими, чтобы быть правдой.
Так что насчет оргазма — это слишком. Да и материал — не шедевр, конечно. Но читабельный — это точно. Про один частный университет, открытый в свое время известным в прошлом экономистом. Экономист, рыночник и демократ, гремевший в конце восьмидесятых — начале девяностых, потом оказался не у дел, как и большинство прочих демократов горбачевских времен. Но не потерялся в жизни — выбил у города здание под частный экономический университет, в котором планировал воспитывать экономистов будущего, столь необходимых многострадальной нашей родине. Акул российского Уолл-стрита, банкиров и менеджеров.
Ну то, что университет платный и платят там за обучение очень приличные деньги, — это ерунда. А вот то, что принадлежащие государству площади сдаются в аренду коммерческим структурам, в то время как сам университет ютится на десяти процентах выбитой поборником гласности и перестройки площади, — это уже интересно. Причем сумма аренды такова, что университет в принципе можно закрывать — выгода от него минимальная.
И еще там есть фактик, что часть фирм, в том числе небольшой такой автосалончик, торгующий всего-навсего «БМВ», принадлежит самому светочу экономики. Для которого университет — в общем-то ширма. Ну, может, в какой-то степени и хобби — это я в конце приписала, чтобы его не обидеть. И название дала — «Учитель танцев», в том плане, что легко порхает по жизни человек и не дай Бог обучит студентов своим хитростям, они ж растащат все, что не растащили до них. И подзаголовок — «Маленькое хобби большого ученого». Так что в целом неплохо.
— Планировали только на этот вторник — а шеф в четверг днем вдруг дал команду материал снять, который на второй полосе стоял. В своей манере — материал давно заявлен, здоровенное интервью политическое, я его сама читала и ему давала, и тут в последний момент поступает приказ снять. Взбрендило ему там что-то, беззубо, видите ли, написано, рекламой отдает. Вот твой и поставили.
Мне спасибо скажи — я порекомендовала. А он сразу — раз Ленская, значит, ставим!
— Ну и как, понравилось ему? — спросила без интереса, не сомневаясь, что шефу понравилось. — Или…
— Или! — Ответ был настолько неожиданным, что я округлила глаза, выдавая удивление. — Мужик этот, которого ты с дерьмом смешала, — старый знакомый его, между прочим, они на заре демократии во всяких президиумах рядом сидели на съездах да конференциях, вместе планировали, как светлое будущее демократическое построить. Шеф и не знал, что там у тебя — ему ж твоя фамилия как гарантия качества. И ведь спросил меня, когда я твой материал вместо снятого предложила, — про что, мол, на сей раз? А я ему — про университет один частный, фактура, Сергей Олегович, пальчики оближете. А в пятницу в редакцию приехал, я к нему зашла сразу, а тут звонок — смотрю, Сережа мрачнеет, физиономия каменная. Сначала мягко — разберемся, выясним. А потом трубку швыряет. Ну, говорит, Ленская со всеми меня рассорит к чертовой матери! Теперь, говорит, думать надо, то ли опровержение печатать, то ли пусть в суд идут. А сегодня ни слова не сказал — может, забыл, да и тебя не было, некому напомнить…
Я только развела руками, выражая равнодушным жестом свое отношение к случившемуся. Такое и раньше бывало — хотя главный старался лично читать все крупные материалы до того, как они выйдут, но не особо огорчался, если что-то пропускал. Раз провинился мой знакомый — значит, сам виноват, я тут ни при чем.
Платон мне друг — но истина дороже.
Однако по мере того как у газеты рос тираж, а шеф перевоплощался в крутого бизнесмена, знакомых у него становилось все больше — и личных, и по бизнесу, — а сейчас их вообще гигантская толпа. Да и конкретные политические интересы у него появились — хотя газета у нас неангажированная и спонсоров нет, кормимся, так сказать, на то, что зарабатываем. Но в любом случае плюнуть и попасть в хорошего знакомого многоуважаемого Сергея Олеговича сейчас легко, как никогда. Но это не моя проблема — его.
— Ты пишешь — а мне высказывают. — Наташка покосилась неодобрительно на вытащенную мной пачку «Житана» — прекрасно зная, что я все равно закурю. — Я ж дура настоящая — сама посоветовала поставить, сама потом за это по голове получила. Да еще и вычитывала все. Ты ж на работу являешься когда заблагорассудится, дома тебя нет, на пейджер звоню, тоже не откликаешься — вот за тебя все и сделала. Да еще и ни строчки не сократила — хотя там хвосты отовсюду лезли. Пришлось даже скинуть кое-что сверстанное, чтобы гроб твой поместился, — спасибо, что на колонку новостей места хватило…
— Пожалуйста, — бросила легко, не обидевшись на «гроб». «Гробами» в газете огромные материалы называют, тяжелые в прочтении, написанные сложным, казенным языком на какую-нибудь занудную тему. А у меня все просто и весело и написано грамотно — по всему тексту приманки для читателя расставлены, вкусные куски, как мы это называем, чтобы читатель не устал. Заинтриговал его во входе в статью, кинул, так сказать, наживку — потом можно кое-какие факты изложить.
Но факты, какими бы интересными они автору ни казались, для простого читателя штука скучная — значит, через определенный промежуток текста ему еще наживка нужна. Ну и так далее — чтобы он материал проглотил на одном дыхании, без остановок. Таким образом любую тему можно интересно подать — хоть разведение кур.
Ну и оформление важно — чтобы материал в глаза бросался. Заголовок — это само собой: чем он более броский, тем лучше. Но и без оформления никуда.
Врез неплохо вывороткой давать — это когда белые буквы на черном фоне — и несколько «фонарей» по тексту повесить, то есть разбить для себя текст на смысловые куски и пометить, что каждый такой кусок должен начинаться с огромной черной буквы. Этакие главки получаются — что для читателя опять же привлекательно. Потому что ему не батон колбасы предлагают съесть — а несколько аккуратно нарезанных кусочков.
— Всегда пожалуйста, — повторила, не обижаясь на Наташку — которая и не собиралась меня обидеть, просто по-дружески так подколола. — Ты лучше расскажи, сама-то как?
— А что сама? — Наташка пожала плечами 'с таким видом, словно мой вопрос по крайней мере неуместен — словно я спрашиваю мумию о ее самочувствии.
— Вкалываю за себя и за того парня — да не одного, а за кучу целую. И парней, и девок. И за тебя в том числе — пока ты там по кабакам ходишь да трахаешься, я тут вычитываю шедевры твои, в номер их ставлю, а потом за них отдуваюсь. И за вечное отсутствие твое еще — ты гуляешь, а я тебя покрываю. Взрослая ведь баба уже, Юлька, — головой пора думать, а не другим местом…
