Логово ведьмы - Володина Наталия (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
– Нормально для тех условий, в которых она существует. Ее насилует, истязает отец. Вы купаете своего ребенка? Видели следы побоев на ее теле?
– Маришка уже сама моется. Но я знаю, что муж может ее ударить. Он взрывной человек.
– Ваш муж – не совсем человек. Это жестокая и похотливая скотина. У ребенка множество разрывов внутри. Ее насилуют, в том числе извращенными способами: твердыми предметами.
– Нет. Не верю.
– Вы лжете. Вы не разрешаете себе верить. Просто хотите избавить себя от ответственности. Уже не получится. Слушайте меня внимательно… – Ирина говорила тихо, но Галина Петровна вдруг стала слышать ее голос сверху, со всех сторон. – Сегодня же оставьте заявления в милиции и прокуратуре, требуйте, чтоб девочку положили на обследование. Не бойтесь ничего. Я вам помогаю.
ГЛАВА 6
Катя плотно запахнула фланелевый халат и робко присела на краешек странного кресла, обитого дешевым кожзаменителем черного цвета с мелкими красными цветочками. Кресло было равномерно прожжено сигаретами по всей поверхности. Как будто кто-то, выполняя специальное задание, сидел и старательно дырявил его с помощью зажженных сигарет. Все может быть. Дурдом как-никак. Во время утреннего обхода Катю дважды спрашивали, знает ли она, где находится. Она прилежно отвечала: «В психиатрической клинике» – и удостаивалась одобрительного кивка. Она явно перешла в разряд существ, чьи умственные способности оцениваются по заниженным критериям. После завтрака, к которому Катя не притронулась, медсестра Рая привела ее к этому кабинету и велела ждать, пока не вызовут к профессору Таркову. К очень знаменитому. К тому, который, как сказала Рая, может оказаться даже трезвым. Катя в тоске сжала холодные дрожащие руки. Она ничего не могла поделать с этой дрожью, мучительной тошнотой и массой других неприятных ощущений. Легкость и неутомимость ее тела, к которым она привыкла в последнее время, которые помогали ей справляться с самыми странными событиями ее жизни, – исчезли без следа. Ей было тяжело ходить, стоять и даже сидеть. Противное скользкое кресло, как живое, сбрасывало ее маленькое, сжавшееся под халатом тело. Катя задыхалась, у нее кружилась голова, все расплывалось в утративших зоркость глазах. Вдруг рядом появилась Рая, взяла за руку и повела в кабинет.
– Я пойду, Константин Николаевич? – по обыкновению проорала она. – Крикните меня, когда ее забирать надо будет.
– Спасибо, Раечка, – услышала Катя глуховатый, низкий, приятный голос. – Думаю, наша девушка найдет дорогу в палату без тебя. Да, кстати, все спросить у тебя забываю: как у тебя со слухом?
– В смысле? Вы думаете, я глухая?
– Нет, конечно. Такая молодая и здоровая. Просто говоришь очень громко. Это может быть определенная предрасположенность. Я как-нибудь тебя проверю, если хочешь.
– Еще бы, Константинчик Николаевич. Да я от счастья с ума сойду, если вы меня лечить станете. Хоть не глухая я вовсе. Ладно. Пойду я. Но вы меня позовите. Эта принцесса что-то совсем плоха.
Рая деловито протопала к выходу, хлопнула дверью, а Катя, почувствовав, что ее руки коснулась прохладная, легкая и немного дрожащая ладонь, впервые подняла голову. На нее смотрел одним небесно-голубым глазом обычный Санта-Клаус с белой бородой, розовой кожей, редкими серебристо-золотистыми кудрями и большим, уютным животом.
– Садитесь на этот диван, – приветливо сказал живописный профессор и, кряхтя, опустился рядом с ней. – Давайте начнем со знакомства, прелестное дитя. Как вас зовут?
Катя почувствовала страшное волнение, как на экзамене. Ей хотелось ответить правильно, четко, полно, чтобы этот замечательный старик сразу понял, что с ней произошло. Она сразу поверила в то, что он сможет понять.
– Меня зовут Роза, – ее подбородок дрогнул, пришлось закусить губу, чтобы не заплакать.
– Вы в этом уверены? – спокойно спросил профессор. – В документах указано другое имя.
– Да, конечно, – торопясь, заговорила Катя. – Я знаю. Вы не думайте, я все помню. Но у меня больше нет той жизни, в которой я была Катей. Мне дали… Или вернули другую жизнь. Я пыталась это понять. Роза – так звали мою бабушку. Она ко мне вернулась. Она стала мной. Я должна дожить ее жизнь. Она ведь умерла рано, была несчастлива… Ох, я запуталась. Наверное, я ничего не знаю. Временами мне кажется, что меня нет. Только больно очень.
Вовка-Кабанчик прижался горячим лбом к металлической ограде дома, куда однажды ночью нарядная дама увела его щенка. Он второй день совсем не хотел есть. Знал, что у него высокая температура. Все время вспоминал маму, которая сразу замечала, что он заболел, и озабоченно прикасалась губами к пылающему лбу, щекам. Сам не помнит, как ноги привели его к этому дому. Сам не знал, зачем пришел, чего ждет. Но он его увидел! Своего цуцика. Может быть, единственную родную душу. Вовкин пес выбежал из подъезда первым, за ним другой – ярко-рыжий и пушистый, за ними еле поспевала симпатичная немолодая женщина с очень добрым лицом. Они вышли на площадку у дома, женщина бросила собакам мяч, и началась такая веселая, такая радостная беготня, что Вовке глаз не хватало рассмотреть это счастье. Он чувствовал, что у него согревается сердце, знал, что ночью, когда не будет сил уснуть, он вспомнит эту картину. Как тепло, хорошо, весело живется его распрекрасному цуцику. Как здорово устроил его судьбу никому не нужный Вовка-Кабанчик.
Когда Дмитрий легонько коснулся ее груди, она, как всегда, порывисто и крепко обняла его за шею, вдохнула знакомый, родной запах единственного для нее мужчины на свете, раскрылась ему вся, как цветок под солнечными лучами. Знакомое чувство удивительного покоя и гармонии согрело ее кровь, когда они стали одним целым. Но уже через несколько минут Валя встревоженно и отстраненно прислушалась к своему телу. В нем не возник тот огонь, который во время каждой близости с мужем превращал ее в покорную, изнемогающую от страсти рабыню и в то же время давал ощущение невероятной свободы и счастья тела, летящего к великому наслаждению. Она почти ничего не чувствовала, кроме приятной тяжести любимого мужчины. И не испарились, как это было всегда, ее тягостные мысли, не отступили за пределы спальни ее тоска и тревога. Она просто лежала и ждала, когда Дмитрий сам дойдет до завершения, затем благодарно поцелует ее в губы, сладко потянется, зевнет и уснет, оставив ее одну в той кромешной ночи, которую она сама себе создала. Валентина испугалась, что муж заметит эти перемены и впервые в жизни сымитировала оргазм. Дима вел себя, как обычно. Но когда вернулся из душа и потянулся к выключателю настольной лампы, быстро и внимательно посмотрел на нее. Валя прочла в этом взгляде вопрос и отвернулась, закрыв глаза.
Утром Валя встала, по обыкновению, первой, долго стояла под прохладным душем, затем тщательно расчесала влажные волосы, туго стянула их резинкой и надела новый махровый халат небесно-голубого цвета. Почти такого же цвета глаза сияли на розовом после душа лице. На кухне она положила на сковородку приготовленные с вечера блинчики с мясом и творогом, заварила кофе, согрела густые деревенские сливки и радостно повернулась к вошедшему Дмитрию. Еще несколько спокойных минут они проведут вместе. Они обсуждали проблемы сына, который недавно переехал со своей девушкой в съемную квартиру, легко болтали о всяких пустяках. Валя рассказывала, что соседский котенок два раза в день орет под их дверью – есть просит. «Может, взять его, раз они его не кормят?»
– А что – возьми, – промычал Дима с наполненным ртом.
Они успели поговорить о том, что ему нужен новый костюм, что в воскресенье не мешало бы съездить на рынок, еще о чем-то… И вдруг это произошло. Дима встал из-за стола, надел пиджак и спросил:
– Слушай, мне не показалось, что Катя перестала у нас бывать, не звонит? И ты ничего о ней не рассказываешь. Вы случайно не поссорились?
Вале показалось, что ее ударили прямо в сердце. Кровь отлила от лица, кончики пальцев онемели. Она с трудом перевела дыхание и ответила ровно, мелодично:
