Ангел нового поколения - Полякова Татьяна Викторовна (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– Кто здесь? – крикнула я, но крика не получилось. Хрип, шепот. Я попыталась сбросить оцепенение, заставить себя открыть дверь и вдруг шагнула назад. Второй шаг, третий… Я уже возле кустов. Безумие, безумие… что я делаю? С громким мяуканьем из кустов выскочила кошка, я отшатнулась, а потом бросилась бежать, опомнилась, лишь оказавшись на остановке. Вот так сходят с ума. Ольга села в машину, пытаясь убежать. От кого? От самой себя, своих страхов? Я достала платок, вытерла вспотевшее лицо. Я не знаю, как преодолеть темный двор. Я боюсь темноты, а еще больше своих мыслей. Это только мои мысли. Помни, ты сама себя пугаешь. Если ты сейчас не пойдешь домой, ты уже никогда не сможешь туда вернуться. Никогда. Сжавшись в комок, готовая закричать в любую минуту, я вошла во двор. Кошка сидела у подъезда и жалобно мяукала, глядя на дверь. Это неожиданно меня успокоило. Все как обычно, теплый вечер, и я возвращаюсь одна. Я открыла дверь и сказала кошке:
– Заходи.
Она грациозно прыгнула вперед и вдруг яростно зашипела, выгнула спину и бросилась прочь от подъезда. Я растерянно отшатнулась. В подъезде не горел свет. Такое часто случалось, и я успела к этому привыкнуть. Начала подниматься по лестнице, держась за перила, с трудом нащупав их в темноте. На меня нашло странное безразличие, мне казалось, что даже страха во мне не осталось. Я сделала на ощупь еще несколько шагов и остановилась.
– Здесь есть кто-нибудь? – прошептала я. Тишина, потом тихий стук. Раз-два, раз-два. Мне надо добраться до ближайшей квартиры и позвонить. Или закричать. Прямо сейчас. Но я молчала, медленно поднимаясь по лестнице. Свет не горел во всем подъезде, но когда я достигла лестничной клетки, темнота уже не казалась абсолютной, из окна между первым и вторым этажом пробивался свет, нет, не свет, просто само окно казалось светлее. На ходу я достала ключи из сумки, долго не могла попасть в замок. Дверь со скрипом открылась, я уже хотела войти в квартиру, но вдруг повернулась и едва не лишилась чувств. На фоне окна был четко виден силуэт мужчины. Не помню, как я влетела в квартиру, включила свет и заперла дверь. В следующий момент я оказалась перед зеркалом, я видела свое бледное лицо – не лицо, маску ужаса, с перекошенным ртом, безумными глазами. Это я? Неужели это я?
Зазвонил телефон, я испуганно вздрогнула и схватила трубку.
– Ульяна, – услышала я голос Олега, – ты где была? Звоню в пятый раз.
– Я… я его видела, – пробормотала я и тут же пожалела об этом. Придется что-то объяснять, а я не смогу, не сумею.
– Кого видела? – насторожился Олег.
– Не знаю. Мужчину. Он шел за мной. Я слышала его шаги, а потом увидела его в подъезде. Он стоял у окна.
– Он что, напал на тебя? – растерялся Олег.
– Нет. Просто стоял.
– Он вошел вслед за тобой в подъезд?
– Наверное. Нет. Я думаю, он уже был там. Дверь подъезда не хлопнула. Я не слышала, как он поднимался по лестнице, но увидела его возле окна.
– Я сейчас приеду и разберусь с этим типом.
– Вряд ли он еще там. Почему-то его вижу только я. Скажи, я сумасшедшая?
– Не болтай глупостей. Кто-то тебя пугает. И ты знаешь почему. Кто-то хочет занять твое место. Мы этого шутника найдем, вот увидишь.
– Да, конечно. Спокойной ночи. – Мне хотелось побыстрее закончить разговор, потому что я не видела в нем смысла. Олег будет говорить какие-то слова, наверное, правильные, а я буду соглашаться, осознавая их бессмысленность.
– Может, мне все-таки приехать?
– Нет, – отмахнулась я и повесила трубку.
Сняла пальто, не зажигая света в комнате, разобрала постель, легла и натянула одеяло на голову. Свет в прихожей оставила включенным. Я боялась, что не смогу уснуть, но заснула, кажется, мгновенно. В ту ночь мне снился сон, который уже давно не приходил ко мне и который, как мне казалось, я успела забыть. Жаркий летний день, деревенский пруд, стайка ребятишек плещется возле берега. Вон та маленькая девочка – это я. На мне желтые трусики и резиновая шапочка. Она мне очень нравилась, я всегда надевала ее, когда шла купаться, хотя волосы все равно намокали. Я старательно собирала волосы в пучок и натягивала шапочку. Из-за этой шапочки я казалась себе очень взрослой. Может, потому, что у моей двоюродной сестры была точно такая же, а она уже большая девочка. Мальчишки катят к воде камеру, так накачанную воздухом, что она не проминается под руками. Камера падает в воду, брызги разлетаются во все стороны. Дети визжат, отворачиваясь, закрывая лица худенькими загорелыми до черноты руками. Потом залезают на камеру, толкаясь, пихаясь, сбрасывая друг друга, весело визжат. В конце концов их остается четверо – двое мальчишек и две девочки – одна с косичками, другая в зеленой шапочке. Они садятся поудобнее, свесив ноги, отчаянно колотят ими по воде, камера с детьми все дальше и дальше уплывает от берега. Мне, не той маленькой девочке, а сегодняшней, взрослой, становится горько, потому что я знаю, что будет дальше. Вот спрыгнул один мальчишка, потом второй, они наперегонки плывут к берегу. «А ты плавать не умеешь», – слышу я насмешливый голос девочки с косичками. «Это ты не умеешь». – «Я умею, а ты нет». Я встаю на четвереньки и отважно бросаюсь в воду. Девочка с косичками, не удержавшись, тоже падает в воду, камера от толчка переворачивается и задевает ее по голове, девочка исчезает под водой, но та, другая, в зеленой шапочке, этого не видит. Вытянув шею и отчаянно колотя руками по воде, она плывет к берегу, счастливо крича: «Попробуй догони». Но та, вторая, ее не слышит. Раскинув руки, она медленно опускается на дно. Сквозь зеленоватую воду я вижу ее лицо, ее раскинутые руки, открытый рот. Я хочу крикнуть: «Помогите!», кричу, но меня никто не слышит, невозможно докричаться до прошлого.
Дети, там, на берегу, ничего не замечают, мальчишки спорят, кому плыть за камерой, а девочка в зеленой шапке, довольная, гордая своей победой, бежит по тропинке, размахивая руками: «Не догонишь, не догонишь».
Я проснулась от собственного крика. Вскочила и быстро огляделась. В прихожей горит свет, за окном ночь. Это просто кошмарный сон. Ничего нет. И никогда не было. То есть этот сон снился мне и раньше, теперь я совершенно отчетливо вспомнила. И сам сон, и как я просыпалась с залитым слезами лицом, а мама, обняв меня, шептала: «Не бойся, это тебе приснилось». А сон приходил вновь и вновь. Мама повела меня к врачу. Седые волосы выбивались из-под белой шапочки, женщина казалась мне старой и очень строгой, хотя говорила со мной, ласково улыбаясь. Голос ее звучал тихо, успокаивающе. «Снов не надо бояться, деточка».
Сколько лет мне тогда было? Пять, шесть? Я вдруг очень отчетливо представила лицо утонувшей девочки. Две косы, банты вечно развязываются, и красные ленты болтаются за ее спиной. «Ты – Улька-зверулька», – кричит она, и это кажется мне невероятно обидным, слезы душат, я сжимаю кулаки, крича в ответ: «А ты, а ты…», и ничего не могу придумать. «Ленка-пенка», – наконец озаряет меня, я вытираю слезы, довольная собой. «А тебя зовут, как старенькую бабушку», – кричит она. В ее устах мое имя как оскорбление, и я опять начинаю реветь, потому что Лена звучит совершенно обыкновенно, вызывая у меня страшную зависть к обладательнице этого имени.
– Ее звали Лена, – пробормотала я, нащупав ногами тапочки. Я сидела, опершись ладонями в колени, сердце бешено стучало, я слышала звук своего дыхания, тяжелого, с хрипом, и вдруг точно ветер прошел по комнате, касаясь моих плеч, а меня сковал ужас, я отчетливо ощущала чье-то присутствие, я не могла этого объяснить, но точно знала, что рядом кто-то есть, незримый, но всевидящий. Я сцепила зубы и замерла, боясь, что закричу от ужаса. Я знала, что крик не поможет, зажмурилась, сжалась в комок.
Не помню, сколько я так сидела, небо за окном начало сереть, я смогла глубоко вздохнуть и подняться. Включила свет, убежденная, что это не поможет справиться со страхом, в темноте или при свете, он рядом. Нечто, не поддающееся определению, то, чему не было слова в привычном языке. Может быть, Азазель? Пожалуй, я даже была готова смириться с его присутствием, не это меня сейчас волновало.
