Только не дворецкий - Блейк Николас (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

— Мисс Доув, вы — первая леди, да и вообще первый человек, если уж так подумать, кто не попытался злоупотребить моей добросердечностью. Договорились. Так что насчет владенной [25]? Могу я сегодня вечером прислать за ней своего стряпчего?

— Ах, пожалуйста, не надо! — взмолилась Фиделити. — Я так боюсь стряпчих! Это дело касается только меня и вас, мистер Стрэнек. Завтра вечером, если вы вновь приедете, я лично передам вам документы. Потом ваши стряпчие могут проделать все необходимое, а вы передадите мне оставшиеся бумаги на подпись.

Мистер Стрэнек согласился. Он бы согласился на что угодно. Фиделити понимала, что просить его до поры до времени хранить молчание об условиях сделки будет излишне. Вместо этого она рассказала о Своллоусбатской гильдии юных девиц, судьба которой необычайно ее занимала. Оказалось, что их салону не хватало пианино. Мистер Стрэнек достал чековую книжку, выписал Фиделити чек на пятьдесят фунтов и сказал себе, что никогда не видел подобных глаз.

Когда он уехал, Фиделити позвонила в Лондон и спустя полчаса говорила с Эпплби, ученым, быть может самым блистательным из тех блистательных людей, которые вверили ей свою жизнь и честь.

— Эпплби, мой друг, способны вы совершить чудо и пропустить свет через пергамент — так, чтобы он стал прозрачным, как папиросная бумага? Тогда приезжайте. И захватите с собой трех наших приятелей и те несимпатичные ломы и паяльные лампы, какие бывают у взломщиков. Приезжайте завтра в полночь в строжайшей тайне.

Следующим вечером, в половине десятого, мистер Стрэнек ушел от Фиделити с владенной на дом и семь акров земли. Ему предстояло составить договор и через три дня вернуться за подписью. Фиделити мягко выразила неприязнь к чрезмерной спешке.

В полночь, когда весь Своллоусбат спал, Эпплби прибыл с тремя подручными. Он привез с собой сложную конструкцию, напоминавшую раму, и чертежную доску, а также мощную электрическую лампу. Варли, Мейнс и Гарфилд были вооружены несимпатичными атрибутами профессиональных взломщиков.

Поприветствовав гостей, Фиделити раскрыла им тайные закоулки своего сердца.

На следующий день, оставшись дома в компании старой тетушки, она вновь позвонила в Лондон. На этот раз ей был нужен Скотленд-Ярд.

— Доброе утро, мистер Рейсон. Это Фиделити Доув. Не могли бы вы мне помочь?

На другом конце провода воцарилось потрясенное молчание.

— По-моему, мисс Доув, я только и делаю, что вам помогаю, — произнес Рейсон — человек достаточно большой, чтобы не бояться шутить над самим собой.

— Но на этот раз дело серьезное! — взмолилась Фиделити. — Я у себя в Своллоусбате. Прошлой ночью взломщики проникли в дом и вскрыли мой сейф. Я ничего не стала говорить местной полиции, потому что не питаю к ней особого доверия. Полисменов всего двое, и их подготовка…

— Я приеду, мисс Доув, — сказал Рейсон.

Его голос прозвучал весьма мрачно. Фиделити вздохнула и закрыла глаза, словно молилась.

Рейсон прибыл днем. Фиделити встретила его на станции и подвезла. В тот день она была хороша, как ангел, и Рейсон поневоле обратил на это внимание. По дороге к Фермерскому дому они говорили о погоде, посевах и пчелах.

— Не желаете ли выпить чаю перед тем, как приступить? — спросила Фиделити.

— Нет, благодарю, — ответил Рейсон, и Фиделити вновь вздохнула.

Она проводила его в кабинет, показала грубо вскрытый сейф, следы ботинок на приоконнике [26] и прочие неотъемлемые признаки кражи со взломом. Рейсон несколько секунд изучал детали. Потом он кивнул и усмехнулся.

— Позвольте заметить: вы немного перестарались, мисс Доув, — произнес он спокойно. — Десять лет назад истоптанный приоконник выглядел бы убедительно, но сегодня грабители научились заметать следы.

В пустой комнате не было никого, кроме них.

— Пожалуйста, не обижайтесь, мистер Рейсон, — умоляюще произнесла Фиделити, и голос ее был нежен, как пение птиц в серебристых сумерках.

— Я не обижаюсь, — не переставая улыбаться, ответил Рейсон. — Напротив, мне лестно, что вы не стали себя особенно утруждать. Вы понимали, что я распознаю инсценировку в любом случае. Долгие ночи, что я пролежал без сна, размышляя о ваших методах, кое-чему меня научили. Вы в точности знаете, как работает управление, и строите свои планы соответственно. Вы знаете, что служебные инструкции обязывают меня относиться к произошедшему как к ограблению. Это и дает вам преимущество. Мы не можем сражаться с вами на равных, разум против разума. Полицию связывают устав и доказательное право. А ведь сколько раз я думал, что вы у меня в руках! Это помогло мне кое-что понять — в том числе и поговорку о кувшине, который повадился по воду ходить.

— И что будет, если кувшин разобьется, мистер Рейсон? — Ее идеальный голос чуть подчеркнул эти слова.

Рейсон замялся. Его ответ прозвучал немного скованно:

— Об этом я не думаю, мисс Доув. Моя работа — его разбить.

— Быть может, все-таки чаю? — вновь предложила Фиделити. — Я угощу вас медом из моих ульев.

— Сначала формальности, — произнес Рейсон, а потом устало добавил: — У меня будут неприятности, если я не пройду по всему списку. Не могли бы вы перечислить, что пропало из сейфа?

— Два золотых подсвечника, владенная на дом и окружающую землю, алтарная пелена, сотканная триста лет назад в Мехелене — весьма дорогая даже по мирским меркам, — а также экземпляр первого издания «Пути паломника» [27] и два медальона с портретом моего дедушки.

Рейсон записал предметы с сардонической усмешкой на лице. Потом он принял предложение Фиделити выпить чаю. Они вновь поговорили о погоде, природе и приплоде. В Лондон он вернулся последним поездом.

— Мы тут же сообщим вам, когда что-нибудь узнаем, — произнес он официальным тоном на прощание.

— Я уверена, что вы уже напали на след, — прошептала Фиделити, и золотой локон упал ей на щеку.

Три дня спустя мистер Стрэнек подъехал к Фермерскому дому с готовым договором в кармане. Фиделити сказалась больной. На следующий день он приехал вновь, но не застал ее дома. Позже он позвонил. Фиделити радушно его приветствовала.

— Ах, простите меня! — мелодично произнесла она. — Однако, боюсь, сегодня я не смогу вас принять, так как пригласила на обед викария и мистера Кларджеса, моего поверенного. Не могли бы вы прислать мне договор и заехать за ним завтра?.. О да, конечно, понимаю. Я попрошу гостей заверить мою подпись.

Фиделити едва успела повесить трубку, как прибыл викарий. За столом разговор, разумеется, перешел на неотвратимую гибель Своллоусбата.

— Говорят, — произнес викарий уныло, — что он не может провернуть свою махинацию, не завладев вашей землей, мисс Доув. Насколько я понял, она нужна ему для постройки… эээ… железной дороги.

— Мистер Стрэнек действительно просил меня продать дом, — сказала Фиделити. — И я, конечно, ответила ему так, как ответил бы на моем месте каждый. Мне было больно его разочаровывать. Бедняжка был просто раздавлен, но тем не менее вел себя вежливо.

— Вся эта затея — настоящая катастрофа, — сказал поверенный. — Леса! Долина! — Ему не хватало слов.

— Давайте не будем горевать, пока не грянула беда, — попросила Фиделити. — Если это вас успокоит, мои друзья, скажу без сомнения: глубоко в душе я уверена, что напасть обойдет нас стороной и это прекрасное место останется нетронутым.

Викарий и поверенный, которые знали о Фиделити лишь то, что она молода, необычайно красива и любит Своллоусбат так же сильно, как и они, казалось, несколько утешились, однако продолжали размышлять о том, зачем Стрэнеку понадобилась железная дорога.