Двойная страховка - Кейн Джеймс (онлайн книга без .txt) 📗

— А как мистер Сачетти?

— Давайте не будем говорить о мистере Сачетти.

— Мне казалось, вы друзья.

— Я не хочу говорить о нем.

— Простите~

Она встала, подошла к окну, снова села.

— Мистер Хафф, вы когда-то оказали мне одну услугу. И мне показалось, вы хорошо ко мне относитесь.

— Так оно и есть.

— И с тех пор я считаю вас своим другом. Поэтому и пришла~ Я хочу поговорить с вами~ как с другом.

— Конечно, конечно. Я рад.

— Но только как с другом, мистер Хафф. А не с агентом, занятым страховым бизнесом. И разговор должен быть строго конфиденциальным. Только между нами, мистер Хафф. Договорились?

— Конечно.

— Ох, совсем забыла, я же могу называть вас Уолтер~

— А я вас — Лола~

— Странно, но мне почему-то так легко с вами~

— Валяйте, выкладывайте, что случилось.

— Это об отце.

— Слушаю.

— Вернее, о его смерти. Я чувствую — здесь что-то не так. Что-то за этим кроется.

— Не вполне понимаю вас, Лола. Что кроется?

— Я и сама не понимаю что. Просто чувствую~

— Вы были в суде?

— Да.

— Там один или два человека, а потом еще несколько говорили с нами и высказали предположение, что ваш отец~ возможно, покончил с собой. Вы это имеете в виду?

— Нет, Уолтер, не это.

— Тогда что же?

— Не знаю. Не могу заставить себя сказать. Слишком страшно. Но эти мысли~ они приходят мне в голову не в первый раз. Я измучилась от подозрений, от того, что мне кажется, за этим стоит нечто большее~ чем думают все.

— Я вас не понимаю~

— Моя мать~ Когда она умерла~ С ней было то же самое~

Я ждал. Она судорожно сглотнула, помолчала. Мне показалось, она вообще раздумала говорить, но потом вдруг решилась и продолжила:

— Уолтер, у моей мамы были больные легкие. Специально для нее купили маленький коттедж в Лейк Арроухеде. И вот однажды в середине зимы мама поехала туда со своей близкой подругой на уик-энд. Как раз в разгар спортивного зимнего сезона, когда там полно людей, и вдруг она прислала отцу телеграмму, что хочет задержаться на всю неделю вместе с той женщиной. Ну, он ничего такого не подумал, послал ей телеграфом немного денег и написал — пусть живет там сколько хочет, если это полезно для здоровья. В среду на той же неделе мама заболела воспалением легких. В пятницу ей стало совсем плохо. Ее подруга пешком прошла по заваленному снегом лесу двенадцать миль, чтобы вызвать врача, — наш домик находился далеко от гостиниц и мотелей, на другой стороне озера, его надо обходить. Она пришла в гостиницу в таком состоянии, что ее пришлось положить в больницу. Врач тут же отправился к маме, но когда пришел, увидел, что она умирает. Она прожила каких-то полчаса~

— Так~

— И знаете, кто была ее лучшая подруга?

Я знал. Я сразу это понял, и по спине у меня побежали мурашки.

— Нет.

— Филлис~

— Ну и?~

— Скажите, что могли делать две женщины в заброшенном домике в такой холод, в самый разгар зимы? Почему они не остановились в гостинице, как остальные приезжие? Почему моя мама не позвонила, а прислала телеграмму?

— Вы хотите сказать, не она ее посылала?

— Не знаю, я ничего не знаю. Только уж очень странно все выглядит. Зачем понадобилось Филлис проделывать такой длинный путь? Неужели она не могла зайти куда-нибудь и позвонить? Почему она не взяла лыжи и не попробовала пересечь озеро напрямик, ведь это заняло бы полчаса? Она прекрасно бегает на лыжах. Зачем понадобилось идти три часа пешком? Почему она не торопилась привести врача?

— Погодите минутку, Лола. Что ваша мать сказала врачу, когда он~

— Ничего. Она была в горячке, без сознания. И потом, через пять минут врач начал давать ей кислород и~

— Так, погодите, Лола. Как бы там ни было, врач есть врач, и если у нее действительно было воспаление легких~

— Да, конечно, врач есть врач, но вы не знаете Филлис. А я вам могу кое-что рассказать. Во-первых, она медсестра. Считалась одной из лучших медсестер Лос-Анджелеса. Именно так она познакомилась с мамой, когда маме стало совсем плохо и ее поместили в больницу. Она медсестра и специализировалась как раз на легочных заболеваниях. Ей не хуже, чем любому врачу, известно, когда наступает кризис, все по минутам. И еще она знала, как вызвать воспаление легких.

— Что вы хотите сказать?

— Думаете, Филлис не могла выставить мою мать на всю ночь на холод и продержать там, пока она не замерзнет до смерти? Вы думаете, Филлис на это не способна? Вы думаете, она и вправду такая вот милая, нежная, добрая овечка, какой кажется? Отец тоже так думал~ Он считал, как это мужественно и благородно с ее стороны проделать весь долгий путь, чтобы спасти жизнь подруги~ Года не прошло, и он на ней женился. Но я думаю иначе. Потому, что~ знаю ее. Я начала подозревать ее сразу же~ как только услыхала о смерти мамы. И теперь тоже~

— Ну и что, вы считаете, я должен делать?

— Пока ничего. Просто выслушать меня.

— Но все, что вы говорите~ Эти обвинения, причем нешуточные~ Вы намекаете на возможность~ Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?

— Да, именно это я и хочу сказать. Именно это.

— Но, насколько мне известно, ее не было с вашим отцом, когда случилось несчастье.

— Ее и с мамой не было тогда. И все равно — ее рук дело.

— Мне надо хорошенько подумать. Дайте мне время.

— Конечно.

— Вы сегодня немного взволнованны~

— Я еще не все вам сказала.

— Что же еще?

— Не могу. Не в силах~ говорить об этом. Не хочется верить, что такое возможно. Ладно~ Не обращайте внимания. Простите меня, Уолтер, что ворвалась к вам со своими разговорами. Но я так несчастна~

— Кому-нибудь, кроме меня, вы говорили?

— Нет, никому.

— Не сейчас, а тогда о вашей матери?

— Нет, никому. Ни слова.

— Я бы на вашем месте тоже не сказал. Особенно~ мачехе.

— Я даже дома теперь не живу.

— Вот как?

— Сняла маленькую квартирку. В Голливуде. У меня есть деньги. Небольшая, правда, сумма. Наследство от мамы. Не могу больше жить с Филлис. Не в силах~

— О-о~

— Можно, я еще как-нибудь зайду?

— Да, да, конечно. Я дам вам знать, когда удобней прийти. Оставьте телефон.

Наверное, полдня я размышлял, стоит ли говорить об этом Кейесу. Я понимал, что должен сказать, что это в моих же интересах и позволит хоть как-то себя обезопасить. В суде такие показания не стоят ни гроша. Они и слушать ее не станут, потому что одновременно человека можно судить только за одно преступление, а не за то, что он совершил, вернее, мог совершить чуть ли не три года назад. Однако, если Кейес вдруг обнаружит, что я узнал о прошлом от Лолы и молчал, это чревато серьезными неприятностями. Но я не мог заставить себя сказать ему. И не мог придумать никакого существенного оправдания, кроме разве того, что дал девушке слово молчать.

Около четырех Кейес зашел ко мне и притворил за собой дверь.

— Знаешь, Хафф, а он объявился!

— Кто?

— Убийца Недлингера.

— Что?!

— Он ей постоянно звонит. По пять раз на неделе.

— Кто он?

— Не важно. Но это тот, кого мы ищем. Теперь увидишь, как я возьму его в оборот.

Вечером я вернулся в контору под предлогом сверхурочной работы. Дождавшись восьми, когда Джой Пит завершает обход нашего этажа, я вошел в комнату Кейеса. Попробовал выдвинуть ящик письменного стола. Он был заперт. Попробовал шкаф с выдвижными металлическими ящиками, где хранилась его картотека, — тоже заперто. Попробовал подобрать ключи из тех, что были в моем распоряжении. Они не подошли. Я уже готов был сдаться, как вдруг заметил диктофон. Я знал, он иногда пользовался этой штуковиной. Снял чехол. Диск был на месте. Записан примерно на три четверти. Спустился, проверил — Джой Пит торчал внизу. Снова поднялся к Кейесу, надел наушники и включил диктофон. Сперва шла разная чепуха — письма клиентам, инструкции следователя по делу о поджоге, предупреждение клерку об увольнении. А потом вдруг это: