Эфирное время - Дашкова Полина Викторовна (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
– Я не...
– Да-да, я понял, вы не убивали, – кивнул Илья Никитич, – вы давали Бутейко деньги в долг?
– Да. Три тысячи долларов.
– Когда это было?
– В июле.
– Вы брали у него долговую расписку?
– Нет, конечно.
– А сроки возврата оговаривали?
– Нет.
– Значит, вы полностью доверяли Бутейко?
– Не знаю. На этот вопрос я сейчас не могу ответить. Простите, у вас случайно нет сигареты?
– Случайно есть. Пожалуйста.
Илья Никитич не курил, но держал в своем столе на всякий случай пачку «Ротманс» и дешевую одноразовую зажигалку.
– Не можете ответить... – задумчиво повторил он, давая Сане прикурить, – что, очередной провал в памяти?
– Если вы считаете, будто я здесь комедию ломаю, то ошибаетесь. Я не симулирую, не строю из себя психа. – Саня жадно затянулся и заговорил очень быстро, затараторил, словно текст был выучен заранее:
– Артём Бутейко был мне должен три тысячи долларов. После кризиса у меня возникли серьезные проблемы. Но из этого не следует, что я убил Артема. Разве покойники возвращают долги? Мне нужны были деньги, а не огромный тюремный срок, не высшая мера. И потом, я бы сразу убежал.
– Вы были слишком пьяны.
– Если бы я собирался убивать, разве стал бы пить перед этим?
– Логично, – кивнул Илья Никитич, – но и выпить для храбрости в такой ситуации тоже логично. Из-за неприятностей после кризиса, из-за сложностей с деньгами вы много и сильно нервничали. Накопилась злоба, она требовала выхода. А тут – должник, который не возвращает деньги. Люди в своих поступках далеко не всегда следуют логике и здравому смыслу. Гораздо чаще ими руководят слепые эмоции, особенно в тех случаях, когда происходит убийство. Вы ведь дважды угрожали Бутейко.
– Угрожал? Ерунда какая... Нет, я напоминал ему о долге, но это нельзя назвать угрозами.
– Расскажите, пожалуйста, подробно, какой разговор состоялся между вами, когда вы в первый раз потребовали вернуть долг.
– Я просто позвонил, спросил, как дела. Я ждал, что он сам вспомнит о деньгах, но он не вспомнил. Я спросил прямо: когда собираешься возвращать? Он ответил, что пока не может точно сказать. Сейчас у него все настолько плохо, что на хлеб не хватает. В общем, он стал жаловаться на жизнь, как все в таких случаях.
– У вас большой опыт общения с должниками? – улыбнулся Илья Никитич.
– Нет... а почему вы так решили? – растерянно моргнул Саня.
– Вы сказали, как все в таких случаях. – Ну, я имел в виду... я говорю не о своем опыте, просто известно, как люди тянут резину и жалуются на жизнь, когда заходит о деньгах... – Саня почувствовал что краснеет, стал запинаться и вообще замолчал.
– Ну, хорошо. А потом, через два дня, и пришли к нему домой и опять говорили о деньгах. Мать Бутейко уверяет, что слышала угрозы.
– Ничего она не могла слышать. Да, я просил его вернуть хотя бы часть. Артем пробил свою программу на телевидении. То есть у него появилась возможность хорошо заработать. Между прочим, это еще раз подтверждает, что убивать его мне было невыгодно. Я просил, а не угрожал.
– Вы пришли к нему специально ради этого разговора, или был какой-то другой повод?
Внезапно Саня замолчал. Илья Никитич с удивлением заметил, как резко изменилось его лицо. Он побледнел, глаза тревожно забегали. Казалось, он мучительно пытается решить для себя что-то важное. Илья Никитич дал ему время подумать, не торопил.
– Да. Повод был, – наконец медленно выдавил Саня сквозь зубы, – я зашел, чтобы посоветоваться с его отцом.
– Очень интересно, – радостно кивнул Илья Никитич, – пожалуйста, конкретней.
– Я не могу... А в общем, теперь уже не важно. Я принес показать отцу Артема одну вещь, чтобы он оценил ее. У моей жены есть старинное кольцо. Большой изумруд, бриллианты. Оно ей досталось от прабабушки. Я просто хотел узнать, сколько оно может стоить. Ну, на всякий случай. Мало ли что? Мы сейчас очень нуждаемся в деньгах. Я ничего не сказал Наташе, она бы ни за что не разрешила продавать кольцо. Она много раз повторяла, что ее прабабушка даже в гражданскую войну, в голод, берегла эту вещь.
– Разве Вячеслав Иванович Бутейко имеет отношение к ювелирному делу? – искренне удивился следователь.
– Имел когда-то. Но об этом в их семье не принято говорить.
«Почему?» – чуть было не спросил Илья Никитич, но сдержался. Он всегда старался не спешить с вопросами, которые вызывали у него особенный интерес.
– Ну и как Вячеслав Иванович оценил кольцо? Оно действительно оказалось дорогим?
– Нет, – тяжело вздохнул Саня, – он сказал, что в изумруде трещина и еще какие-то повреждения, а бриллианты очень мелкие, показатели чистоты низкие. В общем, больше трех сотен долларов за эту вещь получить нельзя. Я Наташе ничего не стал говорить. Принес кольцо, потихоньку положил назад, в шкатулку. Вы тоже не говорите ей, хорошо? Ей будет очень обидно, если она узнает, что я оценивал кольцо и что оно на самом деле так дешево стоит. Это ведь единственная ее фамильная драгоценность.
– Ну, специально не буду сообщать. А там уж – как получится, – улыбнулся Илья Никитич. – Вы давно знакомы с Бутейко?
– Учились в одном классе.
– Дружили?
– Нет, – Саня повысил голос, ответил слишком поспешно и даже шлепнул ладонью по столу для убедительности.
– Значит, в школе вы не дружили. А в последнее время какие между вами были отношения?
– Да никаких не было отношений! Просто приятели. Бывшие одноклассники.
– Кто из ваших общих знакомых мог знать о долге?
– Многие.
– Что значит – многие? Вы давали деньги при свидетелях?
– Нет. Артем забежал ко мне домой на пятнадцать минут, мы выпили по чашке кофе, я дал ему деньги.
– Ваша жена была дома в это время?
– Не помню... А, ну конечно, Наташи не могло быть дома. Весь июль она прожила с сыном на даче у моих родителей.
– Стало быть, никто не видел, как вы давали Бутейко деньги и какую именно сумму?
– Никто.
– Почему, в таком случае, вы утверждаете, что о долге знали многие?
– Да потому, что Артем в последнее время жил в долг. Он брал у всех, кто мог дать, и суммы были примерно одинаковые – от двух до четырех тысяч. Об этом все знали, кроме его родителей,
Илья Никитич задумался на секунду, чуть прикрыл глаза и беззвучно отбил! пальцами дробь.
«Все, кроме родителей... однако о долге стало известно со слов матери убитого. Она сразу назвала Анисимова убийцей и вспомнила про деньги. Позже, придя в себя после короткого обморока, назвала сумму – три тысячи. Собственно, о долге известно только с ее слов. Про угрозы тоже».
– Александр Яковлевич, а какие вообще у Бутейко были отношения с родителями?
– Ну, как вам сказать? Сложные.
– Можно конкретней?
– Понимаете, родители Артема люди старомодные, все из себя добропорядочные, правильные и наивные до ужаса. Таким ничего нельзя объяснить. Если бы они узнали хотя бы приблизительные суммы его трат и его долгов, у обоих бы волосы дыбом встали.
Неожиданно для себя Саня хрипло засмеялся и не мог остановиться. Он вдруг вспомнил, что отец Артема совершенно лысый. Следователь спокойно и терпеливо когда закончится приступ дурацкого нервного смеха. Но Саню уже просто трясло, из глаз брызнули слезы. Хохот перешел в плач. Следователь участливо предложил воды. Зубы стукнули о стекло. Вода попала в дыхательное горло.
– Я не убивал Артема, честное слово, – забормотал он, захлебываясь слезами и кашлем, – я понимаю, доказать невозможно, все против меня, улики, свидетели, но я не убивал. Конечно, вы мне не верите. Но я точно знаю, Артем не говорил родителям про свои долги. Его мама не могла знать. И никаких угроз она не могла слышать. Просто у нее шок, понятно, единственный сын.
Кашель отпустил. Илья Никитич молча протянул ему бумажный носовой платок. Саня вытер глаза, шумно высморкался и немного успокоился, стал говорить медленно, монотонно, и следователю опять показалось, что он произносит заранее подготовленный текст.
