Город Бесконечной Ночи (ЛП) - Престон Дуглас (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
— Это отдел местных новостей? Я хотел бы поговорить с мистером Гарриманом, пожалуйста.
— Подождите! Хватит. Положите трубку.
Пендергаст прервал вызов.
— Итак, мистер Ингмар, как вы думаете, мы можем рассчитывать на то, что вы уделите нам всего несколько минут — или, может быть, несколько часов? Начнем с сотрудников, которые устанавливали систему Кантуччи. Мне было так приятно услышать, что вы проводите проверки на уровне ЦРУ. Пожалуйста, предоставьте досье проверок всех этих сотрудников. О, и нам понадобится досье и на вас лично.
— Черт побери, так просто вам это с рук не сойдет. Попомните мои слова!
На это ему ответил Д'Агоста. Его мрачное настроение резко улучшилось.
— Ждем, не дождемся, Ингмар. Как вы там нам сказали? «Вперед и с песней»? Спасибо, мы именно так и поступим. Так что найдите эти досье — и найдите их немедленно.
14
Карри довез Пендергаста до «Дакоты» — агент ФБР выдал своим напарникам из полиции какое-то странное, расплывчатое объяснение тому факту, что он не сможет сопровождать их до Пирмонта, чтобы поговорить с отцом убитого мальчика. Высадив Пендергаста, д’Агоста и Карри продолжили свой путь по шоссе Вест-Сайд через Мост Джорджа Вашингтона и далее по Палисейдс-Паркуэй. Городок Пирмонт, штат Нью-Йорк, располагался у шоссе 9W на западной стороне реки Гудзон, недалеко от границы Нью-Джерси.
Карри был самым молчаливым из всех сержантов, с которыми д’Агосте приходилось работать, и сейчас он был искренне за это благодарен. Пока Карри вел машину, д’Агоста просматривал досье, копии которых они получили от «Шарп и Гунд».
Систему для Кантуччи устанавливали двое техников. Один все еще работал в компании и казался довольно примерным работником. Второй уволился четыре месяца назад. Точнее, его уволили. Парня звали Лешер, и его личное дело, с момента как он устроился на работу в эту компанию пять лет назад, было кристально чистым. Но в прошлом году ситуация изменилась и его поведение резко ухудшилось. Досье пестрило предупреждениями и выговорами за опоздания, нарушениями политики политкорректности и записями двух непристойных комментариев, которые он отпустил в адрес женщин-коллег — после чего они обе подали на него жалобы. Досье заканчивалось докладом, в котором описывалась вспышка ярости Лешера. Подробностей не приводилось, но его «яростная напыщенная речь», как здесь было сказано, привела к его немедленному увольнению.
Откинувшись на сидении, пока Карри притормозил из-за небольшой пробки, д’Агоста почувствовал, как настроение его существенно улучшается. Этот парень — Лешер — вполне тянул на роль главного подозреваемого в деле об убийстве Кантуччи. Он производил впечатление недовольного придурка, который точит зуб на компанию, которая его уволила. Возможно, Лешер сам убил Кантуччи. Или помогал тому, кто убил его, предоставив доступ к охранной системе. В любом случае, это была чертовски хорошая зацепка, и д’Агоста собирался лично проследить за тем, чтобы допрос этого парня состоялся как можно скорее.
Сейчас он был, как никогда уверен, что эти два убийства между собой никак не связаны, и их следует рассматривать как отдельные случаи. Доказательством этого служило то, что в двух этих делах были выявлены совершенно разные зацепки, и расследование велось по совершенно разным направлениям. Отец мертвого мальчика Джори Боуг — которого они как раз собирались навестить — явно был человеком, заинтересованным в убийстве Озмиан. Для него это могло быть двойной победой — фактически убийством двух зайцев одним выстрелом. Если и это не принесло ему облегчения, то уже ничто не принесет.
Д’Агоста повернулся к Карри.
— Позволь я просвещу тебя насчет этого парня в Пирмонте, Боуга. Погибший ребенок был его единственным сыном. Грейс Озмиан, смерть которой мы расследуем, сбила мальчика и скрылась с места преступления. После смерти мальчика семья распалась. Мать стала алкоголичкой и, в конечном счете, покончила жизнь самоубийством. Отец некоторое время провел в психиатрической лечебнице и лишился своего бизнеса в Беверли-Хиллз, связанного с ландшафтным дизайном. Полгода назад он перебрался на восток. Сейчас работает в баре.
— Почему он решил переехать на восток? — спросил Карри. — У него здесь какие-то родственники?
— Нет, насколько мне известно.
Карри кивнул. Он был крупным круглолицым парнем с красноватыми полными губами. Впечатления чересчур умного человека сержант не производил, заумных речей не выдавал, но д’Агоста находил его смышленым, чертовски смышленым сотрудником. Он просто не открывал рот, когда ему нечего было сказать.
Они миновали Палисейдс-Паркуэй и направились на север по 9W. Было четыре часа дня, и час-пик еще не набрал свою полную силу. Через несколько минут они въехали в пригород Пирмонта. Это оказалось весьма живописное, даже очаровательное местечко, расположенное на реке. Пристань на берегу с гигантским пирсом, насколько знал д’Агоста, и дала городку его название. Над Гудзоном на возвышениях холмов ютились милые деревянные домики, из которых открывался отличный вид на мост Таппан-Зи. Д’Агоста вытащил свой мобильный телефон и открыл карты Google.
— Бар называется «Источник». Будет прямо по курсу, на Пирмонт-Авеню, — сориентировал он Карри, и через несколько мгновений они добрались до привлекательной забегаловки. Когда они вышли из машины и направились в бар, на них налетел порыв мягкого ветра с Гудзона. В четверть пятого заведение еще пустовало, за стойкой находился лишь одинокий бармен. Он был большим парнем, телосложением напоминавшим грузчика, на груди его висел фартук, а мускулистые руки были покрыты татуировками.
Д’Агоста подошел к барной стойке, достал свой значок и положил его перед барменом.
— Лейтенант д’Агоста, полиция Нью-Йорка, отдел убийств. Это сержант Карри. Мы ищем Джори Боуга.
Большой парень уставился на них своими холодными голубыми глазами.
— Он стоит прямо перед вами.
Хотя д’Агоста и удивился, он этого не показал. Ему удалось раздобыть в интернете несколько размытых фотографий Боуга, но человек на них выглядел совсем непохожим на этого качка. Было трудно прочесть что-либо по выражению лица этого парня: оно было совершенно непроницаемым.
— Что ж, в таком случае, можно задать вам несколько вопросов, мистер Боуг?
— О чем?
— Мы расследуем убийство Грейс Озмиан.
Боуг положил полотенце, скрестил руки на груди и наклонился к стойке.
— Валяйте.
— Я хочу, чтобы вы знали, что в настоящий момент вы не являетесь подозреваемым, и вольны сами решать отвечать на вопросы или нет. У вас есть полное право требовать присутствия адвоката при этой беседе. Вы понимаете?
Боуг кивнул.
— Можете вспомнить, где вы были в среду 14 декабря?
Мужчина сунул руку под барную стойку, вытащил календарь и взглянул на него.
— Я работал здесь, в баре с трех до полуночи. Каждое утро я хожу в спортзал с восьми до десяти. Между этими промежутками времени я был дома, — он отложил календарь. — Что еще?
— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
— В спортзале и в баре — да. Дома — нет.
Судмедэксперт установил время смерти около десяти часов вечера 14 декабря. Плюс-минус 4 часа. Добраться отсюда до города, убить кого-то, дать жертве время истечь кровью, переместить тело в гараж в Куинс и, возможно, вернуться сутки спустя, чтобы осечь голову… д’Агосте придется просчитать все это на бумаге…
— Вы удовлетворены? — спросил Боуг, и в его голосе прозвучали воинственные нотки. Д’Агоста внимательно к нему присмотрелся. Он чувствовал, что Боуг закипает от гнева. На одной из его перекрещенных на груди рук бугрились мышцы, словно он готовился нанести удар.
— Мистер Боуг, почему вы перебрались на восток? У вас семья или друзья здесь, в Пирмонте?
Боуг наклонился над стойкой и остановился в нескольких дюймах от лица д’Агосты.
