Смертельная белизна - Гэлбрейт Роберт (серия книг txt) 📗

Джимми с беспощадной точностью воспроизвел неконтролируемое, судорожное движение руки от носа к груди. Флик захохотала.

– Да, заметил, – без улыбки сказал Страйк. – Значит, вы не знаете, где он?

– В последний раз виделись вчера утром. На кой он вам сдался?

– Как я уже говорил, мне показалось, он не в том состоянии, чтобы разгуливать в одиночку.

– Как вы заботитесь об интересах общества! – сказал Джимми. – Богатый и знаменитый детектив печется о нашем Билле.

Страйк промолчал.

– У вас ведь за плечами армия? – не унималась Флик. – Воевали?

– Да, – ответил Страйк, глядя на нее сверху вниз. – Это имеет отношение к делу?

– Что, спросить нельзя? – Она слегка раскраснелась от праведного гнева. – Вас же не всегда настолько заботили людские страдания, правда?

Страйк, знакомый с людьми ее взглядов, ничего не ответил. Скажи он ей, что завербовался в армию, дабы закалывать штыком детишек, она бы, скорее всего, поверила.

Джимми, которого, судя по всему, мало интересовало мнение Флик о военных, сказал:

– С Билли ничего не случится. Он время от времени сваливается на нас как снег на голову, а потом уходит. Это в его духе.

– Где он ночует, если не у тебя?

– У дружков, – пожал плечами Джимми. – По именам не знаю. – А затем, противореча себе: – К вечеру я ему позвоню – убедиться, что с ним ничего не случилось.

– Ладно, – сказал Страйк, допивая свою пинту и передавая пустой стакан покрытому татуировками уборщику, который собирал грязную посуду.

Страйк в последний раз затянулся сигаретой, бросил окурок на потрескавшийся бетон – в ту сторону, где оставалась компания, растер его своей протезированной ногой, а затем вынул бумажник.

– Сделай одолжение, – он достал и передал Джимми свою визитку, – позвони, когда объявится Билли, договорились? Хочу убедиться, что он жив-здоров.

Флик иронически хмыкнула, а Джимми, казалось, растерялся от неожиданности.

– Да, хорошо, договорились.

– Вы не подскажете, на каком автобусе быстрее всего доехать до Денмарк-стрит? – спросил их Страйк.

Он даже помыслить не мог о следующем пешем походе до метро. Автобусы проезжали мимо паба с завидной частотой. Джимми, который, видимо, хорошо знал этот район, направил Страйка к нужной остановке.

– Благодарю. – Возвращая бумажник в карман пиджака, Страйк добавил как бы между делом: – Билли упомянул, что ты, Джимми, тоже стоял рядом, когда душили ребенка.

Флик выдала себя, дернув головой в сторону Джимми. Тот был подготовлен лучше. У него раздулись ноздри, но во всем остальном он старательно изображал спокойствие.

– Да, он нарисовал в своей придурочной башке целую сцену, – сказал Джимми. – Иногда ему мерещится, что наша мать-покойница тоже стояла рядом. Скоро и папу римского туда приплетет.

– Грустно, – сказал Страйк. – Надеюсь, вы сможете его найти.

На прощание он поднял руку и ушел, а они остались стоять во дворике. Голодный, несмотря на съеденные чипсы, Страйк кое-как доковылял до автобусной остановки, превозмогая сильную пульсирующую боль в культе.

Автобуса пришлось ждать пятнадцать минут. Двое подвыпивших парней через несколько мест впереди от Страйка завели нескончаемый нудный спор о достоинствах нового приобретения клуба «Вест-Хэм» – Юсси Яаскеляйнена, чье имя и фамилию, правда, ни один так и не сумел выговорить целиком. Страйк невидящим взглядом смотрел в замызганное окно, нога болела, отчаянно хотелось лечь, но расслабиться он не мог.

Хотя признаваться в этом было досадно, поездка на Шарлемонт-роуд ни на йоту не развеяла его сомнений по поводу рассказа Билли. А воспоминание о внезапном испуганном взгляде Флик в сторону Джимми и особенно о вырвавшемся у нее «Его Чизл подослал!» занозой бередило душевный покой сыщика.

7

На выходных Робин предпочла бы отдохнуть от переезда, распаковки вещей и расстановки мебели, но Мэтью не терпелось устроить новоселье, на которое он пригласил массу народу с работы. Его тщеславию льстила яркая, романтическая история улицы, где в ту далекую пору, когда Дептфорд был центром судостроения, селились исключительно корабельные мастера и капитаны дальнего плаванья. Хотя для Мэтью здешний почтовый индекс был еще не самым желанным в Лондоне, но небольшая вымощенная булыжником улочка со множеством элегантных старинных домов знаменовала, как он и хотел, шаг наверх, даже притом что в этот аккуратный кирпичный куб с подъемными окнами и фигурками ангелов над входом они вселились только на правах съемщиков.

Мэтью был против возврата к аренде жилья, но Робин настояла, сказав, что не выдержит еще год на Гастингс-роуд, а все их попытки приобрести жилье – сейчас непомерно дорогое – в собственность ни к чему не привели. Материнского наследства и нового оклада Мэтью еле-еле хватило на аренду этого симпатичного домика с гостиной внизу и тремя комнатами наверху, зато сумма, вырученная за продажу квартиры на Гастингс-роуд, осталась в банке нетронутой.

Домовладелец – издатель, уезжавший в Нью-Йорк для работы в головном офисе, – был в восторге от новых жильцов. Этот гей сорока с небольшим лет восхищался правильными чертами Мэтью и в знак особого расположения сам вручил ему ключи в день переезда.

– Полностью разделяю мнение Джейн Остен насчет идеального съемщика, – говорил он Мэтью, стоя на булыжной мостовой. – «Женат. Бездетен. Чего же лучше?» [6] А чтобы дом содержался в порядке, нужна хозяйка. Или вы орудуете пылесосом сообща?

– Конечно, – заулыбался Мэтью.

Робин, которая, обойдя мужчин сзади, втаскивала через порог коробку с цветочными горшками, едва удержалась, чтобы не съязвить.

С недавних пор она подозревала, что Мэтью стремится создать у друзей и знакомых впечатление, будто он вовсе не съемщик, а владелец этого дома. Замечая за Мэтью неприглядные или неоднозначные поступки и делишки, Робин мысленного выговаривала себе за растущую мнительность и корила себя за дурные мысли о муже. Именно в таком приливе самобичевания она и согласилась на вечеринку, закупила спиртное и пластиковые стаканы, наготовила закусок и оборудовала кухню к приходу гостей. Мэтью переставил мебель по своему вкусу и несколько вечеров кряду составлял музыкальное меню, которое сейчас на полной громкости проверял по своему айподу на док-станции. Робин бежала наверх переодеваться под оглушительные первые аккорды песни «Cutt Off» [7] группы Kasabian.

С утра Робин накрутила волосы на поролоновые бигуди, решив сделать прическу, как в день венчания. Поскольку гости могли нагрянуть с минуты на минуту, она снимала бигуди одной рукой, а другой открывала шкаф. У нее было приготовлено новое платье, облегающее, серое, но она побоялась, что такой цвет будет ее бледнить. Поколебавшись, она достала изумрудно-зеленое платье от Роберто Кавалли, в котором никогда еще не появлялась на людях. Это был самый дорогой – и самый красивый – предмет ее гардероба, «прощальный» подарок от Страйка, оставшийся с той поры, когда она пришла на место временной секретарши, а затем помогла задержать первого убийцу в истории агентства. При виде подарка, который она в волнении сразу же показала жениху, Мэтью сделал такое лицо, что Робин и думать забыла про эту обновку.

Сейчас, когда она приложила к себе это платье, мысли ее почему-то обратились к девушке Страйка, Лорелее. Та всегда одевалась в яркие цвета драгоценных камней и обожала стиль пин-ап сороковых годов. Рослая, примерно как Робин, брюнетка с блестящими волосами, она делала стрижку, закрывающую один глаз, на манер Вероники Лейк. Робин знала, что Лорелее тридцать три года и что она совладелица магазина винтажной одежды и сценического костюма на Чок-Фарм-роуд. Эти сведения когда-то обронил Страйк, а Робин проверила их онлайн, взяв на заметку название улицы. Шикарный магазин оказался вполне преуспевающим.