Похищение века - Серова Марина Сергеевна (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
В окружении первых и «других» официальных лиц губернии «дорогой гость» оказался самым высоким (а ведь, скажем, нашего мэра тоже не назовешь коротышкой!). Насколько позволяло судить его длинное стильное пальто нараспашку, в плечах дон Мигель был достаточно широк, а книзу сужался — и, кажется, как раз в таких пропорциях, чтобы соответствовать международным стандартам. Опять-таки выгодно отличаясь от выездной бригады встречающих — гладких и лоснящихся, как сардельки, плотно упакованных в одинаковые серые драповые «мундиры» и шляпы. Лишь один министр культуры, несмотря на промозглый апрельский ветер, тоже стоял с обнаженной головой — наверное, из солидарности, как второй поборник «великой и непреходящей ценности человечества» Впрочем, голова Мартинеса в шапке густых, падающих на лоб волос масти «перец с солью» была гораздо привлекательнее лысой министерской. Жгучие брюнеты-южане вообще седеют рано, но часто это им даже идет.
В общем, если газеты и преувеличили насчет «прекрасной формы» приезжей знаменитости, то совсем немного. Хотя, строго говоря, сорок три — еще не возраст для мужика.
Вот он, не переставая улыбаться, пожимает протянутые ему руки, раскланивается направо и налево, что-то говорит, принимает букеты (их и правда очень много) и передает их какому-то бесцветному субъекту, который маячит у него за спиной. Вот ему преподносят хлеб-соль… восхищение не наигранное: черные брови — вверх, черные глаза — нараспашку… Ну конечно: расцеловать девочек обязательно, а то они обидятся! И с хлебом-солью обходится, как с русскими красавицами, со знанием дела, уважительно.
Нет, что ни говори, а манеры у него приятные, хотя, конечно, до мозга костей актерские.
Но пока никакого налета «звездности» мной не замечено. И это, как говаривал герой отечественного мультика, «радывает». Черт возьми, хочу на «Аиду»!
Ну наконец-то дали слово человеку.
— Господин Мартинес, что вы чувствуете, ступив на тарасовскую землю после стольких лет разлуки? — голос корреспондентки за кадром.
— Счастье! — именно это чувство читалось в его глазах, которые снова сверкали на экране — очень живые и располагающие. — Больше добавить нечего. Только сейчас понял, как я соскучился по Тарасову! Весь мир объездил, а здесь — впервые, с тех самых пор… Будто домой вернулся. Правда! И можете, если хотите, называть меня Михаилом Викторовичем. С этим именем я прожил большую часть своей жизни и люблю его не меньше, чем свое испанское имя.
Не знаю, может, на сцене он и великий тенор, а в жизни говорит самым настоящим баритоном — и действительно без малейшего акцента. Должна признать, звучит этот баритон тоже неплохо.
— А кем вы себя сейчас больше ощущаете — испанцем или русским?
— Сейчас, конечно, больше — русским. Правда, очень похожим на испанца! — Дон Мигель, или Михаил Викторович, мелодично рассмеялся.
Как ни странно, пока он не сделал еще ничего такого, что было бы мне неприятно. Не хочу сказать, что это что-то значит, но… Все же я очень хочу в театр! И угораздило же меня провозиться с тем дельцем до самого фестиваля и не подсуетиться вовремя насчет билетов! Если б только я раньше видела «портрет лица» этого оперного героя-любовника… Но как назло, крупных планов до сих пор наблюдать не приходилось.
Да и теперь он исчез с моих глаз непростительно (для телевизионщиков) быстро. Его сменила студийная дикторша, сообщившая, что прямо из аэропорта Мигель Мартинес отправился в театр, чтобы быть вместе с участниками десятого Собиновского фестиваля и записать интервью, «которое мы планируем показать в нашей программе чуть позже».
Я рассеянно прослушала выпуск до конца и, уменьшив громкость, стала ждать нового телевизионного свидания с дорогим гостем Тарасова.
Делать все равно было больше нечего. Судьба уже дала понять, что отдых мне пока не светит, но еще не намекнула, какая тому будет причина Ждать пришлось всего час двадцать. Стрелки близились к девяти, когда та же дикторша радостно возвестила, что они начинают репортаж из академического театра оперы и балета, где продолжается Международный фестиваль оперного искусства имени Л.В. Собинова и куда сегодня прямо с самолета направился прибывший в город знаменитый испанский тенор Мигель Мартинес.
— Ну уж дудки! — опять прокомментировала я, на этот раз даже вслух. — Так я и поверила, чтобы такой красавчик предстал перед публикой «прямо с самолета»! Наверняка заскочил в гостиницу — освежиться и надеть роскошный фрак…
Улыбчивый белозубый образ Михаила Викторовича, снова возникший на экране, полностью подтвердил мою версию. Если в выпуске новостей он показался мне просто приятным, то сейчас — ослепительным. Словно с обложки журнала — после самолетов, особенно наших, так не выглядят. Правда, вместо фрака на нем были черная «тройка», белоснежная сорочка и черная же «бабочка», но определение «роскошный» к этому классическому театральному наряду подходило без вопросов.
Его водили по театру (в свите я опять узнала нескольких чиновников из разряда «других официальных лиц» и нескольких маститых солистов нашей оперы), что-то показывали, рассказывали, с кем-то знакомили. Мигель то жал руки, то целовал — в зависимости от пола собеседника, удивлялся и восхищался, демонстрируя богатые возможности мимики и жеста. Потом в каком-то уютном уголке наша худосочная телевизионная дива — неизменная ведущая всех театральных передач — задала ему несколько вопросов. На мой взгляд — таких же плоских и шаблонных, как она сама, но я готова признать, что в тележурналистике смыслю не больше, чем в опере. Впрочем, живости, обаяния и остроумия ее «визави» вполне хватило на обоих, так что интервью получилось вполне приличное.
Наконец, когда на заключительных словах дикторши пошли сцены из «Пиковой дамы», я поняла, что больше «кина не будет», и нажала кнопку пульта.
Я задумалась. Почему-то главная новость сегодняшнего дня пробудила во мне — вопреки недавнему нытью об отдыхе — жажду деятельности.
Только вот я пока не могла понять — какой именно. Определенным было только то, что это как-то связано с Мигелем Мартинесом.
