Девушка из моих грез - Уэстлейк Дональд Эдвин (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Когда мы покатили по Западной улице, я представился:
– Рональд. Рональд Грейди.
– Делия, – с улыбкой сказала девушка. – Делия Райт. Здравствуйте. – И девушка, протянув руку, легко коснулась пальчиками моего правого запястья.
После этого сон опять стал полностью подобен яви: мы болтали о всякой всячине – о школе, о том, как странно, что прежде мы никогда не виделись. Когда мы добрались до Верхней улицы, девушка указала на свой дом, и я остановил машину у тротуара.
– Не заглянете на чашечку кофе? – предложила Делия. – Хочу представить вас маме.
– Ой, сейчас не могу, честное слово, – я грустно улыбнулся. – Но если вы свободны вечером, приглашаю вас на обед и в кино.
Наши взгляды встретились, и мне показалось, что это мгновение сделалось бесконечным. Но тут сон оборвался. Наутро я проснулся, чувствуя приятное тепло в правом запястье, к которому накануне прикоснулась Делия. Я позавтракал плотнее обычного и немного напугал мать (я все еще жил с мамой и старшей сестрой, ибо не видел смысла тратиться на собственную обитель), потому что громко распевал, пока одевался. А потом в безоблачном настроении отправился на работу.
Но спустя несколько часов мистер Миллер испортил мне его. Не буду спорить, я действительно вернулся с обеденного перерыва с небольшим опозданием. Работники автосалона обещали натянуть на сиденья новые чехлы за пятнадцать минут, но провозились больше получаса. И все же я задержался впервые за пять лет, поэтому издевка и насмешки мистера Миллера показались мне чрезмерными. Распинался он почти час, а потом еще две недели при каждом удобном случае напоминал мне об этом досадном происшествии. Тем не менее, обида и злость на мистера Миллера были, вопреки ожиданиям, не очень остры, потому что ощущение тепла в правом запястье не давало мне забыть о Делии. Я думал о ее красоте, о том, как уверенно и непринужденно вел себя с ней, и это помогло мне без особого ущерба пережить бурю, поднятую мистером Миллером.
Вечером я почти не смотрел на экран во время одиннадцатичасовых известий и досидел до конца лишь потому, что изменения в заведенном порядке были чреваты неуместными расспросами. Едва ведущий пожелал мне доброй ночи, я отправился прямиком в спальню, где меня ждала кровать. И Делия. Я даже не надеялся, что мой сон продолжится и на третью ночь, но это произошло. Он не только продолжился, но оказался в высшей степени приятным. Ровно в семь вечера я был на Верхней улице, и Делия открыла мне парадную дверь. И вновь – полное ощущение реальности. Все как в жизни, за исключением моего белого выходного костюма. Наяву у меня такого не было.
В сегодняшнем сне мы с Делией отправились в «Астольди», дорогой итальянский ресторан, где я по-настоящему бывал лишь однажды, на торжественном обеде по случаю выхода мистера Рандмунсона на пенсию. Но я держался так, словно забегал сюда перекусить по меньшей мере два раза на неделе. Сон оборвался в тот миг, когда мы с Делией выходили из ресторана, чтобы отправиться в кинотеатр.
Следующие несколько дней я прожил в какой-то бархатистой дымке. Бесконечные придирки мистера Миллера больше не волновали меня. Я приобрел белый парадный пиджак, хотя в дневное время он был мне ни к чему. А потом, после сна, в котором я щеголял при галстуке, темно-синем «аскоте», я обзавелся аж тремя такими галстуками и повесил их в свой платяной шкаф.
Сон тем временем продолжался из ночи в ночь. Все эпизоды, во время которых Делии не было со мной, исчезли из него, зато наши свидания присутствовали полностью, в хронологической последовательности и во всех подробностях. Разумеется, иногда реалистичность сновидения немного нарушалась. Например, та непринужденность, с которой я держался в присутствии Делии. Или то обстоятельство, что каждую ночь моя машина делалась все новее, а вскоре и забирать вправо перестала.
За первым свиданием с Делией последовали второе и третье. Мы ходили на танцы и на пляж, катались по озеру на моторке ее двоюродного брата, ездили в горы на принадлежавшем Делии «порше» с откидным верхом. Я уже успел поцеловать ее, и губки Делии оказались неимоверно сладкими.
Я наблюдал ее при всевозможных обстоятельствах и самом разнообразном освещении. То она, на миг зависнув на фоне бледно-голубого неба, прыгала с трамплина в зеленый бассейн, то танцевала в белом бальном платье с низким вырезом и длинным шлейфом, то в шортах и салатовой безрукавке сидела на корточках в саду, орудуя лопаткой и смеясь, а щека и нос ее были вымазаны землей.
Да, сон мой был куда лучше яви. Гораздо, гораздо лучше. Во сне я не спешил, не суетился и ничего не боялся. Мы с Делией были влюблены друг в друга и, хотя пока не ложились в одну постель, но любовниками уже стали. Я был спокоен, уверен в себе, нетороплив, я не чувствовал никакой настоятельной необходимости соблазнить мою Делию сейчас же, немедленно. Я знал, что время придет, а в мгновения нежности видел по глазам Делии, что она тоже это знает и ничего не боится.
Мы познавали друг друга без спешки. Целовались, и я крепко обнимал Делию за тонкую талию, касался ее груди, а однажды лунной ночью на пустынном пляже гладил ее красивые бедра.
Как же я любил мою Делию! И как нуждался в ней. Каким прекрасным противоядием стала она для меня теперь, когда моя жизнь наяву делалась все горше и горше.
Разумеется, в этом был повинен мистер Миллер. Делия успокаивала меня и услаждала мою ночную жизнь, зато мистер Миллер гадил мне днем. Вскоре наш магазин было не узнать. Почти все старые работники уволились, повсюду расплодился молодняк и воцарились новые порядки. Полагаю, меня не выгнали лишь потому, что я был безответной и долготерпеливой жертвой, смиренной мишенью насмешек мистера Миллера с его гнусавым голосом, кривыми ухмылочками и желчными взглядами. Он так рвался в президенты, так жаждал прибрать к рукам "Уиллис и де-Кальб", что был готов на совершенно немыслимые мерзости.
Едва ли я был полностью неуязвим, но, во всяком случае, психические атаки мистера Миллера не очень беспокоили меня. Радостные и безмятежные сны помогали мне пережить почти все его нападки, кроме самых яростных. А еще произошло вот что. Я вдруг обнаружил, что мне стало легче общаться с людьми наяву. Покупателницы и свеженанятые молодые продавщицы начали давать мне понять, что я им не совсем безразличен. Разумеется, я хранил верность моей Делии, но было приятно сознавать, что светская жизнь наяву при желании вполне доступна мне. Хотя я не мог представить себе женщину, которая подарила бы мне больше счастья, чем Делия.
А потом все начало меняться. Настолько медленно, что я даже не знаю, как долго происходили эти изменения, прежде чем мне удалось уловить их. Меня насторожили глаза моей Делии. Теплые и бездонные, они вдруг сделались плоскими, холодными, стеклянными. От былой искренности и чарующей прелести не осталось и следа. А иногда Делия задумчиво хмурилась, и лицо ее становилось сосредоточенно-серьезным.
– В чем дело? – спрашивал я ее. – Скажи. Если я сумею чем-то помочь…
– Ничего, – упрямо твердила она. – Ничего страшного, дорогой, честное слово…
И чмокала меня в щеку.
Дела мои во сне шли все хуже и хуже, зато наяву, в магазине, стали мало-помалу налаживаться. Всех кандидатов на увольнение рассчитали, новые работники освоились на своих местах и приспособились к установившимся порядкам. Мистер Миллер, похоже, чувствовал себя как рыба в воде. Он все реже выказывал неуверенность в себе и, как следствие, все реже срывал на мне зло. Иногда он по несколько дней кряду избегал меня, словно стыдясь своей резкости.
Меня это вполне устраивало. И не имело особого значения, ибо мое бодрствование было не более чем неизбежным приложением, нагрузкой ко сну, который и составлял для меня смысл существования. И во сне этом мне жилось не очень хорошо. Совсем не хорошо.
Еще хуже, чем прежде. Делия начала пропускать свидания или увиливать от них под тем или иным благовидным предлогом. Все чаще она делалась задумчивой и рассеянной, все чаще старалась скрыть раздражение. Теперь и во сне я подолгу бывал один, чего ни разу не случалось в первые несколько ночей. Я мерил шагами комнату и ждал обещанного телефонного звонка. Ждал напрасно.
