Комната старинных ключей - Михалкова Елена Ивановна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
– Слышу по вашему голосу. Что здесь удивительного? По тому, как человек разговаривает, можно легко восстановить его облик. Разве вы этого не умеете?
Нет, Полина этого не умела. Для нее голоса в телефонной трубке жили отдельно от своих обладателей.
– Но счет в уме! – воскликнула она. – И собаки! Откуда собаки?
Хотя Полина выразилась путано, собеседник ее понял.
– У вас тембр и скорость речи, как у типичного сангвиника. Сангвиники в силу особенностей характера предпочитают собак, а не кошек. А про счет в уме совсем пустяк. Так мне ждать вас на собеседование?
Девушка помолчала. Трубы за окном ожесточенно дымили. Город, как огромный корабль, словно пытался отплыть от причала – и не мог.
– Да, – сказала она наконец. – Я приеду.
– Тогда записывайте адрес.
До коттеджного поселка пришлось добираться на электричке. Вагон был забит и, казалось, все разбухал и разбухал от вливающихся в него пассажиров. Полину прижало к чьей-то широкой спине в драповом пальто, распластало, будто морскую звезду. На остановках течение сначала относило ее от черного драпового берега, но затем снова прибивало к нему.
Так она и ехала, боком ощущая связку острых ключей в чьем-то кармане по соседству, вдыхая запах прокуренных курток, пота, дешевой туалетной воды… Из чьей-то сумки возмутительно остро пахнуло копченой курицей. Полина сглотнула слюну. Бывают же такие безжалостные люди, которые возят горячих копченых кур в общественном транспорте. Золотистых, с корочкой, с хрустящими крылышками, с нежным бело-розовым мясом…
Чтобы отвлечься от мыслей о еде, она попыталась представить человека, с которым разговаривала по телефону. Кто он, этот невероятно проницательный обладатель сочного баритона? Маленький толстый человечек с дорожками залысин? Высокий седовласый красавец?
Полина фантазировала, подгоняя под услышанный голос разные образы. Наконец остановилась на одном и сама удивилась. Получалось, что ее потенциальный работодатель выглядит так: плотный, загорелый дочерна, с маленькой головой и крепко прижатыми к телу руками, согнутыми в локтях.
Что за нелепость?
Воображаемый телефонный собеседник открыл рот, но вместо слов из его горла вырвалось кудахтанье. Полина изумленно моргнула, и видение исчезло.
Ах, вот оно что! Курица!
«Совершенно невозможно думать в такой обстановке, – рассердилась девушка. – Отвлекают своими курами, не дают сосредоточиться».
Под ложечкой заныло. Желудок, с утра задобренный тарелкой овсянки, напомнил, что у него по расписанию время обеда. Вдобавок прижатый рядом старичок (его-то ключи и мешали Полине) вдруг пробормотал, блаженно прикрыв глазки:
– … И пивка бы к ней свеженького! С квашеной капусткой!
Этого Полина выдержать уже не могла. Она настойчиво стала пробиваться к двери, подальше от источника запаха и от старичка с его гастрономическими фантазиями. К тому же ехать оставалось всего две остановки.
Когда поезд остановился, она едва выбралась из вагона. Почему-то нашлось мало желающих сойти на станции «Синие родники». Собственно говоря, она была единственной, кто в следующую минуту стоял на платформе и смотрел вслед облезлому хвосту электрички.
Выдохнув и поправив перекосившееся пальто, Полина огляделась – и ахнула.
Казалось, переполненная электричка перенесла ее не в пространстве, а во времени. Недалеко – всего на пару недель. Но за эти две недели случилось многое.
С неба сдернули старое зимнее одеяло. Теперь голубая простыня расстилалась над Полиной, сколько хватало глаза. Вдалеке на лес опустилось зеленое облако да там и осталось. На деревьях, росших вдоль обочины, оно рассыпалось на мельчайшие нежно-зеленые брызги. Словно кто-то омыл прозрачным дождем все, что было вокруг станции «Синие родники», и от этого почерневшая от злости зима стекла вниз и ушла в землю, оставив за собой только белые проплешины в низинах.
Полина взглянула под ноги. В расщелине асфальта приветливо покачивалась молодая травинка, похожая на укроп.
Девушка вдохнула глубоко-глубоко. Набивший оскомину запах города исчез. Пахло только что разрезанным арбузом, свежими огурцами. Пахло невидимой пока мать-и-мачехой на пригорке. Пахло теплым юго-восточным ветром, расправившим крылья над лесом.
Пахло весной.
– На дальней станции сойду, – пропела Полина, безбожно фальшивя, – трава-а-а по пояс!
Где-то неподалеку утробно загудел шмель. Гудение становилось все громче, громче и наконец перешло в тарахтение. Полина едва успела удивиться, а следом сообразить, что для шмелей еще не сезон, как из-за поворота, закрытого деревьями, вылетела ярко-желтая машина.
Это был невероятный автомобиль. Длинный, старомодного вида, он подпрыгивал на ухабах и сверкал на солнце хромированными деталями радиатора. От его цвета хотелось зажмуриться. Этот желтый напоминал не о нежных оттенках сливочного масла или насыщенном отливе утренней яичницы. Нет, это был цвет взбесившейся канарейки, гоняющей по комнате ополоумевшего рыжего кота. Безумный, яростный, ошеломляющий цвет!
Автомобиль лихо развернулся и затормозил у платформы. Водительская дверца открылась, и наружу вылез мужчина в кожаной курке.
В первую секунду Полина едва не шарахнулась в сторону.
Мужчина был пугающе высок, не меньше двух метров. Ей не доводилось прежде видеть людей такого роста. Худой, но не тощий. Лицо угрюмое, непроницаемое, с плотно сжатыми губами, к тому же заросшее щетиной. Правое ухо разорвано сверху, лоб перерезан, как морщиной, белым шрамом.
Вылитый бандит. Реликт девяностых, каким-то чудом оказавшийся за рулем необычной машины.
– Полина? – хмуро осведомился реликт, подходя ближе.
Подавив могучее желание сказать, что она – Света, девушка молча кивнула. Ей стало совсем не по себе. «Уголовник, причем контуженный. Таким нельзя противоречить, надо во всем соглашаться».
– Меня Доктор за вами прислал, – отрывисто сказал мужчина. – Садитесь.
И распахнул дверцу машины.
Полина не двинулась с места.
– Какой доктор? – вежливо спросила она, в уме просчитывая пути отхода. Получалось, что бежать можно только по шпалам за ушедшей электричкой, которую она так опрометчиво покинула.
– Что значит «какой»? – нахмурился водитель.
– Я имею в виду специализацию, – пояснила Полина с мягкостью дипломата, ведущего разговор с аборигенами Новой Гвинеи.
«Главное – не выводить его из себя, – вертелось у нее в голове, пока она мило улыбалась мужчине с изуродованным ухом. – Потянуть время – а там и следующая электричка подойдет».
– Это я без понятия, – грубовато бросил водитель. – Какую выберет, такая и будет.
От их беседы на Полину повеяло легким безумием.
– Ну, садитесь же! – проворчал мужчина. – Или хотите пешком идти? Здесь километра два будет. До поселка километр, и от него еще столько же.
Безумие рассеялось, как туман от дуновения ветра.
– Так вы от Ковальского! – воскликнула Полина, испытав невыразимое облегчение.
– А от кого еще? Я же сразу сказал – от Доктора. Так мы едем, или будете ждать автобус?
Полина уселась в автомобиль со смешанным чувством восхищения и страха. Эта машина казалась такой старинной! И такой элегантной…
Водитель лихо рванул с места, и вскоре платформа осталась за спиной.
– Как называется эта марка? – осмелилась спросить девушка.
– «Опель Олимпия», – неприязненно буркнул бандит. – Не отвлекайте меня, будьте любезны.
И пожалуйста, решила Полина. Не хотите общаться – не надо.
Она замолчала и стала смотреть в окно.
За окном проносились деревья, а вскоре замелькали и дома. Просторные каменные коттеджи, почти все двух– или трехэтажные, а вокруг них высоченные кирпичные заборы, наводившие на мысли о тюрьме. Участки – совсем крохотные. Дома смотрели окна в окна, тесно прижимаясь друг к другу. Вырвавшись из объятий города, люди все равно по привычке стремились загнать себя в заточение. Кое-где на заборах сверху виднелась колючая проволока.
