Ты найди, а я расправлюсь - Чейз Джеймс Хедли (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Джина, сообразившая по выражению моей физиономии, какой мне был оказан прием, тактично заметила:
– Нельзя забывать, что она дочь Чалмерса.
– Да, да, конечно. А теперь пусть катится ко всем чертям. Эта стерва практически сама меня послала.
На том мы и порешили. И в следующие четыре недели я совершенно не вспоминал о мисс Чалмерс. У меня было порядочно работы по издательским делам. Кроме того, я в ближайшее время должен был отправиться в отпуск, и мне хотелось привести все в ажур к тому времени, когда из Нью-Йорка приедет Джек Максвелл, мой временный заместитель. Я планировал провести восемь дней в Венеции, потом перебраться южнее и прожить недели три в Исхии.
Впервые за четыре года я должен был получить продолжительный отпуск и ждал его с нетерпением. Путешествовать я собирался один, так как хотел сам решать, где и на сколько останавливаться, хотел свободы передвижений, возможности действовать по мимолетному капризу.
Через четыре недели и два дня после того вечера, когда я исполнил долг вежливости по отношению к мисс Чалмерс, мне позвонил Джузеппе Френци, один из моих приятелей, работающий в «Л'Италия дель Пополо». Он пригласил меня отправиться с ним на вечер, устраиваемый кинопродюсером Гвидо Лючано в честь какой-то знаменитости, которая вызвала фурор в Венеции.
Я обожаю итальянские приемы. В них масса очарования и искрометного веселья. Тебя угощают потрясающе вкусными блюдами!
Так что мы договорились, что я заеду около восьми.
У Лючано была просторная квартира около Морто-Мочиани. Когда мы туда прибыли, вся улица была забита роскошными «кадиллаками», «роллс-ройсами» и «бугатти», заставившими покраснеть от смущения мой старенький невзрачный «бьюик-54», который я с трудом втиснул в какую-то щель.
Вечер оказался на редкость приятным. Я был знаком с большинством приглашенных. Из сотни присутствующих добрая половина была американцами. Лючано щедро накачивал их крепкими ликерами, до которых я не большой охотник. Куда лучше сухое виски. Его я выпил без счета. Под конец я был вынужден выйти на веранду, чтобы полюбоваться луной и немного проветриться. Там уже находилась какая-то молодая женщина в белом вечернем платье. Ее обнаженная спина и плечи выглядели как фарфоровые в лунном свете. Опустив руки на балюстраду и приподняв голову, она смотрела в небо. Ее белокурые волосы особенно выделялись в полумраке. Я неслышно приблизился и стал рядом, тоже задрав нос к небу.
– Здесь очень приятно, не правда ли, после всего этого шума? – бросил я пробный камень через минуту.
– Да.
Она даже не соизволила взглянуть в мою сторону. Но я, конечно, не смог удержаться и бросил на нее осторожный взгляд. Она была восхитительна! Тонкие черты лица, яркие губы. В ее глазах отражался свет луны.
– Я был уверен, что знаю всех в Риме, – продолжал я, ничуть не обескураженный ее невниманием. – Как могло получиться, что я никогда не встречался с вами?
Тут она все же повернулась ко мне и улыбнулась.
– Вам бы следовало запомнить меня, мистер Доусон. Неужели я так изменилась за это время, что вы меня не узнали?
Я пригляделся внимательнее. Мое сердце невольно забилось сильнее, как и положено мужскому сердцу при виде столь очаровательного создания.
– Нет, я вас не знаю.
– Правда? Я – Элен Чалмерс.
Как только я узнал, кто она такая, я было открыл рот, чтобы объяснить, как-она изменилась, какой красавицей мне представляется и так далее, но, заглянув ей в глаза, понял, что это был бы тактически неверный ход: не стоит говорить очевидное.
Мы пробыли на террасе полчаса. Эта неожиданная встреча совсем выбила меня из колеи. Особенно потому, что я ни на секунду не забывал, что она дочь патрона. Она тоже держалась осторожно, но не нагоняла на меня тоску. Беседа велась на отвлеченные темы: о вечере, о приглашениях, об оркестре и о красоте итальянской ночи.
Элен притягивала меня, как магнит иголку. Я просто не мог отвести взгляд от ее лица. Мне не верилось, что это очаровательное создание и есть та девица, которую я больше месяца назад встречал на аэродроме. Что за потрясающая метаморфоза!
Неожиданно, посреди разговора на высокие темы, она спросила:
– У вас есть машина?
– Да, конечно. Она в проезде за углом.
– Не отвезете меня домой?
– Как, сейчас? – я был разочарован. – Но ведь вечер в полном разгаре… Разве вам не хочется потанцевать?
Она посмотрела на меня. Какие у нее были проницательные глаза.
– Простите меня, я и не подумала, что вам не хочется расставаться с друзьями. Это пустяки. Я великолепно доберусь на такси.
– Ни от каких друзей вы меня не отрываете. И если вам действительно хочется уехать, я буду счастлив вас отвезти. Но мне казалось, что вам здесь нравится.
Она пожала плечами.
– Где ваша машина?
– В самом конце ряда. Черный «бьюик».
– Тогда мы встретимся в машине.
Когда она направилась прочь, я было двинулся за ней, но она подняла руку в жесте, который невозможно было истолковать неверно. Нас не должны были видеть вместе.
Я дал ей пройти вперед и закурил сигарету. Дело становилось похожим на заговор. Я заметил, что у меня дрожат руки. Обождав несколько минут, чтобы она успела дойти до машины, я отправился в переполненный зал, чтобы поискать Лючано. Но не нашел. Тогда я решил, что успею поблагодарить его за доставленное удовольствие и на следующий день.
Я вышел из здания, неторопливо спустился по лестнице и направился к своей машине. Она уже ждала меня там. Я сел рядом с нею.
– Это как раз возле виа Кавуар, – проговорила она.
Мы выехали на виа Виктория Венето. В этот поздний час движение на улице почти прекратилось, так что я доставил ее до дома за десять минут. Всю дорогу она молчала, я тоже. Остановив машину у тротуара, я вылез из нее, обошел машину и распахнул дверцу. Выйдя на мостовую, Элен посмотрела по сторонам пустынной улицы.
– Вы не зайдете? Я уверена, что нам найдется о чем поболтать.
Я снова вспомнил, что она дочь патрона, и ответил голосом добродетельного старца:
– Мне бы очень этого хотелось, но уже поздновато. Я не хочу никого беспокоить.
– А вы никого и не сможете побеспокоить.
Она прошла вперед. Мне осталось только выключить фары и пойти следом. Я описываю эти детали только потому, чтобы меня потом не упрекали в напрасном легкомыслии. Вы можете мне не поверить, но если бы я знал, что в квартире никого нет, меня бы туда на аркане не затащили. Я не сомневался, что нас встретит хотя бы горничная. И тем не менее, я испытывал смутное беспокойство, входя в ее дом в столь поздний час. Мне было страшно подумать, что скажет Шервин Чалмерс, если ему сообщат, что я явился с визитом к его дочери поздним вечером, точнее без четверти одиннадцать. Мое будущее и все мои честолюбивые мечты зависели только от одного человека – Шервина Чалмерса. Достаточно ему выразить неодобрение моей журналистской деятельностью, и для меня навсегда закроются двери всех газет. В этом плане шутить с его дочерью было то же самое, что шутить с гремучей змеей.
Обдумывая позже этот эпизод, я понял, что Элен тоже старалась действовать осторожно. Так, например, она одна вышла от Лючано, да и машину по ее приказу я остановил в двух сотнях футов от ее дома. Так что если бы кто-то из моих друзей и узнал бы мой заслуженный «бьюик», то никак не мог бы связать его с ее жилищем. Мы поднялись наверх в автоматическом лифте, не встретив ни единой живой души ни в холле, ни в коридоре. Когда она сама захлопнула за мной дверь и провела в полный цветов, слабо освещенный салон, я вдруг понял, что мы в квартире одни.
Элен сбросила пальто на стул и подошла к роскошному небольшому бару.
– Виски или джин?
– Надеюсь, что мы здесь не одни?
Она повернулась и насмешливо посмотрела на меня. При ярком свете она казалась еще более соблазнительной.
– Как раз одни. Что в этом такого?
Я почувствовал, как у меня моментально вспотели ладони.
