Ave Caesar! Дело о римской монете - Крупенин Артур Борисович (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Так случилось, что после десяти лет, проведенных Глебом в бесконечных экспедициях, семейное счастье Стольцевых затрещало по швам. По меткому замечанию одного историка, цивилизации рождаются неколебимыми стоиками, а умирают изнеженными эпикурейцами. То же самое Глеб теперь мог сказать и о браках. Их размолвки с Настей все чаще случались из-за мелочей, на которые прежде никто из двоих не обратил бы внимание. Семья из прочного союза превратилась в гладиаторскую арену для вечных стычек. Если раньше он всегда стремился как можно быстрее закончить дела и вернуться к жене и дочери, то в последние годы всеми силами старался оттянуть встречу с собственным домом. Каждый раз после очередного многомесячного отсутствия он будто заново знакомился с собственной женой, тщетно пытаясь встроиться в ее отлаженную столичную жизнь.
Любопытно, что в первые годы подобные разлуки, казалось, шли им на пользу и только поддерживали свежесть чувств. Однако выяснилось, что у разлук, как и у какого-нибудь там плутония или урана, тоже существует понятие критической массы и, однажды ее достигнув, они вызывают необратимую цепную реакцию взаимного отчуждения. Некогда родной человек вдруг становится чужим и невыносимым.
Самое забавное, что через год после того, как Глеб все же уступил ультимативному требованию жены и, не без сожаления оставив кочевую археологию, согласился на оседлую работу преподавателя, Настя все-таки подала на развод. Глебу даже показалось, что она приняла решение заранее, но из принципа захотела добиться от него этого жертвоприношения. А жертва и в самом деле была немаленькая. Оставив руководящую должность на раскопках в Северном Причерноморье, где он увлеченно занимался изучением греческих городов и памятников Боспорского царства, Глеб Стольцев был вынужден снова строить карьеру чуть ли не с нуля. К тому же на кафедре археологии не оказалось вакантной должности, и ему пришлось довольствоваться куда менее подходящим местом преподавателя древней истории. Теперь вместо романтичных греческих развалин перед ним высились горы отчетов и ведомостей.
Поначалу он планировал просто пересидеть здесь некоторое время, пока не освободится профильная позиция, но потом втянулся и бросил думать о переходе. Прекрасно владевший двумя мертвыми и пятью живыми языками, превосходно знавший предмет, бывший прирожденным рассказчиком и помнивший сотни исторических и археологических баек, Глеб быстро превратился в любимца студентов истфака.
А еще Стольцев, побывавший в двух международных экспедициях, всегда умел ладить с иностранцами. В апреле на симпозиуме он познакомился с симпатичной словоохотливой итальянкой, которая захотела лично поздравить его с блестящим докладом. Дама оказалась деканом одного из факультетов университета в Болонье. Посреди милой болтовни за коктейлем она намекнула, что с научным багажом Глеба и его знанием классических языков вкупе с итальянским он запросто мог бы читать в Италии курс лекций по истории греческих и римских колоний. В самом деле, где еще заниматься античностью, если не на Апеннинском полуострове? Тем более что когда-то Глеб уже работал на раскопках среди бескрайних холмов и живописных кипарисов Тосканы и сохранил об этом времени самые лучшие воспоминания. Так почему бы не повторить? После развода с Настей в Москве его теперь ничто не удерживало. Их дочери исполнилось тринадцать – ей уже было явно не до него. Подхлестываемая первым приливом неукротимых гормонов, Ксения стремительно входила в новый для себя мир взрослых желаний и интересов. Так что разлука пошла бы всем только на пользу.
Глеб тут же предался мечтам. Конечно, Болонья далековата от моря, но в выходные доехать до пляжа на машине – раз плюнуть. А что уж и говорить о тамошних ресторанах? Итальянцы не зря считают Болонью столицей еды.
Пять месяцев, пролетевших после той встречи, прошли в переписке и телефонных переговорах с университетом. Постепенно его будущая работа обрела конкретные очертания и детали. Теперь Глеб не просто жаждал призрачных перемен, а был уверен, что они вот-вот произойдут. Если бы не эта дурацкая каменоломня.
Он проснулся от головной боли. Нестерпимо хотелось в туалет. И хотя все необходимое для лежачих больных в палате имелось, Глеб принял решение во что бы то ни стало доковылять до унитаза на своих двоих. Он с трудом оторвал чугунную голову от подушки и медленно сел. Опять накатила тошнота. Нет, кажется, придется дождаться помощи.
А вот и медсестра. Еще совсем не старая, но изрядно побитая жизнью, с незакрашенной сединой в волосах и лицом, отвыкшим улыбаться. Глаза скрыты за темными стеклами очков.
Стесняясь собственной слабости, Глеб попросил ее помочь ему преодолеть несчастные пять метров, разделяющие койку и дверь туалета. Сестра с явным неудовольствием подставила локоть.
Подняться удалось с огромным трудом. А может, сдаться и воспользоваться уткой, как все? Нет, мы еще поборемся. Они прошли почти три четверти пути до заветной двери, когда силы вдруг окончательно оставили Глеба. Пытаясь удержаться на ногах, он стиснул локоть сестры, но непослушные пальцы стали предательски сползать. Сестра схватила пациента за руку. Едва их ладони соприкоснулись, все и случилось.
Очень странное ощущение. Больше всего это было похоже на то, что чувствует человек, едва пробудившийся от глубокого сна. Было непонятно, он все еще спит или уже бодрствует. Все кругом представлялось каким-то смутным. Звуки приглушены, образы размыты. Ощущение усилилось. Больничная палата потихоньку трансформировалась в какую-то совсем другую реальность.
Глеб вдруг увидел, что держит в руке что-то похожее на узкую полоску бумаги. Затем у него на глазах на белой полоске четко проступили две синие поперечные линии. Хм, напоминает тест на беременность, они с Настей в свое время пользовались таким же. Но тогда вид двух полосок вызвал прилив безграничного счастья, а сейчас Глеба охватил страх. А что, если это Ксюха? Но ей же только тринадцать!
Галлюцинация не прекращалась. Тест полетел в унитаз, а зажатая в другой руке стеклянная банка – прямиком в кафельную стену. Мелкие осколки отскочили ему в лицо, а одна стеклянная соринка, кажется, даже попала в глаз. Сами собой хлынули слезы.
– Неужели беременна? – ахнув, прошептал Глеб.
Резкий толчок прервал его видение. Глеб вернулся к действительности, стоя на дрожащих ногах у двери туалета. Медсестра вплотную подошла к нему и подняла очки на лоб. Ее правый глаз слезился и был весь красный. Женщина тряхнула его за плечи и прошипела:
– Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? А ну, отвечай!
Уф! Значит, все-таки не Ксения. Глеб облегченно выдохнул:
– Так это, выходит, вы в положении? Поздравляю!
– Кретин! – промычала медсестра и заплакала.
Она втолкнула Глеба в туалет и со всего маху захлопнула дверь. От потрясения выполнить то, ради чего он с таким трудом сюда добирался, удалось далеко не сразу. Мысли, беспорядочно сменяющие одна другую, мешали сосредоточиться. И в самом деле, как он узнал? Откуда взялась эта бумажная полоска и как она попала к нему в руки?
Как ни странно, встряска пошла на пользу – Глебу стало немного лучше. Добраться до койки удалось без посторонней помощи. Едва коснувшись головой подушки, он провалился в глубокий сон.
Сразу после пробуждения мысли вновь вихрем закружились в голове. Что это было? Могло ли вчерашнее видение быть вызвано действием какого-то лекарства? Ничего подобного он раньше никогда не испытывал.
В палату вошла медсестра. В отличие от сменщицы сегодняшняя барышня была крайне приветливой и любезной. Она представилась Машей, и это имя ей очень шло. Маша щедро расточала направо и налево свою белозубую улыбку, при которой на щеках появлялись симпатичные ямочки. Она несколько раз предлагала Глебу помощь и всячески старалась его развлечь обсуждением последних телесериалов.
