Кто поймал букет невесты - Островская Екатерина (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Аня кивнула.
– Значит, вы поняли, что требуется от светского репортера. А как теперь вас использовать? Это то же самое, что иметь танк и ездить на нем в ближайший универсам за сигаретами.
– Я не курю, – улыбнулась Аня.
– Да это я образно!
Вошла брюнетка с подносом, на котором стояли небольшой кофейник и две чашки. И блюдо с канапе: к маленьким бутербродикам с кусочками моцареллы шпажками крепились помидорчики-черри.
– Использовать вас – это как из пушки по воробьям, – наконец нашел сравнение гендиректор. – Но тем не менее…
Аня пригубила кофе и посмотрела на ожидающую команды застывшую брюнетку.
– Кофе сорта «сантос», – сказала Аня, – из простых самый известный.
– Нам его из Бразилии специально привезли – целую коробку зерен. Сказали, что самый лучший.
– Из недорогих – возможно, – согласилась Аня.
Генеральный директор махнул рукой секретарше, и та удалилась.
– И тем не менее я не могу не взять вас на работу, – продолжил он. – Одно задание для вас уже есть. Через три дня Леня Красильников выдает замуж дочь. Дочка разумеется, хотела отметить это событие в Италии или во Франции – где-нибудь на Лазурном Берегу, но среди приглашенных есть видные чиновники, которые теперь, увы, невыездные. А без них праздник – не праздник. А потому Леня решил сделать Лазурный Берег здесь. Купил участок на берегу залива, посыпал берег черноморской галькой… Разумеется, не специально к свадьбе купил, но так уж совпало. Но зато сейчас быстренько расставил пальмы в кадках, дорожки выложил, поставил домик и павильоны. Конечно, получилось дороже, чем пару-тройку чартеров заказывать, но зато чартер улетит вместе с деньгами, а эта красота останется надолго. Красильников, кстати, очень изобретательный товарищ. Он задумал полностью оплатить номер нашей «Светской жизни», целиком посвященный свадьбе дочери, чтобы каждый гость мог получить потом то, что будет стоять на полке. Естественно, должно быть суперкачество, да и полос будет не как обычно – девяносто шесть, а вдвое больше.
– Я поняла. Толстенная книга получится, если учесть плотность бумаги.
Генеральный кивнул и продолжил:
– А поскольку вы – профессионал, то ничего объяснять не буду. Нужен общий план и крупный план. А если будут вдруг нелепые неожиданности, то постарайтесь не пропустить какой-нибудь смешной казус: например, кто-то упал в бассейн, кто-то завалил под стол чужую жену… Шучу. Там все будет очень чинно. Да и вы не должны выглядеть, словно обычный свадебный фотограф. Вы будете среди приглашенных, а пару… В смысле кавалера на вечер я вам отыщу. Все будет выглядеть так, словно вы из их круга, но пришли в гости со своим аппаратом. Простых фотографов и операторов там и без вас будет достаточно, но вряд ли их подпустят близко к столам. Все ясно?
Аня кивнула, но решила уточнить:
– Я только не поняла насчет пары.
Генеральный директор задумался:
– У меня есть знакомые, которые пойдут на этот праздник Гименея без пары: один только что развелся, а жена другого любит скандалить в обществе, а потому он ее отправил в Милан на шопинг. Только вы, разумеется, должны и выглядеть достойно.
– Что-нибудь от кутюр?
– Приличненькое, – уклончиво ответил новый босс. – Если у вас нет, то я готов выделить в качестве аванса некоторую сумму и подсказать неплохой бутик.
– Спасибо, но у меня есть в чем пойти. Три года назад в Нью-Йорке познакомилась с молодым японцем, который бредил модой. Он пригласил меня в Сингапур, где тогда проживал сам, и я там сделала несколько сотен снимков его работ. Такедо искал спонсоров и нашел их в Китае. Теперь он самый раскрученный в Азии модельер, огромное количество поклонников. Фирма его солидная, хотя и принадлежит китайцам…
– Вы скажите еще, что фирма называется «Клан Катани»?
– Именно так и называется, – кивнула Аня. – Так что духи, линии одежды, аксессуары – все это разработки Такедо, который взял себе псевдоним Киото Катани.
Генеральный директор «Светской жизни» некоторое время молчал и, наконец, негромко произнес:
– И вы лично знакомы с Киото Катани?
– Почти друзья. Из своей первой коллекции он сам выбрал и подарил мне кое-то. В чем я и явлюсь вашему миру.
– Не верится как-то. Откуда вдруг такие связи у простого фоторепортера?
– Просто моим учителем был Марк Хайден, которого считали лучшим фотографом современности, – улыбнулась Аня. – Он был моим профессором, а потом стал моим мужем.
Глава вторая
Марк Хайден был председателем жюри конкурса «Интерпрессфото». Сам он номинировал снимки Анны Игнатьевой на третью премию, но остальные члены убедили его отдать русской студентке второе место. А Гран-при получила, опять же против воли Марка, фотография двух целующихся геев на фоне разрушенного иракского города. Оба гея, разумеется, в форме американских морских пехотинцев. Но именно снимки Ани потом опубликовал журнал «Тайм». Ей выплатили гонорар, после получения которого Аня окончательно приняла решение учиться в Нью-Йорке. С Марком она несколько раз разговаривала по скайпу и переписывалась в «Фейсбуке», и сначала он интересовал ее исключительно как профессионал.
Это потом уж профессор Хайден признался, что полюбил Аню с первого взгляда, когда увидел ее лицо на экране монитора своего компьютера.
У Марка была большая квартира на Пятьдесят девятой улице рядом со станцией метро «Пятая авеню» и отелем «Плаза». Из окон открывался вид на Центральный парк, на большой пруд, на спортивный клуб Нью-Йорка и зоопарк Центрального парка. Одна из комнат квартиры была похожа на музей фотоаппаратуры: Марк долгие годы собирал старинную фототехнику и редкие фотографии. В коллекции была первая камера для дагеротипии, бокс-камера Джорджа Истмена, первый фотоаппарат «Кодак» для роликовой пленки, а также миниатюрные фотоаппараты, вмонтированные в пудреницы и зажигалки – шпионские гаджеты из арсенала Джеймса Бонда.
В первый раз посетив квартиру Хайдена, Аня долго рассматривала коллекцию. Марк был польщен ее интересом и с удовольствием провел экскурсию. Возле увеличенных снимков Мэттью Бреди он замер и сказал:
– Величайший фотограф всех времен. Настоящий художник, первый фотодокументалист. Удивительно, как он с той примитивной техникой мог создать настоящую галерею войны Севера и Юга.
Аня рассматривала фотографии офицеров на фоне палаточных лагерей, когда за спиной прозвучал тихий голос профессора Хайдена:
– Я люблю тебя, Энн.
Она тогда растерялась. Признание было таким неожиданным, что Аня не знала, что ответить. Она боялась даже обернуться.
А лучший в мире фотограф, который был ее кумиром, спросил обреченно:
– У тебя кто-то есть в России?
Аня наконец посмотрела на него, помотала головой:
– Сейчас никого нет. Я какое-то время встречалась с папиным аспирантом, но мы расстались.
Мистер Хайден задумался, сопоставляя. После чего поинтересовался:
– Твой папа – ученый Михаил Игнатьев?
Аня кивнула.
– Я – его фанат, – признался Марк. – Читаю все его статьи, которые у нас публикуют. Его экономическая теория уникальна, потому что это больше чем экономика. Он очень богатый человек?
– Совсем нет. Такой же, как большинство людей в нашей стране. Он говорит, что ему нужно только, чтобы хватало на еду, на рюмочку коньяка после обеда и на брюки, чтобы прикрыть свой зад. Мама поэтому с ним и развелась.
– Очень жаль, – вздохнул Марк.
В тот день он больше не говорил о своей любви. Аня вернулась в общежитие, в комнату, которую делила с Торой Джонсон из Цинциннати. Соседка засыпала ее вопросами:
– Он отвел тебя в ресторан? Нет? В баре посидели? Ну, хоть переспали?
Ответ ее удивил.
– А зачем тогда ходила к нему?
Ночью Аня долго не могла заснуть. Лежала и думала, вспоминала прошедший день, квартиру профессора, коллекцию камер, самого мистера Хайдена, его признание и его смущение. И поняла, что Марк нравится ей: нравится как преподаватель, конечно же, как фотохудожник, но и как человек он интересен. Марк обаятельный, симпатичный, занимается яхтенным спортом. А какие у него восхитительные снимки океана, всплывающих китов и резвящихся дельфинов! Морская пена, взлетающая над палубой, чайки, паруса… Аня представляла все это, постепенно засыпая, и понимала, что очарована Марком, пусть пока ее очаровало лишь его фотоискусство, но этот человек ей небезразличен.
