Рефлекс убийцы - Обухова Оксана Николаевна (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
— Тогда Миша — больной на голову. Травил людей из любви к искусству.
— Любой предумышленный убийца на голову болен.
Я запуталась, Надежда, — отворачиваясь, призналась Разольская. — Если не считать Аделаиды, я обожаю всю нашу компанию… Мы столько лет вместе, все праздники отмечаем сообща… Летаем отдыхать… Кроме Терентия, я, никому не признавалась в подозрениях боялась разрушить коллектив, не хотела из-за одной сволочи подозревать хороших людей, они все, что у меня осталось… Со смертью
Сережи эта эпоха закончилась… Он был «последним могиканином». Я соглашусь на продажу бизнеса и уеду в Новую Зеландию. Там живет моя стародавняя подруга, они с мужем каких-то особенных овец на ранчо разводят. После смерти Сережи меня ничто в России не держит. Пошло все к черту…
Надежда Прохоровна поражено потерла замерзший нос варежкой:
— А убийцу мужа тебе найти не хочется?
— Я устала. Заставлю себя думать — никакого отравителя нет, я все придумала.
— Но ведь убийство Михаила доказано! Значит, отравитель существует!
Разольская повернулась к Надежде Прохоровне всем телом, жестко посмотрела в глаза:
— Я постараюсь представить, что в прежних отравлениях виновен Михаил.Он наказал себя сам, значит, все закончено. Завтра приезжает нотариус, я умываю руки. — И гаркнула в сторону крыльца: — Сева! Забирай Арно!
Болезный Сева поскакал за собачонкой на полусогнутых.
За обедом Надежде Прохоровне было противно. На улице же стадо вовсе мерзопакостно.
Если бы сейчас ее попросили поставить подпись под освидетельствованием Генриетты
Разольской, она бы таки признала ее сумасшедшей. В какой-то мере опасной для общества.
По совести сказать, выходя на прогулку, «опытная сыщица» Надежда Губкина собиралась предостеречь ненормальную богачку — пока не подписано новое завещание, будь бдительна! С огнем играешь.
Но, глядя в норковую спину удаляющейся Генриетты, подумала: такие сами напрашиваются. Просто-таки провоцируют по загривку треснуть!
И уж коль скоро столько лет прожила и не отравили — значит, навыки самообороны те еще.
Железобетонная сбрендившая бабка эта Генриетта Константиновна. И Сева с Арно всегда на стреме.
Даст Бог, продержат сутки круговую оборону. Пал Палыч Архипов тоже пока мышей ловит…
— Ну? И что нового рассказала вам Генриетта? — спрашивал Надежду Прохоровну вернувшийся с начальственного ковра Архипов.
— Да ничего! — сидя на стуле возле входной двери в номер, разозлено поправляя сбившийся после прогулки носок, говорила баба Надя. Малахольная она, Генриетта твоя! — Разогнулась, гневно посмотрела на Палыча. — Вот скажи ты мне, Паша. Бывает такое — пять минут человек нормальный, потом на твоих глазах в чокнутого превращается, а?
— Это риторический вопрос? — промямлил Палыч.
— Нет! Обыкновенный!
Баба Надя неловко встала со стула, потерла поясницу и пошла в гостиную, напиться воды из графина.
— Вот ты скажи, — продолжила уже с ополовиненным стаканом в руках, — как может человек болтать о бизнесе, словечками всякими умничать, а потом — я все придумала,уезжаю в Новую Зеландию овец пасти! А?!
— Это она вам так сказала? — недоумевал Архипов. — Что все придумалаи уезжает в Новую Зеландию?
— Да! На ранчо идиотка собралась.
Начальник охраны, оставивший двух дам здраво беседующими о злодействах, и вправду растерялся — Надежда Прохоровна кипела перегретым самоваром, по адресу Разольской метала громы и молнии…
А ведь сам недавно заглядывал тихонько в гостиную малого корпуса: сидели рядышком за столом, как две подружки. Шушукались.
— Я, Паша, вот чего не понимаю, — говорила меж тем Надежда Прохоровна. — Как мо-жет человек, проживший пять с лишним лет в страхе, отказаться найти злодея, устроившего ему такую зловредность, а? Сказать — за ставлю себя думать, что все придумала.А? Может быть, ее не зря в психушку укладывали? Может быть, когда в цирке на пол падала, головкой сильно приложилась, и теперь ума только на полчаса хватает?
Столь разозленной Архипов бабу Надю еще не видел.
— Надежда Прохоровна, пожалуйста, расскажите вкратце, о чем беседовали с Разольской.
Вставляя иногда ехидные эпитеты, добровольная помощница следствия выложила факты умело и непредвзято.
В процессе рассказа немного утихомирилась и смотрела на Пал Палыча уже просительно.
— Ты за этой дурищей, Паша, какой-нибудь надзор устрой, пока нотариус не приедет. Отравят ведь, а я за всем не услежу.
— Устроить не сложно, — поскреб в затылке собеседник. — Посажу кого-нибудь в гостиной, поставлю пост в коридоре…
— Подожди, — перебила баба Надя. — А у вас разве никаких камер в коридорах нет? В любой гостинице…
— У нас, — перебил в свою очередь Палыч, — не любая гостиница, Надежда Прохоровна. У нас — ВИП-зона. Сюда не приезжают карточные шулеры и гостиничные воришки, здесь отдыхаютприличные люди. А приличные люди,дорогая Надежда Прохоровна, не любят попадать под объективы телекамер. Камеры наблюдения установлены на входе в каждый корпус, в главном холле и на развязке: гостиная — курительная — коридор к номерам. Этого достаточно. Понятно?
— Ну-у-у…
— Наши гости,Надежда Прохоровна, по чужим чемоданам не шарят, если воруют, простите, то миллионы и совсем не в гостиницах. Им не нужен надзор — кто к кому ночью ходит. Понимаете? Приватность — прежде всего. Мы ее обеспечиваем, это наш конек, наше кредо.
— Ишь как разошелся-то, — пробурчала баба Надя. — Приватность, кредо… А стояла бы камера в гостиной, не отравили бы Мишу.
— У насне привокзальный ресторан, — слегка обиделся Архипов. — Намне надо устраивать за своими гостями слежку.
— Ладно, Паша, забыли, — примирительно сказала Надежда Прохоровна и хмыкнула. — То-то Генриетта со своей «наблюдательной фобией» сюда приезжать любит…
— То-то, — согласился шеф. — Баранкин, кстати, во время визита особенноинтересовался: не обзавелись ли мы камерами в гостиной.
— Вот как? — задумчиво пробормотала баба Надя, замолчала. И какое-то время рассеянно теребила пуговицу на костюме.
Архипов напряженно ждал. Знал: если пожилая сыщица задумалась, последует нетривиальное продолжение разговора.
И не ошибся. Сумела его баба Надя нетривиальнопоразить.
— Тут, знаешь ли, какое дело, Паша… Сон мне приснился…
— Какой сон? — вежливо поинтересовался охранник.
— Да так, ерунда… — вильнула засмущавшаяся бабушка Губкина.
Не сообщать же, в самом деле, о Васе с ромашкой в зубах?!
Не касаясь интимных подробностей, коротенько рассказала про неожиданное ночное пробуждение, про то, как свет мелькнул, как будто в освещенный коридор дверь номера открывали, как почудился бабе Наде тихонький хлопок той самой двери…
Во сколько эго было? — совершенно серьезно отнесясь к ночному «сонному» происшествию, спросил Архипов.
Баба Надя припомнила, что показали стрелки напольных часов, и назвала точное время.
Архипов позвонил на пулы охраны, поговорил с подчиненным и, убирая мобильный телефон в карман форменного пиджака, сказал расстроенно:
— Все точно… — Потер скулу, нахмурился. — Приходили к вам, Надежда Прохоровна. Ничего вам не почудилось. Именно в это время на пульт, отслеживающий работу электронных замков, пришел сигнал — открыли, закрыли. Дважды. С разницей в семь минут.
— Ого, — пораженно чавкнув ртом, промямлила Надежда Прохоровна. — Семь минут? А что же он туг делал?.. Семь-то минут…
Не знаю, медленно проговорил Архипов, встал с дивана, упирая кулаки на брючный ремень, распахивая пиджак, иод которым стала видна наплечная кобура с пистолетом, обошел гостиную, заглянул в спальню, в ванную комнату…
Надежда Прохоровна смотрела на охранного шефа во все глаза. То, как придирчиво он проверял ее комнату, нагнало страху, и вернулась обморочная ночная жуть: мороз продрал по коже, сыпанул за шиворот мурашек, поднял крохотные волоски…
