Багровый берег (ЛП) - Чайлд Линкольн (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
— Похоже, у нас здесь настоящий псих, — заметил Мердок.
Пендергаст встал и снял перчатки.
— Если не считать порезы, то это самое малоинформативное место преступления. Тело принесло сюда приливной водой, которая тщательно смыла большинство улик. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что порезы были нанесены с точностью и умением. У убийцы явно есть опыт подобной... гм... работы с плотью. И, похоже, эти символы несут определенный смысл, как и таинственное слово «ТИБЕЙН». Шеф Мердок, боюсь, я не могу согласиться с вашим заключением, что это работа психопата. Человек, который это сделал, был хорошо подготовлен, целеустремлен и придерживался своих первоначальных намерений до конца.
14
Констанс Грин изучила номер, который Пендергаст занял на первом этаже гостиницы. Он приказал вынести отсюда кровать и внести огромный сосновый стол, на котором он установил неуклюжий, почти антикварный магнитофон с катушками и старинным микрофоном, а также принес сюда старую наборно-пишущую машину IBМ «Селектрик» и диктофон.
Констанс была удивлена, насколько покладистым стал шеф Мердок — по крайней мере, когда его прямолинейно попросили об услуге. Буквально этим утром шеф позволил Пендергасту реквизировать старое оборудование из полицейского управления Эксмута. Агенту было позволено брать все, что тот пожелает.
— Ах, Констанс! Вижу, ты восхищаешься моей комнатой для допросов, — улыбнулся Пендергаст, стоя у порога и держа в руках старый компьютер IBM.
— Серьезно? Комната для допросов?
Он поставил компьютер на стол.
— Конечно. А ты что подумала?
— Больше напоминает музей древних технологий.
Он подсоединил к компьютеру клавиатуру и нажал кнопку загрузки. Затем поставил рядом коробку с дискетами.
— Это, вообще, работает?
— Нет.
— А что, позволь спросить, случилось с твоим Мак-Буком?
— Он слишком красив и неспособен выглядеть устрашающе.
Она снова огляделась вокруг.
— Так это все декорации?
— Ты обнаружишь, моя дорогая Констанс, что целая стена оборудования — даже если это старое оборудование — оказывает самое благотворное воздействие на потенциального свидетеля. Магнитофон действительно работает, но для удобства у меня есть микрофон, подключенный к цифровому записывающему устройству, скрытому внутри катушки.
Далее он приступил к компоновке оборудования на столе. Констанс вынуждена была признать, что эти декорации создавали весьма устрашающий фасад, разделяющий респондента и интервьюера.
— Будь любезна, закрой дверь и присядь.
Констанс закрыла дверь, расправила платье и села.
— И кого ты собираешься опрашивать?
Он показал ей список. Она изучила его и отложила в сторону.
— Здесь довольно много имен.
— Нам, возможно, не придется говорить с каждым. Я, как говорят в этих краях, собираюсь порыбачить.
— Другими словами, ты думаешь, что убийство историка связано со скелетом в нише.
— Обычно я не склонен верить ощущению, которое описывается выражением «нутром чую», но в этой ситуации мое «нутро» настолько уверено, что я, пожалуй, в качестве исключения сделаю вывод: да, здесь, безусловно, есть связь.
— Какая?
Он сел за стол и сцепил пальцы.
— Сначала, Констанс, я хотел бы выслушать твои соображения. Ты настаивала на том, чтобы вести расследование свободно, по своему усмотрению, и мне любопытно услышать твой анализ полученных нами сведений.
Она села прямо, глядя перед собой, испытывая невольную застенчивость под давлением пристального выжидающего взгляда Пендергаста.
— Некоторые детали привлекают особое внимание, — начала она. — Мы знаем, что историк изучал исчезновение корабля в районе местного побережья в 1884 году. В том же году из-за извержения вулкана Кракатау весь регион, включая Эксмут, был обречен на гибель урожая. Как стало известно по данным радиоуглеродного анализа, между 1870 и 1890 годами мужчину — афроамериканского моряка — пытали, а его тело замуровали в нише подвала в доме смотрителя местного маяка. В 1886 году смотритель маяка, пребывая в состоянии алкогольного опьянения, упал с лестницы и погиб.
В ответ — медленный кивок.
— Если сложить все вместе, мне кажется, что мужчина, скорее всего, был замурован в 1884 году, и это событие каким-то образом относится к исчезновению корабля. Я бы не удивилась, если бы смерть пьяного смотрителя маяка, случившаяся через два года после этого, тоже имела отношение к этой истории. В конце концов, это именно в его подвале замуровали человека. У этого города есть свой темный секрет — в те года здесь что-то произошло. Историк выяснил какой-то важный факт, который угрожал разоблачить тот мрачный секрет, и его убили, чтобы заставить навсегда замолчать.
— А что насчет знаков на теле?
— На это у меня нет ответа.
— И что насчет кражи вина?
— Как ты уже говорил, это была лишь дымовая завеса, чтобы отвлечь внимание от убранного из ниши скелета моряка. Это лишь усиливает впечатление, — как будто нам и без этого непонятно — что Эксмут все еще продолжает хранить свой мрачный секрет.
— И каковы будут твои рекомендации к продолжению расследования? В приоритетном порядке, разумеется.
Констанс помедлила.
— Во-первых, узнать, что обнаружил историк, потому что он явно выяснил факт такой важности, что он повлек за собой его смерть. Во-вторых, больше разузнать о пропавшем пароходе «Замок Пембрук». В-третьих, найти еще информацию о смотрителе маяка, который погиб — если допустить, что эти сведения вообще возможно найти. В-четвертых, идентифицировать знаки, вырезанные на теле.
— В твоей цепочке рассуждений много логических пробелов, и многое строится на предположениях и домыслах, но в целом я не разочарован в тебе, Констанс.
Она нахмурилась.
— Я расцениваю столь слабую похвалу, скорее, как оскорбление. На какие логические пробелы ты указываешь?
— Прости мне мою маленькую шутку. Твой анализ и рекомендации вполне заслуживают похвалы. Фактически я намерен доверить тебе значительную часть расследования.
Она переместилась на стуле, пытаясь скрыть испытанное от этих слов удовольствие.
— Каковы же твои собственные соображения?
— Я согласен со всем, что ты сказала. По крайней мере, до тех пор, пока мы не получим более существенные улики. Но я должен добавить, что две детали этого дела кажутся мне наиболее значительными — это слово «Тибейн», которое вырезали на теле историка, вместе со странными символами и... история о призраках.
— История о призраках?
— Та, что ты рассказала мне. О том, что маяк был одержим духами. Там ведь слышали детский плач.
— И ты, в самом деле, думаешь, что это важно?
— Да, это имеет первостепенное значение.
Пендергаст повернулся, отреагировав на стук в дверь.
— А вот и наш первые респондент!
Он открыл дверь, чтобы встретить ожидавшего в коридоре человека. Ему было около сорока, крепко сбитый с истончившимися каштановыми волосами и сильно выступающим вперед адамовым яблоком. Констанс вспомнила, что видела его дважды в черте города: один раз на улице — он издалека наблюдал за арестом Пендергаста — и еще раз — за завтраком здесь, в гостинице, вчера утром. В обоих случаях он придерживался довольно скучного, консервативного стиля в одежде, детали которой почти комично контрастировали между собой. Именно поэтому Констанс запомнила его: из-за ярких шерстяных свитеров с V-образным вырезом. Сегодня он предпочел пушистый ярко-персиковый свитер.
« Сhacun à son goût», подумала она, изучая его на расстоянии. Или, в этом случае, «lack of goût» [44].
