Модельный дом - Незнанский Фридрих Евсеевич (серия книг TXT) 📗
На какое-то время потеряла из вида тянувшийся за ней темно-синий «опель» и уж было вздохнула свободно, как вдруг его надвигающийся передок снова появился в зеркальце, и Ирина Генриховна почувствовала, как ее пробирает пот.
— Сволочь! Какая сволочь!
Понимая, что у нее в запасе небольшое ДТП, за которое, конечно, придется расплачиваться из личного кармана, она сжала губы и почти силой заставила себя успокоиться. Или хотя бы попытаться взять себя в руки.
Всмотрелась в зеркальце.
«Опель» все так же тащился за ней с дистанцией в две машины, прикрываясь ими, как щитком. Однако в какой-то момент его попытался обойти забрызганный грязью «жигуленок», и он, чтобы избежать столкновения, взял резко вправо. Образовалось «окно», и этого времени хватило, чтобы она смогла рассмотреть своего преследователя.
Молодое широкоскулое лицо славянской национальности. Вроде бы, ничего особенного, на чем можно было бы зацепиться глазами. Но главное, на что она не могла не обратить внимания, водитель был один, без своего напарника, с которым он пожирал пирожки, припарковавшись неподалеку от цокольного этажа дома, в котором находился офис «Глории». И уже тот факт, что водила остался один, без напарника, немного успокоил ее.
Теперь уже она могла рассуждать более спокойно и даже проанализировать создавшуюся ситуацию.
Первое, что пришло на ум, вернуться в «Глорию», но это ровным счетом ничего не давало. Ее Александр Борисович вместе с Головановым еще днем уехали на Петровку, Плетнев с Агеевым тоже были в «разгоне», а она оставалась в офисе за дежурную. К тому же этот финт показал бы, что она засекла слежку, а именно этого не надо было делать. Это был хоть и опасный, но все-таки шанс поиграть с Чистильщиком в кошки-мышки. Ирина Генриховна уже не сомневалась, что водила в «опеле» — человек Чистильщика.
«Но в таком случае?..» — пыталась рассуждать она сама с собой.
В голову ничего толкового не приходило, и она, понимая, что без помощи «своего Турецкого» не сможет расшнуровать ситуацию, достала из сумочки мобильник.
— Тут такое дело… — откашлявшись, произнесла Ирина Генриховна, услышав голос мужа.
— Что, случилось чего? — моментально отреагировал Турецкий.
— Ну-у, в общем-то, пока что ничего страшного, — Ирина Генриховна старалась оставаться предельно спокойной, однако ее голос, видимо, выдавал ее состояние.
— Ира, не тяни!
— Да я и не тяну! — в конце концов, сорвалась она. — Просто я еще и сама не уверена в том, что говорю. Короче, за мной от самой «Глории» увязался темно-синий «опель» и тащится теперь за мной по Садовому кольцу.
Она замолчала, представляя в эту секунду лицо мужа, который не понаслышке знал, ЧЕМ заканчиваются подобные слежки, молчал и Турецкий. Наконец произнес на выдохе:
— А ты… ты не ошиблась, случаем?
— Если бы… — усмехнулась Ирина Генриховна. — Я их еще у офиса засекла.
Молчание, и наконец уже с нескрываемой тревогой в голосе:
— Сколько их… в «опеле»?
— Сейчас один, скуластый такой молодой парень, но днем он был с напарником.
Турецкий, видимо, еще в чем-то сомневался, возможно, не хотел верить в худшее.
— Думаешь, что это люди Чистильщика?
— Да! — сорвалась в крик Ирина Генриховна. — Больше некому!
— Ты того, успокойся…
— Да я и без того спокойна.
— Тогда слушай сюда. То, что этот мордатый сейчас один — это хорошо, значит они просто отследить тебя хотят, и сейчас их нельзя вспугивать, можно дров наломать. Но и подставляться нельзя. Так что будь умницей и постарайся не нервничать. Подъезжай сейчас к дому Плетнева, паркуйся так, как будто ты там живешь и поднимайся в подъезд. Плетнев будет знать, что делать. Я подъеду позже.
Ирина Генриховна утвердительно кивнула, будто в этот момент ее мог видеть Турецкий, однако не удержалась и как-то очень тихо произнесла:
— А ты… ты не мог бы меня встретить?
— Господи, родная ты моя! Не бойся.
Даже не дослушав Турецкого, но уже сообразив, ЧТО может грозить его жене, Плетнев тут же выдал свое предположение:
— А может, проще будет перехватить этого орла? Пока ты будешь добираться до моего дома, возьму его за жабры и…
— Проще — не всегда хорошо, — осадил его Турецкий.
— Но ведь расколется гаденыш, — настаивал Плетнев. — До самой задницы заставлю расколоться. И тогда мы этого сучьего Чистильщика вместе с заказчиком…
— А если не расколется? И если этот жучок упрется в то, что он знать ничего не знает, а эта «психопатка» просто спутала его с кем-то? Тем более, мол, что днем он мотал на своем «опеле» по Москве, а не отсвечивал у Сандуновских бань, как утверждает эта бабенка. И что тогда?
— Но ведь мы-то с тобой знаем, ГДЕ он был днем и за кем увязался вечером! — не отступал Плетнев. — И после коротенькой обработки…
— А вот про это забудь! — уже более резким окриком осадил Антона Турецкий! — Не хватало еще, чтобы мы наших клиентов раскаленными утюгами пытали.
— Зачем же утюг? — пробурчал в трубку явно обиженный Антон. — Я и без утюга любую информацию из этих гадов выбью.
— Даже не сомневаюсь в этом, — успокоил его Александр Борисович. — Но только в другой раз. А пока что, будь добр, сделай то, что я тебя прошу.
Окна квартиры выходили во двор, и можно было без всякого риска отследить действия «хвоста» не выходя из дома, однако, наученный горьким опытом, когда далеко не все складывалось так, как можно было предполагать, Плетнев предупредил Ирину Генриховну, что будет ждать ее на скамейке у детской площадки, и за десять минут до того момента, когда она должна была въехать во двор, спустился вниз. Поздоровался с консьержкой и, предупредив ее, что к нему вскоре должна подняться «эффектная, красивая» женщина, вышел во двор.
Закатное солнце уже отсвечивало в окнах соседнего дома, на детской площадке, под строгим наблюдением своих бабушек и молодых мам, играла малышня, и такая истома разливалась вокруг, что даже представить трудно было, что какой-то гаденыш в «опеле» может покуситься в такой вечер на жизнь боготворимой тобой женщины. А Ирину он действительно боготворил, хотя и вынужден был скрывать это не только от Турецкого, но и от того же Голованова с Агеевым.
Присел на угол свободной скамейки и представил, как бы он выглядел со стороны.
Ничего подозрительного. Молодой дед или же папаша-переросток, которому жена поручила посмотреть за ребенком.
К его ногам подкатился мяч, за которым поспешал пятилетний пацан, и Антон подтолкнул его в сторону мальчишки. Видимо, вконец озверевший от своей бабушки, которая только и делала, что покрикивала на него, мальчишка мгновенно переключил свое внимание на огромного, как индийский слон, незнакомца, приглашая его поиграть в мяч, но в этот момент из-за дома вырулила ухоженная «ласточка» Ирины Генриховны, и Плетнев вынужден был только руками развести, потрепав мальчишку по вихрастой голове. Мол, не обессудь, друг, в другой раз обязательно поиграем.
Вписав машину в свободное пространство под окнами дома, Ирина Генриховна окинула взглядом освещенный закатным солнцем двор, и не очень-то поспешая, ступила ногой на землю.
Оглянулась, не появился ли в торце дома примелькавшийся темно-синий «опель», но его почему-то не было, и она, все так же не торопясь, достала с заднего сиденья свою куртку, которую в случае непогоды возила с собой, проверила «бардачок» и только после этого с силой хлопнула дверцей.
Уже с некоторой растерянностью покосилась на торец дома, не понимая, что именно заставило хозяина «опеля» задержаться, и в этот момент появился он сам, без машины. Мордатый, крепко сложенный и, видимо, весьма уверенный в себе и в своих способностях.
Остановился, прикуривая, и было видно, как он из-под руки высматривает пространство двора, забитого разномастными иномарками и отечественными «Жигулями».
В какой-то момент, видимо, заметил уже идущий к подъезду «объект», проводив Турецкую долгим взглядом, но даже шага не сделал, чтобы нагнать ее в том же подъезде или в дверях.
