Тень на плетень - Алешина Светлана (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Даже на пути к пропасти? — Маринка поставила перед Фимой чашку с чаем. — Погибнет твоя Ольга Юрьевна от своего неуемного любопытства.
И всех нас под монастырь подведет! Втроем будем, прошу прощения, после того как крякнем, постукивать, — Маринка верно повторила Фимин стук по столу, — а я еще жить хочу!
Фима промолчал, а я, наоборот, молчать не стала и спросила у него:
— Колись, адвокат, что ты там по телефону говорил про опасности этого дела.
— Господи, еще какие-то опасности? — Маринка обреченно махнула рукой и села у меня за спиной рядом с окном.
Фима кашлянул и сказал:
— Ну, все, что я знаю, Оль, так это то, что у нас выборы на носу. Губернаторские, я имею в виду.
— Я где-то об этом уже читала, — задумчиво проговорила Маринка.
— В нашей газете, — терпеливо пояснила я.
— Наверное, — вздохнув, согласилась Маринка, — нам только политики не хватает к нашим покойничкам!
— Ну так вот, — продолжил с очаровательной улыбкой Фима, — Будников ваш как раз и занимался предвыборными технологиями. И предшествующие ему господа тоже. Эти, как их там, — Фима небрежно придвинул пальцем к себе записку, лежащую на столе, — Джапаридзе и Гарфинкель. Уж почерк Джапаридзе я достаточно хорошо знаю, он у меня консультировался по одному вопросу.
— Что же ты молчишь! — Маринка даже подпрыгнула на табурете, а я невольно вздрогнула.
Всегда опасно оставлять Маринку за спиной.
— Он писал?! — Маринка настороженно подалась вперед, ловя каждый звук.
— Не исключено, — серьезно заметил Фима, и Маринка, застонав, села обратно, — если предположить, что он сперва разучился писать, а потом научился снова. Почерк совсем другой.
Маринка что-то проворчала, но я не обратила на это внимания.
— Пиарщики, значит, — протянула я, обдумывая полученную информацию.
— Они, они, родимые, — улыбаясь, подтвердил Фима, — а это дело суровое и дорогостоящее, так что сами теперь думайте, во что вы влезаете.
— А записка? — почти спокойно спросила Маринка. — Зачем ее сунули, как ты думаешь?
— А о записке можно только сказать, что кто-то в курсе ваших интересов и дает вам это понять.
Реальным следствием может только быть ваша повышенная осторожность. — Фима отпил чай из чашки, похвалил Маринку за ее искусство — как будто, чтобы заваривать нормально чай, нужно медитировать десять лет! — и потребовал:
— Ну давайте, рассказывайте, что у вас произошло за отчетный период, а я попытаюсь понять, что же происходит.
Ну я и рассказала, постоянно прерываемая Маринкой для каких-то мелких уточнений.
После моего рассказа Фима долго качал головой и наконец спросил:
— А как ты думаешь: этот Розенкранц на самом деле такой дурак или только прикидывается?
— Сложный вопрос, — призналась я.
— Дурак, дурак, это абсолютно точно, — подтвердила Маринка и, помедлив с секунду, добавила:
— Да и мы не лучше.
— А чем занимались Джапаридзе и Гарфинкель? — спросила я у Фимы.
— А все тем же, все тем же пиар-гешефтом. — Фима взглянул на Маринку. — А можно еще чаю?
Маринка приняла чашку, а Фима, подняв глаза к потолку, сказал:
— Не везет, надо заметить, нашему губернатору с этими спецами. Он вроде все условия им создавал и бабки платить не отказывался… Эта квартира, о которой вы тут страхов наговорили, она служебная, как раз и держится для такого случая в смысле приезда варяга-специалиста. Таких пустующих квартир в доме несколько. Одна из них вот и стала нехорошей.
— Я все поняла — воскликнула Маринка, с громким стуком ставя чашку перед Фимой. — Все поняла, честно! Это губернатор их вызывает по одному и травит! Там у него или шторы отравленные, или…
— Ерунда, — отрезала я, — полная причем.
Наш губернатор не такой дурак, чтобы оставлять на себе подозрения. А если и дурак, то у него должны быть умные советники!
— Сказала тоже! — Маринка даже руками всплеснула. — Да кто же в нашем мире слушает умные советы?!
Мы пообщались втроем еще около часа, а потом Фима засобирался домой. Я проводила его до двери, и он, наклонившись, прошептал мне:
— Если бы ты была одна, я бы взялся охранять тебя до утра.
— Если бы ты не был женат, я, наверное, обсудила бы этот вопрос, — так же тихо сказала я.
Фима состроил рожу, хмыкнул и подвел итог:
— Значит, в следующий раз! Я все понял!
После его ухода Маринка твердо заявила, что одна спать в отдельной комнате не будет. Мне это было на руку — я сама хотела ей предложить такой же вариант, но, воспользовавшись тем, что первой сдалась не я, а она, я молча пожала плечами и равнодушно пробормотала:
— Как хочешь!
Эта швабра тут же ускакала в ванную, не обращая внимания на мои права хозяйки квартиры, и мне пришлось остаться в кухне и мыть посуду.
Спали мы, слава богу, нормально, и никто нам не постукивал. Я несколько раз просыпалась, но больше меня ничто не пугало.
Утро наступило, когда ему и положено, то есть по-свински рано, и, героически преодолев свое отчаянное желание подремать еще чуть-чуть, я растолкала Маринку.
— А! — крикнула она и нырнула под простыню. — Что случилось?!
— Я обещала к Ромке заехать с утра, — недовольно сказала я, завязывая пояс халата.
— Ну и вперед, езжай, если тебе нужно, — ответила Маринка, снова укладываясь, — я никому ничего не обещала. Ты езжай, а я потом подъеду…
Последнее слово Маринка даже не произнесла, а продышала, и я не стала с ней спорить. Не хочет ехать — не надо. Пусть остается одна в этой квартире, если она такая отважная, может быть, еще одна записочка придет.
Я так и сказала, выходя из комнаты и направляясь в ванную. Когда я вышла из ванной, Маринка уже сидела в кухне на табурете с весьма недовольным выражением лица. Ничего мне не сказав, она прошла в ванную и громко захлопнула за собой дверь, а я поставила чайник на плиту.
И почему некоторые люди просыпаются такими озлобленными?
Делая себе ма-аленький бутербродик и наливая чай, я дождалась продолжения Маринкиного недовольства.
Зайдя в кухню, она отпила чай из своей чашки, посмотрела в окно и толкнула меня под локоть.
— Едем, что ли? — проворчала она. — Ты не уснула, мать?
— Я тебя жду, можно сказать, со вчерашнего дня, — ответила я, вставая.
Моя «Лада» завелась легко и просто, и это потихоньку начало меня примирять с окружающей действительностью.
Я выехала со двора и, немного поругавшись с Маринкой — по существу, мы выясняли друг у друга, где живет Ромка, — повернула направо. До Ромкиного дома нужно было ехать минут десять, не больше, но эти же десять минут можно было и спокойно спать! Я вполголоса выругала свои положительные качества, вроде обязательности и исполнительности, и, чтобы не было совсем уж скучно, начала посматривать в зеркало заднего вида на дорогу. Маринка что-то говорила, сидя рядом со мною, но я ее не слушала.
Через три или четыре минуты мне показалось, что за нами настойчиво движется какая-то белая «копейка». Я повернула один раз не туда, куда мне было нужно, потом повернула в обратную сторону и фактически вернулась на исходное место. «Копейка» не отставала. Признаюсь: я начала немного психовать. Однако перед самым Ромкиным домом «копейка», вдруг набирая скорость, обогнала мою «Ладу» и помчалась вперед.
Я вздохнула: возможно, загон с преследователем оказался обычным следствием плохого сна и нервотрепки накануне.
Дом Ромки располагался около большого нового магазина, сверкающего надписью «Супермаркет». Увидев, что этот супермаркет такой большой и уже открыт, Маринка воспряла духом.
— Ну, в общем, так, мать, ты иди к Ромке, а я схожу-ка по делам в это заведение. Вдруг куплю что-нибудь для души типа печенья к кофе.
Маринка, не дожидаясь от меня ответа, выпорхнула из «Лады» и заспешила в супермаркет.
Я заперла машину и пошла к нужному подъезду.
Ромка ждал меня, приоткрыв входную дверь и выглядывая на лестничную клетку.
— Ты зачем вылез? — строго спросила я, подходя к нему. — Хочешь еще что-нибудь, не дай бог, себе сломать?
