Трое свободны: Не ищи меня (СИ) - Хантер Кайли (читать полные книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗
Она начала свои исследования, о чем свидетельствует сотня или более справочников, стоящих на полках обоих книжных шкафов, и никогда не останавливалась. Их тематика варьировалась от изучения гипноза, справочников по лекарствам до исследований паранормальных способностей. Судя по записям в дневнике, она прочитала все, что смогла найти, и использовала некоторые из них в своих исследованиях.
К концу того первого лета мама столько раз манипулировала сознанием Делии, что, когда послала ей последнюю иллюзию, у Делии не осталось свободы воли. Моя мать сказала «прыгай», и именно так Делия и сделала. Она прыгнула с моста в безводный каменистый дренажный котлован.
Шеф Адамс подозревал, что моя мать как-то причастна к смерти его дочери, но поскольку она уехала домой задолго до несчастного случая, смерть Делии признали самоубийством.
Я уронила книгу, не обращая внимания на треск переплета, когда она ударилась о бетонный пол. Внезапно мне стало трудно дышать. Я попыталась вдохнуть, но воздух застрял в горле и не выходил. Пошатнувшись, я почувствовала, как Оливия схватилась за одну руку, а Стоун — за другую. Они поддержали меня и направили к лестнице.
— Она убила ее. Моя мать ее убила, — прошептала я, задыхаясь.
— Кого? — спросила Оливия. — Райну?
Я покачала головой и посмотрела на лестницу. Мне нужно выбраться отсюда. Я отстранилась от них и бросилась вверх по лестнице. На полпути я споткнулась и успела схватиться руками за ступеньки, прежде чем упала. Ползком я продолжала двигаться, пока не оказалась в безопасном коридоре наверху.
— Давина? Ты в порядке? — раздался голос миссис Полсон откуда-то издалека.
Я не ответила. Я думала о воспоминании, которое мне удалось раскопать, о Райне в кресле. Моя мать вводила ей желтоватое вещество. А мой отец, самый добрый и мягкий человек, которого я когда-либо знала, по непонятным мне причинам позволил матери проводить свои эксперименты над Райной. Над его собственной дочерью.
Слова Ланса пронеслись у меня в голове, и я вспомнила его рассказ о том дне, когда он занимался сексом с моей матерью. «Как будто я попал под ее чары. Я не знаю, что произошло».
Мои мысли вернулись к девочке-подростку. Делия Адамс. Первая жертва Эмбер.
Я села на пол, упираясь спиной в дальнюю стену. В нескольких футах по коридору стояла Бернадетт и молча наблюдала за мной. Наши глаза встретились.
— Ты знала.
Бернадетт не ответила.
— Ты всегда знала. И все же ты никогда не предупреждала их. Ты никогда ее не останавливала.
Бернадетт продолжала молчать.
— Ответь мне! Черт возьми, больше никакой лжи!
В ее глазах заблестели слезы, но она смахнула их.
— Я знала, на что способна твоя мать, но не то, что она делала. У нее было много секретов.
Моя нижняя губа задрожала.
— Почему? Почему она делала такие ужасные вещи?
— Твоя мать унаследовала плохой ген семьи. Ты читала «Леджер Куэйдов». Ты знаешь, что не все в семье отличались психической устойчивостью.
— Моя мать была сумасшедшей?
Бернадетт прервала зрительный контакт и уставилась в стену.
— Эмбер была либо психопаткой, либо социопаткой, да. Я никогда не проводила экспертизу.
Я рассмеялась, но в этом смехе не чувствовалось никакого юмора, он показался ненормальным даже мне.
— А есть разница? Сумасшедшая есть сумасшедшая, верно? — Я поднялась с пола.
— Не совсем, — заявил Ноа из столовой. — Существуют классификации, основанные на эмоциональных реакциях и контроле импульсов. Но в любом случае мы говорим о человеке, лишенном эмпатии и практически не заботящемся ни о ком, кроме себя.
— Это семейное проклятие, — пояснила Бернадетт. — С этим ничего нельзя поделать. Ты либо получаешь его, либо нет.
— Как ты можешь стоять и притворяться, что это в порядке вещей? — возмутилась я, шагнув к ней. — Моя мать была жестокой и неуравновешенной женщиной. Она обманом заставила девочку-подростка покончить с собой.
На лице Бернадетт мелькнула вспышка гнева.
— Я не могу смириться с этим, дитя. Но, может быть, тебе стоит задуматься о своем благословении. По крайней мере, твоя мать умерла, когда ты была еще ребенком. Моя изводила меня сорок лет. — Бернадетт нарочито медленным шагом направилась к входной двери. Выйдя на крыльцо, она захлопнула за собой дверь.
Я уставилась на дверь, пока ее слова повторялись в моей голове. Ее мать. Моя прабабушка. Бернадетт тоже была ребенком человека, лишенного сочувствия к другим.
Ощутив всю тяжесть сказанного, я потянулась рукой к губам. Из записей в «Леджере Куэйдов» я знала, что отец Бернадетт умер молодым, а значит, Бернадетт воспитывала лишь ее сумасшедшая мать.
Неудивительно, что Бернадетт стала такой, какой была. Злобной. Замкнутой. Не терпящей привязанности.
Я подошла к входной двери, открыла ее и осмотрела крыльцо. Бернадетт сидела в единственном кресле и задумчиво разглядывала двор.
— Мне очень жаль, — тихо сказала я ей, прислоняясь к дому. — Правда, мне очень жаль.
— Я в порядке, — огрызнулась Бернадетт. — Это было очень давно.
Несмотря на слова, ее руки, лежащие на коленях, дрожали. Я отвернулась, давая ей возможность прийти в себя, Джаред Дональдсон задним ходом вывел машину с подъездной дорожки. Проверив часы на своем фитбите, я поняла, что время пролетело стремительно. Сейчас было семь тридцать утра.
Мне нужно на работу меньше чем через час.
Я на мгновение подумала о переносе визита к клиенту, но решила не делать этого. Как бы мне ни хотелось забраться в постель и притвориться, что этого дня никогда не было, нужно идти вперед.
— Почему ты решила обыскать подвал? — спросила Бернадетт, прервав мои мысли.
— Вспомнила кое-что, произошедшее, когда я была маленькой девочкой. Я прокралась по лестнице поздно ночью. Райна сидела в кресле. Мама собиралась что-то ей вколоть.
Бернадетт задрожала, глядя на свои руки.
— Я пыталась следить за Эмбер. Желая убедиться, что она никому не причиняет вреда. Но это было трудно. Благодаря моей собственной матери Эмбер знала, как блокировать мой экстрасенсорный шпионаж. А в ваш дом меня не пускали. Не разрешалось даже заходить в гости. Если я хотела увидеть вас, девочек, приходилось ждать, пока она не приведет вас ко мне.
— Сколько лет было моей маме, когда ты поняла, что она больна?
Бернадетт вздохнула, глядя на голубое небо над головой.
— Моя мать первой поняла, что Эмбер проклята. Возможно, я видела признаки, но отрицала их. Принимала желаемое за действительное и все такое. Но впервые я заподозрила что-то, когда девочки были еще совсем маленькими.
— Дротики.
— Да. Тогда я начала подозревать, что с Эмбер что-то не так, но твердила себе, что это просто несчастный случай. О, как я молилась, чтобы это был несчастный случай. Но неделю спустя я проснулась посреди ночи и обнаружила, что Эмбер бьет ножом своего отца.
Все еще опираясь на стену дома, я позволила своему телу сползти вниз, пока мой зад не ударился о пол крыльца. Девочке, которую я видела в видении, той, что бросила дротик, было всего пять или шесть лет, не больше. Совсем маленькая. Слишком юная, чтобы представить, как она будет орудовать ножом, желая причинить кому-то вред.
— Ей это не удалось, — продолжала Бернадетт. — Он успел остановить ее до того, как она нанесла реальный вред. Но ей это показалось забавным. Она смеялась. Эта маленькая девочка, дитя, которое я привела в мир, стояла в нашей спальне с кровью на розовой фланелевой ночной рубашке и смеялась. И тогда я поняла. Тогда я поняла, что она проклята, как моя мать.
Голова шла кругом, но потребность в ответах перевесила все остальное.
— Как умер мой дедушка? — спросила я, глядя на Бернадетт.
Бернадетт подняла на меня глаза и ответила.
— Самоубийство. Но я всегда подозревала, что за этим стоит Эмбер. Ее отец умер через две недели после того, как дочь шефа спрыгнула с моста.
— Но зачем моей матери убивать собственного отца?
