Серый кардинал - Френсис Дик (книги без сокращений .txt) 📗
— Вряд ли. Вы еще очень молоды. — В голосе ни капли доброты.
— Вы потеряли то, чего больше всего хотели, — почти в отчаянии начал я. — И это невыносимо. Вы предвидели жизнь, когда каждый день приносит радость. Радость, которая будет наполнять вас и даст внутреннюю силу сделать реальными самые дорогие мечты. И у вас все отняли. Вам этого не полагается иметь, объяснили вам. Боль жжет, не переставая. Поверьте мне, я знаю.
Оринда вытаращила на меня зеленые глаза.
— И возраст тут не имеет значения, — продолжал я. — Такое чувство может быть и в шесть лет. Вы страстно хотите иметь пони, а его негде держать. И вам говорят, мол, нет смысла тратить время на такие пустяки. А я... — Я сглотнул и решил замолчать, но в этот раз обнаружил, что слова выскакивают и сквозь стиснутые зубы. — А я хотел этого. — Я протянул руку, показывая на забор из березовых бревен и на все пространство скачек. — Я хотел всего, что здесь. Я хотел быть жокеем с тех пор, как себя помню. Я рос, веря, что это будет моей жизнью. Я рос с горячей уверенностью в своем будущем. И... ну... на этой неделе у меня его отняли. Мне сказали, что я не могу жить так, как хочу. Мне сказали, что я не очень хороший наездник. У меня нет искры, чтобы быть таким жокеем, каким я мечтал быть. Отец говорит, что он заплатит за мое обучение в университете. Он говорит, что ездить верхом — пустая трата времени, если я не буду блестящим жокеем. И правда, ведь это не конец света... И пока сегодня не приехал сюда, я не понимал, как абсолютно ужасно жить без всего этого... Но мне не нравится стонать и кататься по земле. И если вы думаете, что надо быть в определенном возрасте, чтобы понять ваше состояние, то вы ошибаетесь.
Глава 6
В конце дня я мрачно вел «рейнджровер» к дому Полли в лесу. Меня мучило чувство, что я не оправдал ее надежды. И не только не извлек пользы из неповторимой возможности, но ухудшил положение еще в большей степени.
К тому времени, когда Оринда и я снова пересекли скаковой круг (ее каблуки еще сильнее увязали в земле) и добрались до ложи распорядителей, герцог снова куда-то исчез. Оринда наблюдала за третьим заездом с балкона, на который вела дверь из комнаты для ленча. Спиной ко мне. Знак, запрещающий начать разговор.
Лошадь, которая несла семь фунтов пенальти, выиграла заезд. Оринда на нее не ставила.
Вернулся герцог и, увидев ее, весь превратился в улыбку. Оринда очаровательно поблагодарила его за гостеприимство и уехала. Ни отцу, ни Полли, ни мне она не сказала ни слова, полностью игнорируя наше существование. А я пережил еще три заезда. Как мне хотелось быть меньше ростом, быть богатым и в последнюю очередь гениальным. Без этих очевидных преимуществ мне ничего не светит. И я впал в мрачность, будто от утраты волшебной сказки.
Когда Полли пригласила нас зайти в дом, отец тут же согласился.
— Бодрее, — скомандовал он, заметив мое упорное нерасположение к разговору. — Никто каждый раз не побеждает. Скажи что-нибудь. Ты молчишь уже несколько часов.
— Ладно... Оринда сказала, что Ушер Рудд хочет узнать, может быть, я твой кэтэмайт.
Отец захлебнулся джином, который ему налила Полли.
— Что такое кэтэмайт? — спросила Полли. Но отец знал.
— Ушер Рудд старается доказать, что я не твой сын. Если у тебя есть свидетельство о браке, положи его в банковский сейф.
— И твое свидетельство о рождении. Где оно?
— С моими вещами у миссис Уэллс.
Отец нахмурился. Мои вещи еще так и не прибыли. Он попросил у Полли разрешения воспользоваться телефоном и позвонил моей бывшей хозяйке комнаты.
— Она все упаковала, — сообщим он, — но транспортная контора, в которой я заказал доставку, еще не забрала вещи. В понедельник я займусь этим.
— Мой велосипед в конюшне.
До него вроде бы дошло, какой погром он устроил в моих надеждах. Но я ясно видел, он по-прежнему ждет, что, столкнувшись с реальностью, я повзрослею.
— Забудь о нем.
— Да.
— Джордж, мальчик изо всех сил старается для вас, — вмешалась Полли, посмотрев сначала на меня, потом на отца.
Оставив Полли дома, я повел «рейнджровер» в Хупуэстерн. Постепенно я начал осваивать эту тяжелую большую машину. Потом высадил родителя у церкви (следуя указаниям Мервина), где ему предстояло встретиться и поблагодарить маленькую армию активистов, работавших ради партии на него по всем разбросанным населенным пунктам избирательного округа. Активисты привели свои семьи и соседей, принесли чай, пиво, вино и печенье. Угощение должно было поддержать их энтузиазм и хорошее настроение отца, наполнявшего собравшихся энергией на следующие три недели.
— Мой сын... Это мой сын, — снова и снова представлял он меня. А я пожимал руки и улыбался, улыбался, улыбался. Потом поболтал с пожилыми леди и поговорил с их мужьями о футболе, поражая своими знаниями.
Мервин переходил от группы к группе с планами и списками. Эта ячейка будет ходить по домам завтра, эта — в понедельник. Листовки, плакаты, визиты... Нельзя оставить без внимания ни одного из семидесяти тысяч избирателей. Каждый должен помнить о ДЖУЛИАРДЕ. Еще три недели такого... Даже с пряной приправой вероятных новых нападений... Боже, какой кошмар...
Но я сказал, что буду ему помогать... и я буду. Я съел шоколадный кекс. Все еще не пиццу. Когда они распрощались, я забрал «рейнджровер» с обочины дороги, где я его припарковал и мог быть почти уверен, что сегодня вечером никто не топтался возле него.
— Всегда носите с собой коробку с порошком для мытья посуды, у которой на крышке дырочки, — наставлял меня по телефону Фостер Фордэм. — Поставив машину, насыпьте порошок тонкой линией на землю от передних колес к задним вдоль одной стороны. Если в ваше отсутствие кто-нибудь будет двигать транспортное средство или залезать под него, порошок сообщит вам об этом.
Понятно?
— Да. Спасибо.
— Всегда тщательно включайте сигнализацию, на какое бы короткое время вы ни уходили. Отключать ее начинайте, подходя к машине, но на расстоянии.
Я точно следовал его простым инструкциям, но наш фокусник с пробкой картера других трюков пока не придумал. И я благополучно доставил отца из церковного холла в штаб-квартиру с эркером, где он тут же вступил с Мервином в бесконечное обсуждение тактики. А я поставил автомобиль под замок и побежал в местную лавку, отпускавшую еду на дом. Наконец-то я получил пиццу.
Мервин и отец рассеянно съели половину. Мервин стопками разложил десятки плакатиков и листовок, готовых к распространению. Когда я спросил, он ответил, да, конечно, ход дополнительных выборов безумно волнующее время, пик всей деловой жизни агента. И впереди еще финальный аккорд. На следующей неделе предстоит организовать фестиваль для сбора средств в фонд партии.
Как жаль, что в этот раз в нем не будет участвовать Оринда...
Я зевнул и затопал по узкой лестнице в спальню. Двери должны были запереть они. Ночью я проснулся от сильного запаха дыма. Дым. Я сел на кровати.
Только инстинктивно я выпутал ноги из простыни и с силой потряс ничего не сознающий сверток на соседней постели.
— Горим! — закричал я и прыгнул к полуоткрытой двери в маленькую гостиную, чтобы проверить, правда ли то, что я сказал. Это была правда.
Лестницу внизу с яростным ревом пожирали прыгающие языки желтого пламени. Дым поднимался вверх, нарастая волнами. Гостиную заливало желтым светом из горевшего кабинета на первом этаже, выходившего окнами на стоянку машин.
Наглотавшись дыма, я, задыхаясь, быстро повернулся и прыгнул в ванную. Если отвернуть все краны, подпал я, в ванне и умывальнике, то вода польется вниз и поможет затушить огонь. Я заткнул все отверстия для стока воды и до максимума открутил краны. Потом в бачке туалета намочил большое банное полотенце и вытащил его, полное воды. Протащив капающее полотенце в спальню, я закрыл дверь и мокрым полотенцем щель под ней. И все это я проделал со скоростью, близкой к безумию.
