NEXT-3: Дюбин снимает маску - Карасик Аркадий (список книг .TXT) 📗
— Согласен... Скажите еще одно: изготовить зелье можно?
— Еще как можно! Если знать технологию и пропорции составляющих — запросто!
— Еще раз спасибочко. Обещанная пицца перед вами, премии, они же пирожные — в пакете...
— А где мороженное?
Федечка аккуратно сложил листок с результатом анализа, спрятал его в бумажник. Ему сейчас не до мороженного. Но обязательность — превыше всего. Сказано — сделано, закон бизнеса.
— Мороженное оплачено и будет с минуты на минуту доставлено в лабораторию. В лошадином количестве. Смотрите, не простудите соловьиные горлышки... Чао!
Очередное исчезновение облагодетельствованного «заказчика» уже не удивило подружек. Привычка — великое достижение всех времен и народов...
Глава 12
Деревенская избушка не на курьих ножках — вторая любовь Лавра. Вернее, третяя. Или даже — четвертая. После Санчо, Ольги и сына. Купил развалюху, перестроил, реконструировал, вырастил, облагородил. Если и не собственными руками — вкалыввть на стройке было не по возрасту и не по силам. Работал головой, без помощи дизайнеров, которых он недолюбливал.
По началу к их советам прислушивался, после понял: туфту гонят несусветную, она никак не укладывается в прокустово ложе собственных его желаний. Но все же — наука, а любую науку следует уважать. Поэтому Лавр не изгнал кокетливую кандидатшу каких-то там наук, не послал ее напарника по известному адресу. Покорно выслушивал советы и рекомендации, но воплощал их в жизнь наоборот.
Надо же было придумать новомодную витую лестницу, ведущую на второй этаж! Дескать, экономия жизненного пространства. А ему что, дискотеку организовывать на этом «пространстве» или с"езд какого-то об"единения? В результате появилась привычная для России «прямоугольная» лестница с обычными перилами и площадками.
Дизайнерша. размахивая сухими ручками, настаивала на своем видении меблировки дома. Обязательные маленькие диванчики со странным названием «канапе», неустойчивые горки под хрусталь, полукруглый стол в кабинет. Ересь, самая настоящая! Сядет на канапе тот же Санчо, рядом даже котенок не помесится, взмахнет ручищей — амба и горкам и выставленному на них хрусталю.
Короче говоря, об"устроил жилье Лавр по своему.
Ибо эта его дача, здесь он — полноправный властелин, устанавливающий свои законы и правила.
Бывший авторитет любил природу. Как выразился Санчо, до «умосдвига». Он мог часами любоваться белоствольными красавицами-березками, зеленеющей или заснеженной пашней, деревенскими избами, говорливой «переплюйкой». Нет нужды куда-нибудь ездить — все этикрасоты рядом, за дверью, за окном.
Но подготовка смейного гнездышка, ремонт, перестройка, будто приковала его к городу. Здесь он был не полновластным владыкй -
приходилось считаться с Оленькой. Она, не советуясь с ним, выбирает обои, закупает престижную мебель, заставляет строителей менять окна и двери.
И бывший авторитет, недавний депутат, немолодой человек, повидавший жизнь не с фасадной стороны — с изнанки, с удовольствием подчинялся. Только иногда фыркал в усы, снимал и снова водружал на нос дымчатые очки. Сам себе удивлялся.
Невольно вспомнилось голодное детство. Тогда детдомовец начал воровать. А что было делать? Подыхать с голодухи, влачить жалкое существование? Поначалу щипачил по мелочам. Стянет булку хлеба у зазевавшейся бабы, завладеет бутылкой молока или палкой дешевой колбасы.
Однажды, юным кандидатом в тюрягу заинтересовался серьезный немолодой мужик. Привлек к настоящему делу, научил, как вскрывать дамские сумочки, очищать карманы лохов. Приходилось делаться награбленным: восемьдесять процентов"учителю", двадцать — себе.
Обидно, конечно, зато — без хлопот: щипача нацеливали и прикрывали.
В пятнадцать лет Лавр приоделся, нацепил на палец золотую печатку, морда, ранее похожая на волчью, округлилась, на щеках — приятный румянец.
Первая ходка в зону не обескуражила молодого вора. По сведениям более опытных дружанов пребывание за решеткой — первый шаг к заветному званию «в законе»...
И вот битый-перебитый криминальный авторитет попал под женский каблук, расплылся манной кашкой. Любое пожелание Оленьки встречает с радостью.
Вот и сейчас ему велено закупить в хозяйственном магазине кой-какие кухонные мелочи: несколько разделочных досок, электрическую мясорубку, миксер, кофемолку, электрозажигалку, кофейный сервиз. Пришлось изрядно побегать в поисках самого современного и красивого.
Оленьке должно понравиться. Она — главный эксперт и дегустатор. Он — подневольный исполнитель ее повелений... И эта подчинненость не тяготила его, наоборот, радовала...
Избавившись от тяжеленной сумки, Лавр сменил туфли на тапочки, хотел было пройти на кухню за холодным пивом, и вдруг застыл на месте.
В квартире кто-то был. Не Оленька, она не ходила, как все смертные, — порхала, почти не прикасаясь к полу ножками. Шаги принадлежали мужчине.
Неужели квартиру бывшего вора в законе навестили давнишние его дружаны-грабители? Забавно получается! И — опасно. В кармане отсутствует верный «макарыч», не говоря уже о более серьезном оружии — автомате Калашникова.
Незванный гость был не киллером и не грабителем. Из комнаты в прихожую вышел... улыбающийся Мамыкин. Будто не Лавр, а он хозяин квартиры.
— Здравствуйте, Федор Павлович. Извините, я пришел без предупреждения и без разрешения. Самовольно. Просто дверь была настежь открыта, вот и решил: хозяин находится дома.
— Звонок тоже не работал? — ехидно осведомился Лавр. — Пикантная ситуация: дверь нараспашку, звонок отключен, постучать — в голову не пришло.
Мамыкин склонил голову. Не потому, что признал свою вину — скрыл насмешливую гримасу.
— Виноват, но дело слишком важное и безотлагательное. Нет времени соблюдать требования этикета. Рассусоливать по пустякам.
— Что за сверхважное дело?
При общении с Санчо глаза Лавра излучают добрую насмешливость, с Федечкой — понимание, с будущей супругой — нежность. Сейчас взгляд потяжелел, налился свинцом. Будто приготовился выстрелить. В стародавние времена провинившиеся дружаны испуганно отступали, а лохи покорно отдавали свои кошельки и бумажники.
Вот и Мамыкин отшатнулся, побледнел, прижался к стене. Слава Богу, не свалился не пол. Заставил себя преодолеть навалившийся страх, искательно улыбнулся.
— Интересно, как вы догадались, что я — в квартире? Ведь ни звука не издавал, дышал через раз...
Лавр не улыбнулся. Даже не пошевелился.
— Чутье. Волчье. И реакции еще сохранились. Тоже волчьи.
— Завидные качества в наше скорбное время, — подхалимисто «лизнул» Мамыкин опасного собеседника. — Мне бы такие...
— В любое время завидные! — отрезал Лавр. — Хотелось бы узнать прияину вашего появления в моей квартире. Вы даже не представились.
— Еще раз виноват. Меня зовут Григорием Матвеевичем. Можно просто Гриша. Полуофициально — Григорий Мамыкин. Предприниматель-середнячок из богом забытого городка Окимовска. Вам это название о чем-то говорит?
Лавр вспомнил довольно острый разговор с Федечкой по поводу его опасных прожектов, связанных с консервным заводом. Не зря тогда Лавр предупреждал сына о том, что любой передел собственности связан с кровавыми разборками.
Похоже, он был прав. Одно только появление в его квартире окимовского «предпринимателя» говорит о многом. Не просто говорит — кричит.
Маму он знал по прежним временам. Тогда разворотливый пахан не брезговал ощипывать подельников, брать на понт вышестоящих паханов. За что и попал однажды под молотки — был зверски избит.
Значит, сейчас он заворачивает Окимовском? Малоприятная новость!
— Так, ерунда. Сын что-то намерен затеять. Молодые всегда бегут впереди паровоза. Энергия бьет ключом, толкает в спину... До свиданья!
Не приглашая нежеланного визитера, Лавр прошел в столовую. Не без удовольствия оглядел огромный финский стол, мягкие стулья. Молодец, Оленька, все делает с понятием! Напоминая о ремонте, возле двери стоят две табуретки, заляпанные раствором и краской.
