Укрощение - Лэкберг Камилла (читать полностью бесплатно хорошие книги txt, fb2) 📗
А он надеялся, что супруга понимает, как сильно он ее любит и как она важна для него. Он постоянно старался показать это, проявлял терпение и делился с ней всем, что было у него на душе. Лишь в одном случае его охватили сомнения. Тогда он на мгновение ощутил пропасть между ними, угрозу тому симбиозу, в котором они так долго существовали. Но теперь эти сомнения рассеялись.
Юнас улыбнулся и поправил коробку с одноразовыми перчатками. За многое он должен быть благодарен — и он прекрасно знал об этом.
Мелльберг надел на Эрнста поводок, и пес мгновенно оживился, рванув к входной двери. Анника, сидевшая за стойкой администратора, подняла глаза, и Бертиль пояснил, что пойдет обедать домой, после чего с облегчением вышел из участка на свежий воздух. Едва захлопнув за собой дверь, он жадно сделал глубокий вдох. После того что рассказал ему Хедстрём, в кабинете вдруг стало тесно и душно.
Торговая улица была пуста. Зимой жизнь в поселке замирала, и это обычно означало, что начальник полицейского участка может спокойно поспать часок-другой. Зато летом, казалось, нет предела тому, что могут удумать люди — по глупости или под влиянием алкоголя. От туристов были одни неприятности, так что Мелльберг предпочел бы, чтобы Танумсхеде и его окрестности оставались пустынными круглый год. К концу августа он обычно чувствовал себя совершенно изможденным от обилия работы. Ужасную профессию он себе выбрал! Хотя, с другой стороны, у него был врожденный талант к полицейской работе, и это его проклятие. К тому же у многих он вызывает зависть. Бертиль замечал взгляды, исполненные плохо скрываемой завистью, которые иногда бросали на него Патрик, Мартин и Йоста. А вот Паула, кажется, не была от него в восторге, но это и понятно. Она не глупа, этого он не стал бы утверждать, и у нее случались озарения, когда она вносила весомый вклад в общую работу. Но у нее отсутствовала мужская логика, так что она не могла полноценно оценить его острый ум.
Дойдя до дома, «прирожденный полицейский» почувствовал, что настроение у него исправилось, а мысли прояснились от свежего воздуха. Хотя все, что произошло с этой девчушкой, было ужасной трагедией, создавшей массу работы в спокойный сезон, Бертиля не покидало ощущение, что все это довольно увлекательно. К тому же у него появится прекрасная возможность показать себя.
— Есть кто дома? — крикнул он, войдя в холл и сразу заметил ботинки Паулы, которые свидетельствовали, что они с Лизой зашли погостить.
— Мы в кухне! — крикнула Рита, и Мелльберг спустил Эрнста с поводка, чтобы тот мог побежать и поприветствовать Сеньориту. Сам хозяин дома потопал ногами по коврику в прихожей, чтобы стряхнуть с себя снег, после чего повесил куртку и вошел в квартиру.
В кухне Рита как раз накрывала на стол, а ее дочь стояла и рылась в шкафу, держа дочь в слинге на животе.
— У нас кофе кончился, — доложила она.
— В дальнем правом углу, — сказала Рита, указывая пальцем на шкаф. — Я на тебя тоже накрываю, чтобы ты хоть что-нибудь поела, раз уж ты пришла.
— Спасибо, очень мило. Ну, что слышно на работе? — спросила Паула и обернулась к Мелльбергу, держа в руке пачку кофе. Он оказался именно там, где сказала хозяйка, — в кухне у нее царил военный порядок.
Бертиль мысленно взвесил, следует ли рассказывать о результатах вскрытия изнуренной кормящей матери. Однако он понимал, что Паула придет в бешенство, если потом задним числом узнает, что он скрыл от нее столь важную информацию, так что полицейский вкратце изложил то, что Патрик только что сообщил ему. Рита, стоявшая возле посудного шкафа, на мгновение словно остолбенела, но потом продолжила доставать приборы.
— Фу, какой ужас! — воскликнула ее дочь и села за кухонный стол. Задумавшись, она машинально погладила Лизу по спине. — Ты сказал — отрезанный язык?
Мелльберг навострил уши. Несмотря ни на что, Паула демонстрировала иной раз способность к полицейской работе, а память у нее была феноменальная.
— О чем ты подумала? — с живым интересом спросил он, усевшись рядом с ней.
Молодая мать покачала головой:
— Точно не знаю, но мне это что-то напоминает… Черт, мозги совсем не работают! До чего же это бесит!
— Пройдет, — сказала Рита, стоявшая возле мойки, где она была занята приготовлением большой порции салата.
— Ну да, хотя сейчас это меня ужасно раздражает, — проговорила Паула. — Что-то в этой истории с языком кажется мне знакомым…
— Обычно лучше не думать, потом само вспомнится, — посоветовала ее мать.
— Угу, — ответила молодая женщина, но Бертиль видел, что она все еще роется в своей памяти. — Может быть, я читала нечто подобное в старых полицейских рапортах… Можно я зайду сегодня на работу?
— Ты действительно собираешься пойти туда с Лизой, когда на улице такая холодина? И работать? Ты и без того так устала! — запротестовала Рита.
— Какая разница, где я буду усталая — здесь или там? — пожала плечами ее дочь. — Может быть, можно оставить Лизу у тебя? Я ненадолго, только посмотрю кое-что в архиве.
Рита проворчала что-то себе под нос, однако Мелльберг знал, что она с удовольствием посидит с внучкой, даже если существует риск, что у малышки начнется очередной приступ крика. Ему показалось даже, что Паула как-то сразу ожила при мысли о том, чтобы пойти на работу.
— Мне хотелось бы иметь доступ к протоколу вскрытия, когда я приду, — сказала она. — Надеюсь, это можно устроить, несмотря на то что формально я в декрете?
Ее начальник фыркнул. Какая разница, в декрете она или нет? Бертиль понятия не имел, какие на этот счет существовали распоряжения, но одно было ясно — если бы он следовал всем правилам и предписаниям, как общим, так и касающимся профессии полицейского, работа бы вообще не делалась.
— Протокол хранится у Анники среди других материалов следствия, — сказал он своей сотруднице. — Обратись к ней, когда придешь.
— Отлично, тогда я постараюсь привести себя в порядок, чтобы не пугать наших ребят, а потом приду, — обрадовалась Паула.
— Но сначала поешь, — сказала Рита.
— Да, мама.
С плиты доносились такие запахи, от которых у Мелльберга заурчало в животе. Ритина стряпня не могла сравниться ни с чем на свете. Правда, у нее был один недостаток — она была скупа на десерты. Перед своим внутренним взором хозяин дома уже видел булочки из кондитерской. Один раз он там сегодня уже побывал, но, может быть, завернуть еще раз по пути обратно в участок? Обед оставался каким-то незавершенным без сладкого.
Йоста немногого требовал от жизни. Если голова и ноги в тепле, то ты уже доволен — как говаривал его дедушка. И только теперь Флюгаре начал понимать, что именно имел в виду старик: не стоит иметь завышенных ожиданий. И с тех пор, как Эбба Старк снова вошла в его жизнь, после странных событий прошедшего лета, он был вполне доволен жизнью. Эта женщина вернулась обратно в Гётеборг, и полицейский немного волновался, не исчезнет ли она снова с его горизонта — вдруг ей не захочется поддерживать отношения со старым перцем, которого знала когда-то в детстве? Но Эбба то и дело звонила ему, а навещая свою мать в Фьельбаке, всегда пользовалась случаем, чтобы зайти и к нему тоже. Конечно, после пережитого она была хрупка и ранима, однако с каждой встречей Йосте казалось, что она окрепла. Он от души желал, чтобы ее раны зарубцевались и к ней вернулась вера в любовь. Может быть, в будущем она встретит нового мужчину и снова станет матерью? И может быть, тогда, если повезет, он сможет поучаствовать в жизни ее семьи как бонусный дедушка [14] и снова позаботиться о малыше? Это была его самая большая мечта: ходить среди малиновых кустов у себя на участке с маленьким ребеночком — ребеночком, который, шагая вперевалку и держась за его палец, помогал бы собирать сладкие спелые ягоды.
Однако сейчас было не время предаваться мечтам. Он должен сосредоточиться на расследовании. Дрожь пробежала у Флюгаре по спине при мысли о том, что рассказал Патрик о травмах Виктории, однако он заставил себя вытеснить неприятные чувства. Застревать в них не годится. За годы работы полицейским Йоста повидал немало страданий, и хотя это, пожалуй, затмевало собой все, с чем ему приходилось сталкиваться ранее, его принцип оставался прежним — делать свое дело.
