Осколки ледяной души - Романова Галина Владимировна (лучшие книги .txt) 📗
По двум версиям его друга выходило, что главным и единственным лицом, виновным во всем, что происходило и сейчас происходит, был Верещагин Александр, он же горячо любимый Санечка. Придумает же имечко, упаси господь!
По одной из этих двух версий предполагалось, что Верещагин был жертвой. По второй – наоборот.
Каким-то образом к нему попадает диск – предположительно и не принципиально, это мог быть и документ, распечатанный на обычном форматном листе, – с секретной информацией, которую необходимо сохранить от конкурентов или, наоборот, выгодно продать.
По варианту «а» Верещагин случайно спасает ЭТО и попадает под прицельное внимание либо конкурентов, либо тех, кто хотел выкрасть. За ним начинается настоящая охота.
По варианту «б» Верещагин крадет ЭТО и снова попадает под прицельное внимание. И... за ним опять-таки начинается настоящая охота.
Почему так долго выжидали, прятал-то он нечто уже давно? Да потому что не все так быстро случается, как в кино. На все раскрутки и соображения нужно время. И если задействовано сразу несколько структур, время немалое. Пока вычислят подозреваемого. Пока в его виновности убедятся и все такое.
Зачем было являться к его бывшей жене? Опять просто объясняется. Он мог сам навести кого-то на нее. Запросто могли, ничего не обнаружив в его теперешнем доме, заявиться по прежнему месту прописки.
– Круто! – Степан потрепал одобрительно друга по плечу. – И к какой конкретно версии склоняешься ты?
А вот тут у них начались разногласия.
Кирюха ни в какую не хотел признавать, что Верещагин злодей. И мелко плавает-то он для этого. И вообще рохля не масштабная, чтобы решиться на что-то, преступающее закон.
– Его либо использовали втемную, либо попросили придержать у себя в интересах дела. – Кирилл стянул с волос резинку и, закусив ее, начал заново сооружать себе хвост, бубня неразборчиво. – Отсюда его страх. И полученное вознаграждение в виде хаты. Больше-то он никак не поднялся. Сам же говорил, что выглядит он затрапезно. И, кажется, даже тачкой приличной не обзавелся. Может, от него хатой только и откупились. Нет, не способна такая рохля на что-то стоящее.
Степан имел полярное мнение.
Он считал, что Верещагин ЭТО выкрал. Потому и боялся, и нервничал, и даже жену по пальцам ударил. Если бы за его спиной стояли влиятельные люди, не стал бы он так нервничать. И воспользовался бы скорее всего банковской ячейкой, а не банкой с сахаром. Потом, если бы он перешел дорогу большим ребятам, его давно бы уже вычислили и потихоньку, без лишнего шума убрали.
А так все сходится.
– Ну что сходится? Что сходится? – Кирилл занервничал и затеребил подбородок.
Если Верещагин работал по заказу авторитетных конкурентов, то рассчитывал на безнаказанность – раз.
Бояться в этом случае того, что ему на хвост сядут оперативники, было нечего – два.
Пока ребята раскачаются, пока будут строчить отчеты и прочую дребедень, дело затянется. А если расследование кто-нибудь умышленно тормозил, то тут и объяснение тому, почему отголоски возможной кражи стали слышны только теперь.
И к тому же...
Разве оставил бы бандит в живых свидетеля? Да никогда! А тот парень в белых носках ушел, даже пошутив на прощание.
Вывод: человек в черном был мент – это три.
– Все сходится, Кирилл, не хмурься. – Степан вяло жевал кусочек сыра, думая сейчас больше о том, куда навострила лыжи Верещагина. – Этот в черном и белых носках и соседке с первого этажа удостоверение показывал.
– После чего она благополучно скончалась, а следом за ней и еще одна бабулька. Так? – Кирилл оставил в покое свой подбородок, подошел к окну и вдруг без всяких переходов: – А я бы на ней женился, Степка. Стопудово женился бы.
– На ком? На бабульке? – скривился его друг, тут же представив Верещагину в обтягивающем грудь подвенечном платье.
– Нет, на Танюше. Я, может, такую женщину и искал всю свою жизнь, – мечтательно протянул Кирилл и обрисовал на уровне своей груди предположительный женский бюст. – Нет, ну какая грудь, а?! Точно бы женился, если бы...
– Если бы что? – Степан недоверчиво покосился и, стоило Кириллу повернуться к нему, тут же убрал глаза.
Следующее видение было таким: его друг медленным и утонченным движением расстегивает «молнию» на спине подвенечного платья Верещагиной и целует бледную кожу ее шеи. Стаскивает платье с ее плеч и...
– Если бы не ты, я бы точно женился, – вдруг брякнул Кирюха и, уловив вытаращенный взгляд Степана, довольно заржал. – Молчу! Молчу! Но, Степка, я же не дурак, так?!
– И че? – Он скатал из сыра шарик и запустил его в спутанные волосы друга.
– А ниче! Она тебя... – Он прошелся по кухне, выставляя ноги так, как это делала Верещагина. – Она тебя зацепила, Степа-а! Зацепила, зацепила, зацепила! А может, вы того, а?!
– Ну, чего того, чего того? Отвали, а!
Вино приятно расслабляло, спорить и отстаивать что-то было ему сейчас не по силам. К тому же Кирюха и в самом деле не дурак. Раз что-то уловил, может, так оно и есть. Со стороны, как известно, виднее. Хоть он и хорохорится, а все же чем черт не шутит, когда господь почивает!
– Слышь, Кирюха, – окликнул он его и опасливо оглянулся на дверь. – Ты видишь ее сейчас? Ну, где она?
– Она? – Кирилл снова подскочил к окну. – Дама наших с тобой сердец качается на качелях. Ножкой эдак оттолкнется от земли, потом подожмет их обе, смешно так, как детеныш... А зачем ты спросил?
– Мало ли, вдруг подслушает. – Степан тоже подошел к окну и встал плечом к плечу с другом, рассматривая, как Верещагина комично подтягивает ноги, раскачиваясь.
– Ну? – Кирилл толкнул его локтем. – О чем хотел спросить?
– Раз ты у нас самый умный, ответь за пять секунд... Она как? Я в том смысле... – выговорить то, что вертелось на языке, было Степану так же трудно, как признаться в том, что он проиграл в тот самый момент, когда сунул в ее озябшие пальцы свою визитку.
– Да понял я, Степа, понял. – Кирилл печально вздохнул. – Пожирает тебя глазами, успокойся. Эх, раз в жизни хотел влюбиться, так друг тут же дорогу перешел. Вот вам налицо и классический треугольник. Как будем ее делить, а? И скажи теперь, что не оставишь ее тут!
– Ничего я не скажу, – Степан ни с чего рассвирепел. – Она остается!
И тут же развернулся и, по привычке ударив по двери растопыренной пятерней, ушел на второй этаж вздремнуть.
Это он так Кириллу сказал, что поваляется немного. На самом-то деле долго лопатил в уме, до чего они с ним сообща додумались. И еще о том, что он, вернувшись в город, сделает перво-наперво.
Нужно было пробить бежевую «четверку», хозяином которой были «белые носки».
Осторожно прощупать фирму, на которой трудится господин Верещагин Санечка. Тьфу ты, господи...
И еще навести справки о его лихой подружке. Их отношения являли собой явный мезальянс. Такая дама, как Вероника, не станет довольствоваться одним лишь видом на жительство. Ей подавай этот самый вид посытнее и пошикарнее. И это, возможно, в перспективе. Значит, Верещагина собирались разрабатывать как золотоносную жилу.
Кирюхины доводы в отношении Верещагина-жертвы здесь во второй раз не выдерживали никакой критики.
Верещагин – вор и подлец. И он докажет это его белокурой голубоглазой принцессе. Вор и подлец, который не достоин того, чтобы она его называла Санечкой. Придумает же тоже...
