Алиса в Хуливуде - Кемпбелл Роберт (читать полную версию книги TXT) 📗

В другом конце комнаты, видел он, находилась Дженни, героиня нынешнего торжества. Она улыбалась направо и налево, принимая поздравления от людей, которых Свистун не знал в лицо. Время от времени она поглядывала через плечо, словно ища кого-то. И наконец нашла. И Свистун увидел, кого она искала взглядом.

Оказывается, не мне одному тут скучно, подумал Свистун. Бледный молодой человек, стоящий на ступеньках, ведущих на застольную часть торжества, глядел на веселящуюся толпу так, словно готов был каждого прикончить на месте. В его взгляде не было ни гнева, ни ненависти – лишь ледяное убийственное презрение. Увидев, что Дженни пробирается к нему сквозь толпу, он позволил себе чуть улыбнуться. Она поцеловала его в щеку, причем он и к этому отнесся столь же высокомерно.

Бокал с коктейлем, который держал Свистун, давным-давно успел согреться. Даже не пригубив, он поставил его на мраморный столик и отправился в сторону сада. При этом он прошел всего в шести или семи футах от натянуто улыбающейся Нелли и натянуто сдержанного Твелвтриса, которые шептались в углу.

Проходя мимо, он расслышал обрывок их разговора.

– Какой мудак сказал тебе это? Это был, конечно, Твелвтрис.

– У тебя свои источники, а у меня свои.

– Меня допрашивали, и не более того. Только допрашивали.

– Ну, Роджер, мы же оба знаем, как оно бывает. Такой важный человек, как ты…

– Послушай, ты, сука вонючая…

Побагровев, Твелвтрис готов был на нее накинуться, да и Свистун чуть было не рванулся ей на выручку, но Нелли, улыбнувшись, сказала мужу:

– Давай, Роджер, покажи всем, какое ты говно. Это существенно облегчит мою задачу.

Твелвтрис тут же отпрянул.

– Я готов к разумному разговору, – сказал он, но, судя по его виду и тону, в это трудно было Поверить.

Свистун через высокую французскую веранду вышел в сад и оказался у каменной стены, мозаично выложенной красными и оранжевыми живыми цветами. На такой высоте над уровнем моря Санта Ана была не страшна. Однако и здесь чувствовался свежий запах с моря.

Свистун закрыл глаза. Память о тех временах, когда Хуливуд был еще молод, да и он сам был еще молод, вспыхнула с такой остротой, что он едва не заплакал.

Радость и печаль, воспоминания о былых ошибках и упущенных шансах властно тянули его назад. К тем временам, когда он впервые влюбился в женщину, которая была по-настоящему красива. Причем ангельской красотой, которая, впрочем, скоро пошла насмарку.

Девушка перекрасила волосы, изменила форму носа, сделала подтяжку грудей – и, словно всего этого было недостаточно, приняла целый флакон таблеток и умерла, так и не предоставив ему возможности хотя бы поучить ее уму-разуму.

Неважно, толста ты или тоща, высока или мала ростом. Неважно, синие у тебя глаза или карие. Не важна форма носа, не важен размер груди, не важна величина пальцев ног. Ложись на спину, а уж обо всем остальном позаботится улица. Неужели ты этого так и не узнала.

– Я не уверена, что мне хочется это знать, произнес нежный высокий голос.

Свистун открыл глаза. Дженни Твелвтрис стояла практически рядом с ним, одновременно залитая и лунным светом, и огнями охваченного празднеством дома. На мгновение она показалась ему сестрой-близняшкой той девушки из далекого прошлого. Невинная, ангельская внешность. Ротик как у маленькой девочки. В глазах почему-то страх. Свистуну показалось, будто она прочитала его мысли.

– В чем дело?

– О ком это вы замечтались? Вид у вас такой, что приревновать к кому-нибудь хочется.

– Приревновать? Только не говорите, что вы влюбились в меня с первого взгляда.

– А с другой стороны, если вы грустили о потерянной возлюбленной, то, пожалуйста, не рассказывайте.

– Даже если она похожа на вас?

– Похожа на меня?

– Как две капли воды.

– Ничего себе комплимент!

– Зато чистая правда.

– Что же, значит, все-таки комплимент. Ничего не имею против. А что с нею сталось?

– Город опустошил ее, город ее уничтожил, город изменил ее внешность и внушил ей голод, оказавшийся неутолимым.

– Не слишком веселые воспоминания. Я слышала, что в здешнем городе так бывает со многими.

– И как вы к этому относитесь?

– Мне кажется, это правда.

– Но вы уверены в том, что с вами этого не случится никогда.

– Я это просто знаю.

– Откуда?

– У меня отличные стартовые данные. Я дочь самого Мистера-Полуночная-Америка. Она ухмыльнулась.

– Ну, допустим, дома у вас все сложится хорошо. А в искусстве? Вы, конечно, начнете играть. А что, если это вызовет у людей только смех?

– Тогда я займусь чем-нибудь другим.

– А мы тут постоянно друг над другом смеемся. И вы можете не понять, когда вам будет пора уходить.

– Я пойму. Поверьте, я пойму. Если ты родилась в Атланте, это еще не означает, что ты непременно круглая дура.

– Так вы из Атланты?

– Мы переехали туда с матерью после того, как она развелась с отцом. Мне тогда было десять.

– И как вам Атланта?

– Не сахар, конечно. Но жить можно.

– А ваша мать вышла замуж еще раз?

– Да, за Мартина Денвера. Он врач. Отличный человек, да и практика у него отличная. Гинекологическая. Круглыми сутками смотрит сами знаете куда. Возможно, поэтому он не слишком любит нас с мамой.

На мгновение тишина накрыла их обоих хрустальным колпаком. И оба машинально посмотрели в сторону города.

– Мой отчим действительно отличный человек. И очень добрый, – сказала она затем.

– Как вы его называете? Отцом? Папочкой?

– Я называю его Мартином.

– А Твелвтриса?

– Папочкой.

– Вам нравится Твелвтрис? Ее глаза затуманились.

– Мне кажется, он печален. Может быть, одинок.

Произнесла она это, однако же, не без некоторого презрения.

– Но вокруг него всегда столько народу. Хотя бы телохранители, – сказал Свистун.

– Вы знаете, это другое дело. А вот семьи у него нет.

– Но вы же теперь с ним?

– Я бы не назвала себя членом семьи, – тихо заметила Дженни. – Как-никак я выросла без отца.

– Значит, вы все-таки приехали сюда заняться карьерой?

– А почему бы и нет? Что в этом плохого? Любому хочется придти к финишу как можно быстрее.

– Вы что, спортсменка?

– Бег на сто ярдов с барьерами. Но жизнь больше смахивает на марафон, не так ли? Тысячи людей собираются у стартовой черты в Бостоне. Если ты в конце стаи, тебе надо простоять двадцать минут, если не целый час, прежде чем просто стартуешь. А иногда в ожидании так устанешь, что на сам марафон сил уже не останется. Но со мной этого не случится.

– Вот и отлично.

– Мистер Уистлер?

– Никогда не называйте меня мистером.

– Я ведь не утверждаю, будто я такая крутая и наглая, какой мне хочется казаться.

– Я вас понимаю.

Она на шаг подошла к нему, и, чтобы заглянуть ему в глаза, ей пришлось немного закинуть голову. Он почувствовал рядом с собой тепло ее тела. Ему было ясно, что если он прикоснется к ней, то ее Плоть сперва напружинится, заупрямится, а потом покорится. Ее губы поблескивали в лунном свете. Он не заметил, когда она успела облизнуться, однако это было уже проделано.

Его качнуло к ней, словно он попал в ее гравитационное поле.

– А могу я позвать вас, если почувствую, что взяла на себя слишком многое? – спросила она. – У меня такое ощущение, будто вы могли бы стать моим другом.

– Раз уж речь зашла о друзьях, куда это запропастился молодой блондин? И разве он вам не ДРУГ?

– Он очень робок. Вызывает доверие, однако робок. Интересно, как это у него получается? Конечно, он произвел впечатление, потому что его пригласила я сама и потому что у него превосходные манеры. Но оставаться он не захотел… Ну, так что вы мне ответите? Если мне по-настоящему понадобится друг?

Свистун уже собирался сказать ей: бери мой дом, мою машину, мой меч и сердце, – когда за спиной у него иронически прокашлялась Нелли.

Обернувшись, он увидел ее на французской веранде. На устах у нее витала усмешка всеведения.