Сицилиец - Пьюзо Марио (книги без регистрации txt) 📗
Газеты по всей Италии разнесли весть об этой истории. Всего три дня назад убийство двух карабинеров тоже попало на первые страницы газет, но тогда Гильяно объявили всего лишь отчаявшимся сицилийским бандитом, жаждавшим прославиться своей жестокостью. На сей раз было совсем другое дело. Он выиграл поединок с национальной полицией благодаря уму и тактике. Он вызволил своих друзей и соседей из явно несправедливого заключения. В Монтелепре слетались журналисты из Палермо, Неаполя, Рима и Милана, чтобы взять интервью у семьи Гильяно и его друзей. Бывшие соученики по школе рассказали, что Гильяно много читал — его даже прозвали Профессором. Газеты с радостью ухватились за это. Сицилийский разбойник, который может читать!
Вся эта история немало выиграла от публикации старой фотографии. На ней Тури было семнадцать и он выглядел неотразимым средиземноморским красавцем. Но, вероятно, наибольшее впечатление на итальянцев произвело то, что Гильяно оставил в живых капрала, пытавшегося его убить.
Газеты возмущались только тем, что Гильяно решил освободить Терранову и Пассатемпо, — стоит ли иметь среди соратников преступников, могущих лишь запятнать образ этого рыцаря без страха и упрека.
Только миланская газета упомянула, что Сальваторе Гильяно уже убил троих членов национальной полиции; необходимо принять особые меры для его поимки, писала газета, нельзя оправдывать убийцу на том лишь основании, что он красив, начитан и может играть на гитаре.
Глава 10
Дон Кроче теперь вполне оценил Тури Гильяно и был в восхищении. Настоящий молодой мафиози! Каким мощным подспорьем будет этот молодой человек!
Что же касается одной занозы, полученной доном Кроче в этом деле, то о ней он постарается забыть. Двое бандитов, освобожденных из тюрьмы в Монтелепре, попали туда с согласия и при участии дона. Но об этом можно не вспоминать — что прошло, то быльем поросло; дон забывал об обидах, если это могло отразиться на прибыли. Теперь он будет очень внимательно следить за Тури Гильяно.
А Гильяно, сидя в горах, и не подозревал о своей растущей славе. Он был всецело поглощен мыслями об укреплении власти. Главную проблему представляли тут главари бандитов Терранова и Пассатемпо. Он подробно расспросил их, как они попали к карабинерам, и пришел к заключению, что на них донесли. Они клялись, что их люди были им преданны, — ведь многие погибли в ловушке. Обдумав все это, Гильяно пришел к выводу, что их выдала мафия: мафиози прикрывали бандитов и служили у них связными. Гильяно высказал свое предположение Терранове и Пассатемпо, но те решительно отказались такому поверить. «Друзья друзей» никогда не нарушили бы священный закон omerta, который так много значил для их собственного спасения. Гильяно не настаивал. Он просто предложил им вступить в его отряд.
Он объяснил, что его цель — не просто выжить, но стать политической силой. При этом он подчеркнул, что они не грабят бедных. Более того, половина доходов отряда будет распределяться среди нуждающихся, которые живут вокруг городка Монтелепре и дальше, вплоть до пригородов Палермо. У Террановы и Пассатемпо будет у каждого по отряду, но все они подчиняются общему командованию Гильяно. И без согласия Гильяно никаких вылазок для добычи денег отряды предпринимать не станут. Они вместе будут осуществлять полный контроль над жизнью провинций, в которых расположены Палермо, город Монреале, а также городки Монтелепре, Партинико и Корлеоне. Гильяно постарался им внушить, что это они будут нападать на карабинеров, а не наоборот, и пусть теперь полевая полиция дрожит за свои шкуры. Бандиты были поражены его дерзостью.
Пассатемпо, законченный бандит, считавший в порядке вещей насилие, мелкое вымогательство и убийство пастухов, тут же стал прикидывать, какую выгоду можно извлечь из такого содружества, с тем, чтобы потом убить Гильяно и забрать его долю. Терранова, которому нравился Гильяно, да к тому же он был благодарен ему за освобождение, размышлял о том, как бы поаккуратнее направить этого талантливого молодого разбойника на более разумный путь. Гильяно же смотрел на них с легкой усмешкой, словно читал их мысли и забавлялся.
Ну а Пишотта привык к грандиозным замыслам своего давнего друга. Он верил в него. Если Тури Гильяно говорил, что может что-то сделать, Аспану Пишотта верил: так оно и будет. И сейчас он слушал.
Под лучами раннего утреннего солнца, золотившего горы, все трое как завороженные слушали Гильяно, а тот рассказывал, как они поведут борьбу за освобождение народа Сицилии, помогут бедным выбраться из нищеты и уничтожит власть мафии, аристократии и Рима. Над любым другим они лишь посмеялись бы, но они помнили и никогда уже не забудут, как капрал карабинеров приставил пистолет к голове Гильяно. И как спокойно смотрел на него Гильяно, уверенный в том, что не умрет. И как он отпустил его, когда пистолет не выстрелил. Все это говорило о том, что перед ними человек, веривший в свое бессмертие и побуждавший верить в это других.
На следующее утро Гильяно повел свою тройку — Аспану Пишотту, Пассатемпо и Терранову — вниз по тропе, на равнину возле городка Кастельветрано. Спозаранку он разведал местность. И велел всем надеть простое крестьянское платье.
Он знал, что здесь проезжают колонны грузовиков с продовольствием для рынков Палермо. Проблема состояла в том, как остановить грузовики. Они мчатся на большой скорости, чтобы проскочить налетчиков, к тому же водители могут быть вооружены.
Гильяно спрятал своих людей в кустарнике, росшем вдоль дороги неподалеку от Кастельветрано, а сам уселся на большом белом камне у всех на виду. Люди, шедшие на работы в поле, окидывали его безучастным взглядом. Они видели, что он вооружен лупарой, и спешили мимо. Интересно, думал Гильяно, узнал ли кто-нибудь его.
Он заметил на дороге большую повозку, запряженную мулом и расписанную сказочными сюжетами. Старика, сидевшего на облучке, Гильяно знал в лицо. Это был профессиональный возчик, каких полно в сельской Сицилии. Его нанимали возить бамбук из дальних деревень на завод в город. Когда-то он приезжал в Монтелепре и возил что-то для отца Гильяно. Молодой человек вышел на середину дороги. Лупару он держал в правой руке. Возчик узнал его, хотя на лице его никак не отразилось — лишь в глазах мелькнул огонек.
— Дядюшка Пеппино, — сказал Гильяно, приветствуя его по привычке, как в детстве, — сегодня нам обоим повезло. Я готов осчастливить тебя, а ты поможешь мне облегчить долю бедняков.
Он был искренне рад видеть старика.
Тот молчал, смотрел на Гильяно с каменным лицом — весь ожидание. Гильяно взобрался на телегу и сел рядом с ним. А лупару сунул в повозку.
Он изложил дядюшке Пеппино свой план — тот слушал его, не прерывая, все с тем же каменным выражением лица. Но лишь до тех пор, пока Гильяно не сказал, как собирается его осчастливить — навалить ему полную повозку продуктов с грузовиков. Тут дядюшка Пеппино хмыкнул и сказал:
— Тури Гильяно, ты всегда был славным храбрым малым. Добрым, разумным, щедрым и благожелательным. И теперь, хоть ты и стал взрослым, не изменился.
Гильяно вспомнил, что дядюшка Пеппино был из тех сицилийцев, которые издавна привыкли говорить витиевато.
— Рассчитывай на мою помощь и в этом деле, и в других. Передай привет отцу, — который должен гордиться, что у него такой сын, — заключил Пеппино.
В полдень на дороге показалась колонна грузовиков с продовольствием. На изгибе дороги, ведущей к полям Партинико, им пришлось остановиться. Путь перегораживало скопление повозок и мулов. Это придумал дядюшка Пеппино, которого слушались все возчики района.
Водитель первого грузовика загудел было и, медленно двинувшись вперед, толкнул ближайшую повозку. Человек на повозке обернулся и бросил на него такой гневный взгляд, что водитель остановил машину и терпеливо стал ждать. Он знал, что эти возчики, несмотря на свою скромную профессию, люди гордые и вспыльчивые и, если затронута их честь — к примеру, когда речь идет о преимущественном праве проезда по дороге, — могут зарезать человека и с песенкой двинуться дальше.
