Казнь без злого умысла - Маринина Александра Борисовна (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Ворожец задорно рассмеялся. Видел он эту Василевскую, причем совсем недавно. Старая расплывшаяся баба, неухоженная, с лицом несчастным и недовольным. Вот она, судьба красивой девочки из состоятельной семьи. Девочки, привыкшей с детства к вниманию мальчиков и уверенной, что красота будет при ней вечно и на этой красоте можно построить свое благополучие на долгие годы, не прилагая особых усилий.
Дальше беседа потекла неспешно, друзья вспоминали детство, школу, драки с пацанами с соседних улиц…
Проводив гостей, Петр Сергеевич минут двадцать повозился с играющими на травке лабрадорами, мамой и сыночком, и вернулся в дом. В столовой, где проходило застолье, все было уже убрано и наведен идеальный порядок. Смешной этот Игореха! Ну какая жена сможет содержать дом в таком идеальном порядке, которого добивался и добился-таки Петр Сергеевич? У нее то голова будет болеть, то она устанет, то расстроена… Вечно найдется сто двадцать семь причин не сделать то, что должно быть сделано. И ведь не прикрикнешь, не заставишь, не укоришь – жена все-таки, не кто-нибудь. А персонал – совсем другое дело. Он хозяин, он платит и имеет право требовать неукоснительного исполнения, и никакие разговоры про усталость, головную боль, критические дни или плохое настроение здесь не пройдут.
Ворожец поднялся по лестнице в свой кабинет, запер дверь изнутри, отметил, что ключ в замке повернулся не так легко, как обычно, недовольно нахмурился, вынул из кармана телефон, позвонил помощнице, не глядя на часы. Его нисколько не беспокоила мысль о том, что она, возможно, уже спит, время-то позднее, за полночь. Он платит – она выполняет, для этого он ее и нанял.
– Вызови слесаря, у меня в кабинете дверной замок барахлит, – велел он без всяких предисловий.
– Конечно, Петр Сергеевич, – послышалось в ответ.
Все правильно. Никакого другого ответа и быть не могло за те деньги, которые он платит этой Инне. Ее предшественник мог себе позволить и огрызнуться в подобной ситуации, но ему прощалось, потому что он умел многое другое. Умел и знал. И надо же было ему разбиться в машине… Так не вовремя!
Открыв сейф, вделанный в стену, Ворожец достал небольшую картонную коробочку, снял крышку и любовно оглядел содержимое. Дешевая пластмассовая заколка, черная, с дурацкой вызывающе красной розочкой. Простой медный крестик на веревочке. Маленькая, три сантиметра на четыре, черно-белая фотография серьезного юноши, очень коротко стриженного и лопоухого. Массивная перьевая авторучка с почти совсем стершейся, но все еще разборчивой надписью.
Вот оно, его богатство. Его охранная грамота. С этой коробочкой ему ничего не страшно. Пусть другие боятся.
Суббота
К природе Настя Каменская была равнодушна. Как-то так получилось. В ее семье никогда не было дачи, даже самой маленькой, она выросла в московских каменных джунглях и не привыкла к пребыванию «на природе». И не тянуло ее.
Посему запланированная Коротковым поездка в южные пригороды Вербицка ее абсолютно не вдохновляла. Но дело есть дело, тем более когда это высокооплачиваемая работа. Чувствовала она себя уже почти совсем хорошо, горло не болело, вполне можно было разговаривать, чем она немедленно и воспользовалась, забросав вопросами водителя Володю. Это намного интереснее, чем глазеть по сторонам, оценивая перспективы строительства. Да и что она понимает в этих перспективах? Для нее участки похожи один на другой – все те же ели, пихты, сосны, кедры, изредка попадались березки и осинки. Зато отвратительное качество дороги, по которой они ехали, Настя понимала очень хорошо. Не только понимала, но и чувствовала каждой клеточкой тела.
Володя отвечал охотно, подробно, и Настя из беседы почерпнула много полезной информации. Например, о том, что население мэра Смелкова всегда любило, потому что он навел в городе порядок: заставил муниципальные службы следить за чистотой и установить освещение на улицах и дорогах, привел хорошего начальника УВД, который повывел всякую нечисть, мешавшую нормальным людям безбоязненно ходить по городу, особенно вечером. И вообще, мэр – свой парень, местный, родился здесь, звероферму строил своими руками, теперь вот бьется за нее, как лев. И лично он, Володя, обязательно пойдет на выборы и будет голосовать за Константина Кирилловича Смелкова.
Когда же разговор зашел об убитых экологах, Володя продемонстрировал изрядный скептицизм. Он не сомневался в том, что экологов убивали вовсе не из-за зверофермы, а из-за химкомбината.
– Ну, вы сами подумайте, какой вред может быть от зверюшек? – рассуждал он. – Они же в дикой природе экологию не нарушают, значит, и в клетках они ничего не нарушат. Нет, про ферму – это неправильно. Вот химкомбинат – это да, это я могу поверить, что экологи там что-то накопали. Но наш мэр комбинат в обиду не даст, владелец – его друг, Ворожец.
– Вы же говорите, что мэр у вас хороший и население его любит, – удивилась Настя. – А теперь выходит, что он своих покрывает? То есть коррупционер?
– А мне, знаете ли, наплевать с высокой колокольни, кто там кого покрывает и кто сколько наворовал или взятками набрал, – спокойно пояснил Володя. – Я человек простой, мне в этом городе жить и семью тянуть, и в чужих карманах я денег не считаю. Зато считаю в своих. И то, что для меня и моей семьи хорошо и полезно, я отлично понимаю. На улицах светло и чисто? Это мне полезно. В подъезде и в сквере возле дома наркоши и алкаши не трутся? Мне полезно. Кстати, и сам сквер есть теперь, а раньше не было, с ребенком погулять негде. Смелков муниципалов на уши поставил, чтобы озеленение и детские площадки в порядок привели и соблюдали. Жена у меня медсестра в поликлинике, медработникам из городского бюджета прибавку доплачивают, и учителям тоже. Мне это хорошо? Хорошо! А откуда деньги в бюджете? Из налогов. А налоги откуда? Из производства, из прибыли. В девяностые годы оба наши комбината, и металлургический, и химический, вообще захирели, ничего не производили, у городской казны поступлений ноль, одни дотации из области, а их кот наплакал, город буквально умирал! Зарплаты и пенсии не платили, жить не на что было. Потом пришли деловые активные люди, выкупили или там в аренду взяли, это я не вникал, а только заработали оба производства, и хорошо заработали, и деньги в бюджет пошли, а из бюджета – к нам, простым гражданам. И если меня спросить, что для меня важнее: экология, которую я не понимаю и своими глазами не вижу, или красивое платье для дочки на выпускной вечер, в котором она будет принцессой и проведет, может быть, самые незабываемые часы в своей жизни, то знаете, что я отвечу?
– Знаю, – засмеялась Настя.
– Вот. – Володя удовлетворенно кивнул. – Поэтому хоть я и уверен, что вся эта заваруха с экологами не из-за фермы, а из-за комбинатов – хоть одного, хоть другого, хоть обоих вместе, мне это без разницы. И пусть мэр спасает, кого хочет, мне это тоже без разницы. И пусть даже наш мэр с этого имеет немалую денежку, мне и это по фигу. Главное, что моя жизнь устроена нормально. А знаете, кто самый активный борец с коррупцией?
– Кто? – с любопытством спросила Настя, ожидая услышать имя какого-нибудь местного деятеля.
Но ответ ее разочаровал.
– Тот, кто плохо живет, – авторитетно заявил водитель. – Потому что когда человек живет плохо, он пытается найти внешнюю причину, которая объяснит, почему он живет плохо. Ищет и находит. А когда человек живет хорошо, ему даже в голову не придет поинтересоваться, а почему это он так хорошо живет? Он считает, что так и должно быть. И вот я, к примеру, совсем не хочу интересоваться, кто, за что и сколько кладет себе в карман за то, чтобы оба наши комбината бесперебойно работали и платили налоги. Моя семья сыта и одета, у жены и детей есть все необходимое – я доволен. И если из-за того, что у меня спокойная жизнь, кто-то обогатится, так и ради бога, мне не жалко.
Подобные слова Настя Каменская слышала не впервые. У нее в голове давно сложилась целая стройная система аргументов по поводу такой позиции, но сейчас взгляды водителя Володи на проблему коррупции интересовали ее меньше всего, так что в дискуссию она решила не вступать, а снова свернула к теме норковой фермы на северной окраине Вербицка.
