Вредная особа - Серова Марина Сергеевна (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Мол, он бы незаметно устроил любой обыск, Организовал все как полагается, если бы нашел причину уважительной…
Но как ему объяснишь, что прежде всего мне самой необходимо было убедиться в своих подозрениях, прежде чем выкладывать их кому-либо вслух.
Он снова начнет вопрошать, окутывая меня клубами дыма: ну, почему, почему?
Не буду же я ему признаваться, что есть такая нехорошая штука — женское самолюбие.
Кажется, я настолько привыкла как в чужих, так и в его глазах быть победительницей и чуть ли не волшебницей, которая никогда и ни в чем не ошибается, что это для меня стало слаще меда.
Ничего не поделаешь — еще одна пагубная привычка.
И потом, такая у меня профессия — частный детектив, которая постоянно заставляет быть очень сильной и одновременно хранить в запасе несколько простительных слабостей.
Глава 7
КОНЕЦ — ЭТО ЧЬЕ-ТО НАЧАЛО…
Она сидела передо мной, освещенная солнечными лучами, и сегодня казалась на редкость красивой, прямо каким-то неземным, чудесным созданием.
Хотя я уже знала, что брата ее взяли в Москве с поличным при попытке сбыть краденое, что он обвиняется во многих тяжких преступлениях и сейчас находится под следствием.
Лиля выглядела чуть более бледной, чем во время нашей первой встречи, но на лице ее блуждала все та же ангельская, немного растерянная улыбка.
Я давно готовилась к этой встрече — мне не терпелось выяснить у Лили некоторые подробности, которых недоставало для полной картины.
Почти все детали были приблизительно мне известны, и все же я почему-то никак не могла соединить их для себя воедино.
Не хватало логики — пусть даже невесть какой.
Женской, сумбурной — но логики.
В общем, мне хотелось увидеть происшедшее не своими, а Лилиными, надо сказать, на редкость лживыми глазками.
И Лиля не отказалась от встречи, любезно пришла ко мне домой и теперь уютно устроилась в кресле возле окна.
Но я спрашивала не то, совсем не то…
Из показаний братишки выходило, что Лиля не имела никакого отношения к ограблениям и была чуть ли не жертвой его постоянных издевательств.
Знакомые и соседи подтверждали, что он действительно относился к сестре на редкость грубо.
И теперь, опустив глаза, Лиля с видом несчастной жертвы принялась мне говорить о том, сколько ей пришлось натерпеться от брата. Она даже рада тому, что он арестован, а его преступления раскрыты.
«Какая лапка-царапка, хищница, — думала я тем временем, глядя на острые перламутровые Лилины ноготки. — Нет, не напрасно меня с первого взгляда что-то в ней насторожило».
Но тут Лиля подняла на меня глаза, улыбнулась, и я поняла, что все равно не могу на нее по-настоящему злиться — как-то умела она без мыла влезать ко всем в Душу — Вы хотели меня спросить еще о чем-то? — поинтересовалась она спокойно. — Пожалуйста, не стесняйтесь.
Она подумала, что я еще могу стесняться ее!
Про Лилию Заславскую я уже успела узнать много интересного.
Во-первых, то, что она не так давно закончила в Тарасовском университете факультет психологии и потом полгода поработала на «телефоне доверия», пока вдруг не стала жить на содержании брата и помогать ему по хозяйству.
Насколько я могла понять, Лиля служила братцу и его дружкам чем-то вроде наживки, на которую клевала «крупная рыба».
Еще бы — красивая, в меру несчастная, образованная, трепетная девушка…
Как там говорил бедный Зайчиков про, подарок судьбы?
Причем сама Лиля напрямую ни разу ни в одном ограблении не участвовала.
Ее задачей было лишь во время долгих, душещипательных телефонных разговоров с теми, кого она называла своими «друзьями», не пропустить информацию о моменте, когда кто-то из них вдруг был вынужден отлучиться из дома — у кого-то неожиданно заболевала мать, выпадала срочная командировка или какая-нибудь другая поездка.
Причем клиент, как правило, сообщал такую информацию между делом, сам того не замечая — ведь разговор шел о чувствах, чувствах и одних только чувствах!
— Но как же вызвать человека на полную откровенность? — спросила я Лилю, особенно заинтересовавшись периодом ее работы на «телефоне доверия». — Наверное, это очень трудно.
— Нет ничего проще! — улыбнулась она своей неподражаемой улыбкой. — Это — азы. Нужно просто как можно больше самой рассказывать о себе, вот и все. Разумеется, если до этого вы с человеком были хоть немного знакомы, получается еще лучше.
— О себе?
— Ну да — что у тебя болит, какое настроение было с утра, мысли о только что прочитанной книге. И собеседник тоже незаметно настраивается на эту же волну. — Неужто — всегда? Ведь встречаются люди замкнутые, скрытные…
— Вы забываете, что это так приятно — говорить о себе, жаловаться на судьбу, плакаться кому-нибудь в жилетку. Нет ничего слаще. Многие мужчины, которым предоставляется такая возможность, вообще уверены, что это и есть любовь.
— А что же такое — любовь? — спросила я Лилю с любопытством, но она только неопределенно пожала плечами.
— Не знаю. Я только могу сказать, что у каждого человека любовь к себе побеждает все остальные чувства. Ну, еще, может быть, немного к родным.
— Но… твой брат теперь за решеткой…
— Это его проблемы, — недовольно перебила меня Лиля. — Я уже много раз говорила, что не имею никакого отношения к делам брата, никогда не участвовала в его кражах и ничего про это не знала. Откуда я знаю, что ему приходило в голову? Не скрою, мы с братом порой бывали очень откровенны, и я многое рассказывала ему о разных людях, о своих друзьях. Но я же не знала, что он таким образом будет использовать эту информацию!
— И тебя не удивляло, когда в доме неожиданно появлялись дорогие вещи и тебе преподносились новые шубы, драгоценности? Ты не знала, что у брата есть уже несколько счетов в коммерческих банках и что он ограбил…
— Я уже сказала — я ничего об этом не знала, — нахмурилась Л идя, явно не желая меня дальше выслушивать. — Это мужские дела. Шубы? Подумаешь, так и должно быть! Брат очень любил меня — и я не удивлялась, что он меня иногда баловал.
Я знала, что Лиля мне врала.
Но как легко, виртуозно у нее это получалось!
— Вы ведь знаете — у нас нет родителей, — прибавила она, помолчав. — Они еще восемь лет назад попали в автокатастрофу, и родных в Тарасове тоже нет. Мы тут были совсем одни. Поэтому я привыкла рассказывать своему братишке буквально все — и о себе, и о своих друзьях. Надеюсь, это еще не запрещено законом?
Если бы я уже не имела кое-какого представления о Лиле, то — ей-богу! — у меня от жалости к сироткам могли бы на глаза навернуться слезы.
Вот чертовка!
Мало того — ей удалось даже заполучить роль невинной жертвы — самую трудную, драматическую роль!
Но меня эта лапка-царапка провести не могла. Я уже знала, что на самом деле Лиля вела жизнь профессиональной проститутки, только несколько особого толка, с учетом потребностей сегодняшнего времени.
С каждым из своих «друзей» или, говоря более точным языком, потенциальных пострадавших, ей, перед тем как перейти на чисто телефонное общение, приходилось хотя бы разочек-другой переспать, чтобы скрепить начавшуюся дружбу.
Или разок-другой — не считается?
И тогда наивные клиенты, надеясь на продолжение, уже охотно включались в предложенную телефонную игру в доверие.
Ничего не скажешь, хитро придумано! Уже сейчас удалось выяснить, что братец и его компания по наводке Лили за достаточно короткое время сумели ограбить нескольких крупных бизнесменов и активно готовились к новым делам.
И если учесть метод работы нашей красавицы, основанный на случайной, внезапно получаемой информации, то у нее одновременно должно было иметься в наличии не меньше десятка таких «друзей», ожидающих продолжения так дурно начавшегося романа и с радостью изливавших ей по телефону душу.
Вот он, профессионализм в действии!
