Пропала стриптизерша - Кин Дей (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Бонни все еще остается главной загадкой этого дела. Пока он не получит хоть какое-нибудь сносное подтверждение того, что Пегги Коттон действительно видела Бонни и поэтому была убита. Но пока он не сможет доказать, что Бонни жива, этот ночной кошмар так и будет длиться бесконечно.
— Похоже, у нас нет выбора, — наконец сказал Харт. — Если я сумею довести эту штуковину до берега, нам остается одно: немедленно поехать к сеньоре Альвередо Монтес и попробовать заставить ее рассказать обо всем. Почему она хотела, чтобы ее считали мертвой, почему свалила это мнимое убийство на Гарри Коттона…
— Сейчас? Сегодня ночью?
— Да. И как можно скорее.
— А мы не можем просто вернуться в отель?
— Нет!
Герта склонила голову к плечу Харта:
— Ну, тогда ясно хоть одно.
Харт чуть сменил курс:
— Что же тебе ясно?
Герта вздохнула.
— Что у меня будет потрясающая история, которую я смогу рассказывать своим внукам. В том случае, — сухо добавила блондинка, — если они у меня будут.
4 сентября 1958 г. 1 час 17 мин.
Точно через шесть миль, судя по счетчику автомобиля Келли, Харт свернул на обочину шоссе и выключил фары. Пока все хорошо. Пожилой мексиканец-аптекарь оказался точен в определении расстояния. Ранчо Медозы находилось ровно в шести милях от Энсенады. Из того, что Харт мог разглядеть в темноте, можно было сделать вывод, что оно представляет собой скорее участок обработанной земли, нежели тот тип игрушечного загородного дома, где такая девушка, как Бонни Темпест, согласилась бы скрываться.
Герта разглядывала грубо сколоченные ворота в дальнем конце подъездной дороги.
— Разве ты не собираешься туда подъехать?
Харт отрицательно покачал головой:
— Нет. После всей этой истории на моторке я больше не хочу привлекать к нам внимания не более, чем это требуется. Если получится, я намерен лишь переговорить с Бонни и пересечь границу еще засветло. — Он открыл дверцу машины со своей стороны и вышел. — Может быть, тебе лучше подождать здесь?
Герта проскользнула под руль и присоединилась к нему — на обочине дороги пыль стала несусветная.
— Нет. — Она попыталась выглядеть по-прежнему легкомысленной: — Мы поженились, ты помнишь? И, как говорится в Библии, куда ты, туда и я. Как нитка с иголкой.
Подъездная дорога к ранчо едва виднелась и была не заасфальтирована. Строения, которые с трудом различал Харт, находились примерно в четверти мили от шоссе. И не прошли они с Гертой и двухсот футов, как были встречены парой вполне дружелюбно настроенных псов, которые с любопытством обнюхали им лодыжки, а потом радостно и шумно побежали рядом.
— Хорошие собачки, — сказала Герта.
Харт проверил, в кармане ли пистолет Луиса, который он прихватил с собой в рубке катера. Возможно, он совершает очередную глупость, но у него не было выбора. Даже его собственный адвокат ему не верит. Доказать, что Бонни жива, — единственное, что может спасти жизнь его самого и Гарри Коттона.
Харт оказался прав, определив ранчо как “рабочее”. Там повсюду виднелись обычные надворные постройки, открытые навесы и коралли. Во дворе пахло пылью, сеном и навозом. Дом был низким и длинным одноэтажным жилищем, выкрашенным в белый цвет, с огромной открытой галереей, тянущейся по всей длине здания.
Стараясь идти как можно тише, Харт на цыпочках пробрался по ней и заглянул в единственное освещенное окно. За ним находилась типичная для дома владельца ранчо гостиная с индейскими ковриками, грубо сколоченными стульями и стойками для ружей по стенам. В дальнем конце большой комнаты из дорогого стереофонического комбайна доносились звуки “Печального вальса” Сибелиуса. Для Бонни этот выбор был странным: очевидно, музыкальные вкусы беглянки разительно изменились с тех дней, когда она исполняла свои трюки в такт с песенками: “Я не могу дать тебе ничего, кроме любви”, “Беби” и “Лишь бумажная луна…”. Кресло, в котором сидела и слушала музыку женщина, было с высокой спинкой, такой высокой, что Харт мог разглядеть лишь изящную лодыжку и затылок с выкрашенными в черный цвет волосами.
— Вот она! — прошептала Герта.
— Ты ее видишь?
— Только затылок.
Харт протянул руку к ручке двери рядом с окном, а потом медленно выпрямился, когда какой-то твердый предмет прижался к его пояснице. Он с трудом повернул голову, чтобы глянуть через плечо.
На него смотрел мексиканец средних лет, который будто материализовался из ночной тьмы.
— Как вы уже поняли, — сказал он, — я держу пистолет у вашей спины, сеньор. Делать резкие движения будет очень неблагоразумно с вашей стороны. — И тут же добавил рассудительно: — Видите ли, любезный капитан Кабреро сообщил мне сегодня вечером, что кто-то в городе разыскивает сеньору и что у нас, возможно, сегодня будут гости.
Харт почувствовал, как капелька пота скатилась из подмышки по его боку. Его так и обдало холодом.
— Кажется, — сухо выдавил он, — я не похож на вора.
Но мексиканец воспринимал вещи такими, какие они есть.
— Позвольте мне согласиться с вами, сеньор. Вы тот самый американец, который расспрашивал о сеньоре Альвередо Монтес?
— Правильно.
Мужчина еще сильнее упер дуло револьвера в поясницу Харта.
— Тогда позвольте представиться. Я — Хайме де Медоза. Что вам нужно от моей сестры? И почему вы ввязываетесь в чисто политическое дело?
Харт почувствовал, как короткие волосы на его затылке встали дыбом. Тут явно что-то совершенно не так! Бонни Темпест может быть мужчине кем угодно, но чтобы сестрой, он и подумать не мог!
— Послушайте, — начал он. — Минуточку! Я…
До того как Харт успел закончить то, что хотел сказать, дверь рядом с окном открылась, и вырвавшийся свет проскользнул желтой дорожкой по галерее.
— В чем дело, Хайме? — спросила на безупречном испанском женщина, открывшая дверь. — Капитан Кабреро оказался прав? У нас гость?
— Гости, — уточнил де Медоза. — Джентльмен, который выглядит так, словно только что с кем-то подрался. — Он бросил взгляд на Герту. — И с ним хорошенькая сеньорита.
— Сеньора, — поправила его Герта.
Подняв руки, Харт медленно повернулся и посмотрел на женщину, стоящую в освещенном дверном проеме. В молодости она наверняка была очень красивой. Даже сейчас, когда ей было, наверное, за сорок, с явно крашеными волосами и склонностью к полноте, она все еще сохраняла привлекательность и изящество. Но кем бы она ни была, это не Бонни Темпест!
— Это вы, — спросил Харт, — сеньора Альвередо Монтес?
— Да, — улыбнулась женщина. — Но я забыла о правилах хорошего тона! Пожалуйста, входите. И объясните причину, по которой политические враги моего покойного мужа желают мне зла. Я думала, что, когда Мексиканская республика благородно предоставила мне политическое убежище и я приехала сюда жить со своим братом, со всеми этими делами покончено раз и навсегда.
Де Медоза подтолкнул Харта револьвером, напомнив:
— Моя сестра пригласила вас войти.
Он поклонился Герте.
Харт чувствовал себя круглым идиотом.
— Что я могу сказать в свое оправдание? — сказал он. — Только то, что ошибся. И что не хотел причинить вам зла, сеньора. Я думал, что вы — миссис Джон Р. Диринг, Бонни Темпест.
Герта уселась на один из грубо сколоченных стульев и чинно сложила руки на коленях.
— Она была стриптизершей в ночном клубе в Лос-Анджелесе, — пояснила девушка. — Участвовала в представлениях самых лучших ночных клубов. — Когда она посмотрела на Харта, взгляд ее сделался задумчивым. — И вот одна девушка сказала моему мужу, что видела ее в Энсенаде около четырех месяцев назад, — с едва заметной язвительностью в голосе продолжала Герта. — Но по крайней мере, мистер Харт уверяет, что та девушка говорила ему, что видела Бонни. Толстушка была явно довольна.
— Ты слышишь, Хайме? Меня приняли за стриптизершу из ночного клуба!
Де Медозе это не показалось забавным, казалось, он что-то припоминал.
