Хрустальная гробница Богини - Володарская Ольга Геннадьевна (список книг .TXT) 📗
– Ты хочешь спросить, не кажется ли мне, что мы попали в другой мир? – нахмурилась она. – Отвечаю – не кажется! Здесь, конечно, жутковато, а аборигены слегка не в себе…
– Слегка! – хохотнул Пол. – Да они чокнутые! Даже Ольга, которая, на мой взгляд, самая из них троих нормальная, и та с небольшим прибабахом.
– А с ней-то что не так?
– Ее собачья преданность хозяйке меня настораживает. Есть в ней что-то неестественное… Показное, я бы сказал!
– Мне тоже так показалось, но я не нахожу это странным. По-моему, очень правильно делает. Лизать зад своим хозяевам просто необходимо, иначе ни шиша не получишь. А она получает, и немало! Да и паренек ее не обделен…
– Да уж! Ты у него часы видела?
– Да как-то внимания не обратила…
– У него «PATEK PHILIPPE». Эта швейцарская фирма производит самые дорогие часы в мире! Платиновый корпус. Сложнейший механизм. На каждом экземпляре женевское клеймо. Если хочешь знать, под эти часы в любом европейском банке могут кредит дать.
– Как так?
– Придешь в банк, снимешь с руки часы, отдашь и деньги получишь!
– Брешешь!
– Точно тебе говорю, – уверил Дуду Пол. – Это ж «PATEK PHILIPPE» – крутейшие часы в мире! Они как хорошая машина стоят…
– И откуда ты все это знаешь, а?
– Работал когда-то в дорогом часовом салоне. Продавцом-консультантом. Только наши клиенты – в основном новые русские и их любовницы – разголдовые «Ролексы» требовали да «Картье» в бриллиантах. За год я ни одного «Филиппа» не продал… – Он закатил глаза и протяжно выдохнул, выказав тем самым свое отношение к бестолковым нуворишам. – Но это давно было. Сейчас, как я посмотрю, богачи окультурились. Стали лучше разбираться в истинной роскоши. – Пол слегка наморщил нос. – Но все равно еще как дети! Вот взять, например, нашу хозяйку. У нее в баре тьма бутылок с виски «Chivas Regal 18». Это отличный шотландский вискарь. Эксклюзивный! Восемнадцатилетней выдержки! Стоит такая бутылюшка тысячу долларов. Прикинь, Элена такую роскошь выставляет в бар, чтобы все, кому не лень, ее дули, а паршивенькое винцо (мы его сегодня за обедом пили!) пятилетней выдержки отправляет в погреб! Ну не дура ли?
– Дура, – согласилась с ним Дуда.
– Я когда увидел, как Ганди себе в глотку этот вискарь из горла заливал, чуть не прослезился! Его ж смаковать надо. Там такой глубокий вкус… – Он почмокал губами. – С ореховой сладостью…
Дуда, пораженная познаниями Пола, собралась спросить его, откуда обычному менеджеру по продажам меховых изделий (месячный доход которого не больше пятисот евро) известно о вкусе эксклюзивного виски, но тут в гардеробную ворвалась стилистка Томочка и, энергично потрясая сжатыми кулаками, подлетела к Дуде.
– Это черт-те что! – вскричала она. – Съемка через пятнадцать минут, а у меня ни одной шубы! Где они? Во что я должна одевать Эву? – Дуда попыталась кивком головы обратить внимание Томы на ряды разодетых в меха манекенов, но стилистка не заметила ее кивков, продолжая бушевать. – Мы с Катей сидим как дуры на сумках, не зная, что доставать! Мне нужно видеть шубы, чтобы выбрать, какие платья, какие украшения будут с ними гармонировать. – Пол расставил ладони, показывая, что шуб полно, только оглянись, но Томочка расценила его жест по-своему. – Хочешь сказать, что ничего нет? Но мне же обещали, что нам предоставят несколько десятков изделий из новой коллекции! Безобразие!
– Да оглянись ты вокруг! – рявкнула Дуда. – И посмотри как следует…
Томочка, удивленно моргнув, повела головой туда-сюда. Не поверив глазам своим, повторила движение туда-сюда еще раз. И когда до нее наконец дошло, куда она попала (эта гардеробная была просто Клондайком для стилиста!), Томочка восхищенно выдохнула:
– О-о-о! Вот это красотища… – Она всплеснула руками и кинулась к той самой приталенной шубке из визела, которую совсем недавно примеряла Эдуарда. – Прелесть какая! И норка так оригинально выделана.
– Это не норка, деревня! – фыркнула Дуда. – Это паршивый визел. Неужто не видишь? Норка вот! – Она сунула ей в руки расхваленный Полом полушубок. – Да еще какая! Присмотрись к меху. Загляденье! А все потому, что на бунт…
– Чего-чего? – не поняла Тома.
– Бунт, это набор шкур на шубу. Ты разве об этом не знала? Это ж элементарные вещи… – Не замечая сдавленных смешков Пола, Дуда продолжила блистать познаниями. – Так вот на эту шубку набрали только шкуры нерожавших самочек…
– Да мне плевать, из каких норок это пошили! Хоть из матерей-героинь! – перебила ее Тома. – Мне оригинальное изделие нужно, и куртка из этого, как его…
– Визела.
– …отлично будет смотреться на фото, – закончила мысль Тамара. – Так что я беру ее. – Она пошарила глазами по гардеробной, с профессиональной быстротой выхватывая из общей массы меховых изделий стильные вещицы. – Еще вот это манто из… Что это за зверь, Дуда?
– Э-э-э… Ну… – Эдуарда беспомощно посмотрела на Пола. – Шиншилла?
– Соболь, – поправил он.
– Ну точно – соболь! – И чтобы реабилитировать себя в глазах стилистки, добавила веско: – Тут просто тримминг и грувинг проделан, вот я сразу и не сообразила…
– А это кто? – спросила Тома, ткнув пальцем в «снежного барса».
– Рысь, – без промедления ответила Эдуарда.
– Ее тоже берем. А еще вон ту пушистую курточку и… – Она сощурилась и придирчиво осмотрела Дуду с головы до ног. – Это мне тоже нравится! Одолжишь?
Эдуарда милостиво согласилась дать свою шубу напрокат, после чего помогла Томе снять с манекенов выбранные ею вещи и, нагрузив их на руки Пола, покинула гардеробную.
Съемка подходила к концу, когда вернулась Ольга.
Она вбежала в импровизированную студию (под нее переоборудовали гостиную), стряхивая с дубленки и своей непокрытой головы снежинки. Смахнув с одежды и волос льдистый налет, Ольга размашисто подошла к подоконнику, на котором стояла нераспечатанная бутылка минеральной воды, взяла ее, крутанула крышку. Жидкость, пенясь и фыркая, выплеснулась наружу, залив ее юбку, носки сапог и мраморный пол. Не обратив на это внимания, Ольга приложилась к горлышку, попила, наделав еще пару луж, затем устало опустилась на диван и выдохнула:
– Ну и погодка!
Матильда, которая была так поглощена съемкой, что не заметила ее возвращения, испуганно обернулась.
– Это вы! – бросила она и тут же вернулась к работе. – Ну как съездили?
– Какие новости? – задала свой вопрос Эва. Она сидела на роскошном, поистине царском кресле в соболином манто, поворачивая к камере то одну щеку, то другую, и делала вид, что ей безумно комфортно в мехах, хотя на самом деле она умирала от жары. – Вы дозвонились?
– Да, – ответила Ольга и протерла запотевшие очки пальцами. – Хотя из-за погоды связь была кошмарной…
– А что у нас с погодой? – не отрываясь от фотоаппарата, полюбопытствовала Мотя.
– Ужасный снег и ветер! Я думала, меня снесет по дороге!
– А днем было так хорошо…
– Тут все меняется за считаные часы. – Ольга встала, скинула дубленку, утерла влажное лицо шарфом. – Надеюсь, сейчас все в доме, а то в такой снегопад запросто можно заблудиться…
– Ганди нет. И Ларифан. Но они должны с минуты на минуту вернуться… – Эва глянула на незашторенное окно, за которым сыпал снег, и добавила: – Вон уже стемнело. – Супермодель сбросила с плеч манто и, шумно выдохнув, спросила у Матильды: – Может, хватит на сегодня?
– Хватит, – смилостивилась та. – Завтра еще на природе поснимаем, и все.
– Слава богу, конец, – проворчал Клюв, волею Ганди ставший сегодня ассистентом фотографа. – Но завтра без меня будешь работать! Так и знай! У меня свои обязанности есть…
Он что-то еще бурчал себе под нос, но его никто не слушал, все присутствовавшие в студии (кроме непосредственно задействованных в съемках, тут были еще четверо – Пол, Дуда, Никуша и Натуся, периодически поправлявшие макияж и прическу Эвы) внимали Ольге, которая начала передавать содержание своего телефонного разговора.
